Смерть хохлам : Солярий (на антинаучный конкурс)

- День Химиков на носу - выдавил из себя Лимон, перематывая шариковой ручкой кассету – идей много, реализаций ноль, нужны слава и деньги, в основном деньги или сразу восьмерка.
- А тебе-то чего? Не Циолковский ведь – Харя, свесив голову, плевал на бетонную плиту, пытаясь выплевать фашистский крест. Слюны не хватало.
- Циолковский вообще космонавт был, - зевая, поправил я товарища – пионер ебана.
- Да плевать на космос, я панком стал, решил группу сколотить, название есть, остался состав.
- Состав будет – я моментально отстучал на Харином затылке пионерскую дробь, чем окончательно нарушил его творчество – поведай имя коллектива.
- Половина Почки.
- Ясно – я печально огляделся по сторонам – до вечера господа.
Поправив кепку, и уже собрался двинуть в сторону, как издалека заприметив потешную фигуру.
На фокстроте приближался Санек.
- Салют обсосы! Чо скорбим? Пидорасы изловили да кишки понабивали? Сигарету мне! Быстро!
- Ты, Санек, с инструментами в ладах? – все не унимался Лимон – группу создаем. Баре брал? Запилы гитарные кровь разгоняют твою татарскую?
- Я скрипку освоил за 5 лет, а это неслабо, но надо на группу срать, есть солярий.
Все, включая уснувшего Харю, задумались.
- Нет, даже не предполагайте, это не ссаки и не сраки, это такой стол с крышкой, лег туда руки поджал и лежишь что в гробу, ну и загар равномерно стелится. Дорогущая вещица.
- А на пляже что, зигзагами идет?
- Темнота, пляж сезонная штуковина, а тут хоть зимой.
- Зимой-то зачем?
- Ну, телки всякие, новые русские, пижоны да франты, мечтают о повседневном загаре, гармонично он сочетается с одеждами – Санек излагал не в свойственной манере – да не ссыте, я инструкцию прочитал, оттого и жаргон пидорский.
- Не лягу я в него, будь он проклят, солярий ваш – резюмировал Лимон и трогательно глянул в глаза всем – может в музыку? Название сменим.
Санек покрутил у виска, затянулся, и, выпуская табачный дым, затараторил
- Тебе дураку и не суждено в соляриях нежиться. Смотрите, какая штука. У моря строится профилакторий для портовских работников, будут там докера с семьями лечения проходить. Столовую уже воздвигли, скоро голубцами завоняет. Бассейн крышей накрыли почти, ну и оборудование подвезли. Мы там цемент у прораба обретаем, недорого. Ну, так вот, шараебился я по стройке вчера и вижу, стоят.
- Шлюхи? - богомерзко заулыбался Харя и заерзал.
- Ага и хуями подманивают.
- К-к-какими хуями – Харя заерзал в обратном направлении.
- Великими хуями друг, очень великими. Вобщем в коробах упрятаны эти солярии, на коробах этикетки импортные, да инструкции прибиты к каждому. Я одну отодрал, вот она - Санек покрутив по сторонам башкой, выудил из-за пазухи тетрадь.
- Красивая, лист гладкий, как в тех журналах, о, и женщины смотри – Харя снова методично заерзал, аккуратно трогая инструкцию
- Но-но, не расплескай здесь, да отпусти документ скотина, послипается.
- Зачем нам эта рукопись Александр? Мы чо нумизматы, какие или нам жопу тереть нечем? - терпеливо молчавший я не выдержал – а если дрочить, то не подходит, вон телки либо на пузе в гробах твоих лежат либо в халаты окуклились.
- Бумага говно – Санек бережно спрятал журнал – сам солярий вынесем. Значит так…
Следующие два часа мы наперебой обсуждали план хищения.

Майские ночи довольно таки прохладные. Нагретая за день земля моментально остывает, приводя в ужас насекомых и пресмыкающихся, занимавшихся своими делами в течение солнечного дня. Крошечные муравьи неуспевающие в муравейник прячутся в пластиковую тару, оставленную вандалами туристами. Крупногабаритные жуки замирают в оцепенении прямо на аллеях, и основная часть из них с треском погибает под подошвами уверенно шагающих в ночь злоумышленников.
- В майские ночи изымать гораздо легче чем в остальные – кутаясь в джинсовую курточку, рассуждал Санек – алкографик очень плотный. Сторож измотан, не тот сторож уже. Первомай раз, день победы два финалы футбольные три, хоккей с клюшкой, да и пить на улицы можно, температура позволяет.
Я, вглядываясь в темноту, молча соглашался
-Забор – уже шепотом выговорил Санек - Харя, Лимон, вы здесь, мы с этим полезем
- У меня же нога – постарался отмазаться я
- Ебал я ногу твою, а ну присядь, оседлаю
Лихо, оттолкнувшись от моего плеча, фигура Санька исчезла в ночи
-Давай бля, карабкайся гандон, чо ты – зашептал его голос, словно оттуда.
Я с неохотой полез через рабицу.

