Автоген : Миллионер

Прогресс человечества
основывается на желании каждого
жить не по средствам.
Николас Марри Батлер

Петр Семенович держал в руках огромную пачку чистых банкнот черно-зеленого цвета, на которых красовались приятные глазу литеры «The United States of America. Оne thousand Dollars» с одной стороны, а с другой на него гордо смотрел Гровер Кливленд, и громко смеялся.
Простой сантехник в один миг получил в свое распоряжение просто нереальную для него сумму в два миллиона долларов, и он искренне верил, что на такие деньги он может все, даже Валентину Матвиенко в жопу трахнуть, если захочет. От этих мыслей голова кружилась, на глазах выступали от счастья слезы. Эмоции переполняли его, были готовы сейчас же вырваться наружу, сердце билось с частото й 130 ударов в минуту, как у спортсмена на старте. Кинув в воздух красивые бумажки, он вскочил с дивана и прыгнул, как можно выше, широко распахнув руки в стороны.
— Что, съели, суки! Суки вы ебанные!!! Бляди!!! Жалкие обыватели! Ходите днем и ночью на работу, подставляете свой зад начальству и при этом думаете, что вы достигли всего и вся, что вы счастливые люди, уважаемые и уважающие сами себя??? Никчемные уроды!!! Кто теперь скажет мне в лицо, что я — мудак! Да я вас куплю всех, нахер, куплю полностью с вашими тупыми женами, детьми-мутантами, как и вы! Да, я был неудачником, придурком и бездельником, но теперь кто из моих бывших однокашников при встрече скажет мне, что я нечего из себя не представляю? А? Молчите, суки, завидуете? Солидные люди, бля… Ха! Ха! Ха! — орал во все горло Петр Семеныч.
— А я теперь могу позволить себе все, что душа пожелает, а вы?! И не надо теперь думать, что будет завтра! Завтра будет все отлично! Как и после завтра, и после… Я — миллионер!

Немного устав, он, весело подплясывая, подбежал к серванту и достал оттуда бутылку водки. Отхлебнув от горла, Петр Семенович опять завалился на диван. Голова просто трещала от переполняющих ее мыслей. Ему почему-то вспомнилось детство, как мать, провожая его в первый класс, поправляет на нем новую чистую школьную форму и дает наставления о том, что он должен хорошо учиться и вести себя, чтобы стать важным и сильным человеком. Он был единственной надеждой старой, доброй матери, которая так и не дождалась всего этого, скончавшись от рака, когда он с трудом, чуть не оставшись на второй год, перешел в седьмой класс. За воспитание взялась его тетка, эта жадная эгоистичная старая сволочь, которая сразу же продала квартиру, где он жил все свое беззаботное детство и приютила его в своей комнатке в коммунальной квартире. После этого он узнал, какой бывает жизнь на редкость жестокой…
— А этот козел, Гришка Еставьев, лидер и староста нашего бывшего класса, живший на всем готовеньком, помню, как еще все бабы за ним бегали, учительницы дружно становились в очередь, чтобы пятерки поставить — а я сидел на последней парте и ему все еще завидовал… И институт ведь закончил! И кто он сейчас? Менеджер среднего звена??? Гы… гы… гы… Что я за дерьмо пью? — Петр Семенович, тяжело дыша, внимательно посмотрел этикетку бутылки, — Какой нахер? Да я ведь мультимиллионер теперь, хуйля, не под стать мне!!! — он размахнулся бутылкой и со всей силы швырнул в сторону серванта.

Этот сервант, оставшийся в наследство от давно иссохшей в могиле тетки, не считая грязного, рваного дивана, были единственными из предметов мебели, стоявших в его маленькой убогой комнатке. Раздался звук разбивающегося стекла, и сотни мелких осколков разлетелись во все стороны.
— «Петрюс» 100 летней выдержки мне теперь подавай! Бургунского, блийя! — смеялся, брызжа слюной, уже изрядно поддатый, а от этого весь красный Петр Семенович.
— Да, сейчас я возьму эту бумажку — он поднял с пола тысячедолларовую купюру, — И пойду в самый дорогой супермаркет, куплю себе «Петрюс»!!!