***

Ну? Каково? – скривился, спросил Санек, отдирая последнюю доску - впечатляет?
- Ага, белый какой он солярий этот ебучий – я осторожно провел рукой по поверхности - главное не медлить, давай этим крышку, сами остов потянем.
- Принимайте трудяги – Санек направил белоснежный прямоугольник в сторону друзей – тащите на крышу нашу, да по аккуратней, ламповый агрегат, хуй замену найдешь – импорт.

- Давай снимай полиэтилен, будем выгружать топчан – Санек сбросил куртку.
- Ебать, там лежит кто-то, сторож может?
Изнутри на нас смотрело два пиздоватых глаза.
- Ты поц, ты кто? - друг достал из-за пазухи инструкцию, медленно свернул ее и как вьебет неизвестного.
Лежащий открыл третий глаз и засвистел.
- Бля, отморозок какой-то, пошли другой вскроем
Неожиданно трехглазый выскочил из солярия и запрыгнул на руки Саньку, пытаясь укусить его за грудак.
Я тем временем внимательно изучил солярий. Он был полон рыгачки и еще кой-какого говна.
Слышь, Санек? Да отпусти ты этого придурка! Это не солярий, мой друг, это реально гроб какой-то, вон насрано здесь яибу – я плюнул в середину надеясь услышать дно.
Вдруг немощный упырь начал превращаться в прекрасного, мускулистого мутанта.
Сердцеееееее- на непонятном языке зарычал гуманоид-шизофреник – дай мне свое сердцееееее.
- Да пошел ты нахуй – Санек нанизал кастет на свободную руку и саданул беспредельщику в висок.
Мумию развернуло и она клинчуя упала ко мне в объятия. Запахло говнецом.
Костлявыми руками она обхватила мою голову и словно старая шлюха вцепилась зубами мне в рот.
- Ах, ты ебаный пидарас – заверещал товарищ и с разбега нанес коварный удар в междужопие врагу. В том, что это враг и живой мертвец мы уже не сомневались.
Раздался треск, и я со своей стороны увидел, как Санька ботинок разрывает пополам усопшего. В районе нижней челюсти движение обуви прекратилось.
- Сергей Балтача сосет, а теперь бежим нахуй родненький, там еще четверо выползают, бля ну и ебало у тебя.
ААААААААА – вдруг от боли завопил я – отпусти ногу мрааазь.
Мутант что поменьше обвился вокруг ноги и загрыз колено. Санек с носака сбил чудовище и подставил падающему мне плечо.
- Потерпи братан, уйдем, как нехуй делать. А завтра с пацанами вернемся…

***
Ушли мы на рассвете. За это время я потерял ногу, средний палец и 3 литра крови. Санек получил восемь колотых ран и зияющую дыру вместо глаза.
Взобравшись на крышу мы обнаружили дремлющих Харю и Лимона. Рядом лежала крышка от солярия и полупустая бутылка.
Свесив три ноги, мы сидели и по очереди допивали остатки. Теплое майское солнце начинало припекать. Я закурил, удерживая сигарету безымянным и средним, полулежа глянул на белоснежный пластмассовый айсберг, на котором виднелись свежие царапины.
- Вот суки, не могли аккуратней нести.
Санек удивленно посмотрел на крышку – А она–то нам вхуй теперь и не впилась.
Я с завистью смотрел как мой товарищ двумя ногами допинал, еще вчера такой желанный предмет, до края крыши, сделал паузу и сдвинул его в пустоту.
Первые несколько этажей крышка пролетела просто молниеносно, потом, поймав воздушный поток, изъебнулась в воздухе и грохнулась на теплый асфальт. Треснувши в нескольких местах, рассыпав бисером вокруг осколки ламп, замерла. И только через две-три секунды мы услышали хлопок. Хлопок, который заглушил скрип дверей ведущих на крышу, но не смог помешать нашему обонянию учуять стойкий запах говна.