Собираясь в магазин, он подошел к зеркалу. На него смотрел жалкий, уставший и замученный жизнью человек со страшной, прокуренной и пропитой рожей. Грязные волосы были взъерошены, походили на куриную попу. Мятая, слега рваная, испачканная в каком-то говне рубашка с не застегнутыми вверху, по причине их полного отсутствия, пуговицами, торчала из-под старого, засаленного и вонючего пиджака. На ногах были надеты тренники с отвислостими в области коленок и паха. Запихав еще пару банкнот в карман, Петр Семенович ногой открыв дверь, вышел в коридор. Грязный, длинный коридор был заставлен всяким хламом вроде старого, ломанного пианина, лыж, велосипеда и шкафов, доверху набитых коробками с никому не нужным барахлом. Весь этот мусор уже занимал добрую половину ширины коридора, угрожая в конце концов заполнить собой весь отведенный для прохода объем.

В это время из своей комнаты направлялась в ванную Клара Захаровна неся перед собой таз с замоченными простынями. Седые волосы на голове Клары Захаровны были завернуты в вафельное полотенце. Петру Семеновичу до того осточертела вся эта убогая картина, что он непроизвольно, чисто машинально скорчил рожу.
— Ну чего, нажирался опять, упырь? Ты посмотри на себя, козел, с утра нажиралась скотина! — брезгливо глядя на Петра Семеновича, проворчала соседка. — Иди, иди отседова, синяк, что встал на дороге, а ну пошел вон! И чего вот такая никому не нужная мразь живет на свете, а хорошие люди умирают, вот мой покойный муж, пусть земля ему будет пухом, например, был…

Петр Семенович и другого не мог ожидать от этой старой убогой стервы, его соседки по коммунальной квартире, и будь в другой раз, не обратил бы на нее внимание, но сейчас, когда он стал миллионером и выбился в высший свет, просто не мог терпеть такого неуважительного отношения к себе. В Петре Семеновиче взыграли вдруг откуда-то разом появившиеся аристократические корни, хотя его прадед был кочегаром на Путиловском заводе, сгоревший по пьяни в собственной топке.
— Чево орал-то? Совсем окосел что ли? И чаво там разбил-то? — тем временем не унималась Клара Захаровна.
— Молчи, старая! Да я тебя скоро по свету пущу, один тут буду жить, всех выселю! Видишь, видишь, дура, что у меня есть теперь?!
— Чево ты мне бумагой в харю тычешь? Щас как дам тряпкой, а ну дай пройти!
— Дура ты, нечего ты в своей жизни не видела! Это долары, слышишь, долары! За них я всех куплю! — орал тыча ей прямо в нос Петр Семенович.
— Да иди ты! Совсем с уму свихнулся! — не поверила Клара Захаровна и корпусом отстранив Петра Семеновича, пошла дальше.
Петр Семенович плюнул в ее сторону и вышел прочь из квартиры.

Оказавшись на улице, он по привычке, пошел пешком, но вдруг остановился и задумался:
— А чего это я пешком-то? Как делают миллионеры? Они же на такси ездят! Да, точно, на такси! Надо срочно поймать такси!
Встав у самого края тротуара, он стал сильно жестикулировать, пытаясь тем самым остановить какой-нибудь автомобиль. Размахивал он руками, надо сказать, очень необычно, его тело немного покачивалось из стороны в сторону от ветра, так как изрядно захмелевшей от водки натощак Петр Семенович чувствовал легкое недомогание: кружилась голова и немного поташнивало. Мимо проехало три машины, одна из них даже затормозила перед ним, но разглядев голосовавшего, водитель не задумываясь, нажал на педаль газа и быстро уехал.
— Ладно, хер с ними, пойду пешком, тут недалеко, всего два квартала! — подумал Петр Семенович и бодро зашагал по улице, напивая “Money… Money…”. Прохожие испуганно шарахались в сторону, маленькие дети плакали и прятались за мамину юбку.

По дороге, проходя рядом с церковью, он встретил нищенку с протянутой трясущейся рукой, которой тут же, не минуту ни колебавшись, высыпал все мелочь из своего кармана.
— А на кой мне она? Я же теперь миллионер!
— Шпашиба милок, дай бох тибе здаровя.

Дойдя до сверкающего яркими, цветными неоновыми огнями здания супермаркета, он смело вошел внутрь. Магазин просто поражал своими размерами. Здесь можно было купить все, от маковой плюшки до небольшого катера. Мимо Петра Семеновича прошел респектабельного вида высокий мужчина в очках, толкая перед собой битком набитую тележку-корзину. Глядя на его дорогой серо-черный костюм, белоснежную рубашку и галстук, элегантно прикрепленный золотой булавкой к пиджаку, Петр Семенович от восторга открыл рот. И… поздоровался, чисто по деревенской привычке.
— Добрый день! — прохожий интеллигентно поклонился в ответ и продолжил свое движение дальше.

Петр Семенович просто сиял от переполняемых его чувств.
— Неужели, я через день буду таким же? Невероятно! И за что мне такой подарок от судьбы? Хотя… разве я не заслужил его? Да конечно заслужил! Двадцать четыре года я спину гнул, честно трудился! А этот мужчина вон какой молодой, молоко еще на губах не отсохло, а уже вишь какой солидный, не то, что дядя Семен! Ох… блийя!

Там, за дверями шикарного супермаркета, его ждали множество рядов из огромных, длинных прилавков, ломившихся от вещей в ярких и красивых упаковках, которые Петр Семенович в своей жизни встречал не часто . От вида всего этого капиталистического изобилия глаза просто разбегались. Но теперь, он сможет купить все, что захочет, даже сам супермаркет со всеми продавцами, грузчиками и охранниками!

Оглядевшись вокруг, он увидел вдалеке прилавок, на котором стояло несметное количество диковинных бутылок. Подойдя к нему, он как можно более наглым голосом спросил у продавщицы:
— Женщина, женщина, у вас вино «Петрюс» есть?
Продавщица, дама бальзаковского возраста, брезгливо окинув взглядом с головы до ног Петра Семеновича, переспросила:
— Что? «Помероль Шато Петрюс»? Нет, пока нет, появиться где-то в сентябре… Но могу предложить вам вино получше, хотя немного дороговато, но оно того стоит!
— Ну и какое?
— «Романи Конти», элитное, коллекционное вино из винограда, выращенного на залитых солнцем плантациях Бордо.
— Хорошо, беру!
— Так, » Ля Романи Конти» урожая 1988 года, бутылка 0,8 литра. Стоимость… Извините, уважаемый, а деньги у вас есть?
— Спрашиваете… Конечно, есть, я ведь…
— Хорошо, хорошо. Пожалуйста! Прекрасный выбор! С Вас — сто двадцать шесть тысяч рублей, как будете расплачиваться наличными или по безналичному счету? — улыбаясь всеми своими тридцатью двумя зубами, услужливо протараторила продавщица.
— На! — торжествующе, с гордостью и как можно солиднее Петр Семенович достал из кармана огромную пачку денег, вытащил несколько купюр и бросил их на прилавок.
Образовалась минутная пауза…
— Гражданин, вы чего надо мной издеваетесь? Это что еще за пьяные выходки? — лицо продавщицы заметно изменилось.
— Что вы мне даете? Это вообще что такое?
— Это долары! Что никогда не видели?
— Какие это доллары?! Да я сейчас милицию позову!

* * *
Лежа на асфальте, Петр Семенович потянулся за одной из банкнот, с которых уже размылись в луже все нанесенные на них краски.
— Что, что вы сделали с моим деньгами… моими деньгами? — Петр Семенович опустил голову на асфальт, и тихо жалобно зарыдал…