Вася Мудозвонкий : Баллада о гире.

Она была пудовой гирей. От всех скрывала гиря вес. Она казалась некрасивой и толстожопою себе. Она сидела на диете, но к сожалению ни грамма она не сбросила, и вес ей был приговором с массой вместе; от форм своих она страдала. Она мечтала стать гантелью с осиной талией, в журналах которых в глянцевых всё время на развороте со спортсменом снимать стремилися в рекламе. И гиря тоже ведь стремилась, как в бога веря в похуденье, все прилагала гиря силы, но конституция сильнее. Жестока матушка природа: дала уж если- не отнимет; отнимет если, то не то что надо, всё наоборот даёт она и даже гирям. И гиря мучилась, бывало старался если кто гантелью её назвать, то обижал, пытаясь сделать комплимент ей. Ведь гиря не слепа, не видеть она не может, что ей лгут, и лгут настолько очевидно, как могут лгать лишь в магазинах; ей лгут в глаза прям на ходу.
Но вот однажды, ночью пьяный пришёл хозяин, наконец достал её из под дивана и стал до гири домогаться: "До, честной женщины подлец". А подлецы у честных женщин, и даже честных "очень очень", бывают лучше всех примерных мужчин, поскольку с ними делать те начинают, то те хочат. Затрепетала гиря тихо. Случиться, что давно случиться должно с любой нормальной гирей: на руки их берут мужчины, на руки в коих бьётся бицепс. Сейчас она узнает силу плечей мужских и крепость рук, на грудь её сейчас поднимут, и вверх и вниз качать начнут. Но не сбылись мечты её. Хозяин вверх не поднял гирю; сбылося всё наоборот, во тьме ночной в тиши ночной в окно хозяин гирю скинул с шестого этажа на джип (на джип соседа, на капот), чтобы запомнил на всю жизнь, чтоб джип не ставил под окно. Чтобы не выла по ночам сигнализация и чтобы, спать не мешала и чтоб сам скромнее был и не буровил.
И гиря пОняла: хозяин- подонок. А подонки это (у честных женщин) хуже даже не то что подлецов, а в дважды и в трижды всех мужчин примерных. Подонок это приговор и нет прощения подонкам. Предательство с каких сторон ни посмотри, а всё равно последним было приговором.
Наедине осталась гиря с разгневанным соседом вместе, и столько слов несправедливых в свой адрес ей не доводилось ни после слышать ни доселе. Уликой стала гиря, в сердце себя считая пострадавшей. Улика есть и потерпевший, но нет преступника, что спешно лёг спать с балкона проблевавшись. С улики пальцев отпечатки снимали и успешно сняли, но вывод сделали "в перчатках преступник действовал", начальство причастным к пальцам оказалось. Ни чьи-нибудь а самого майора пальцы, что вёл дело. Брезгливо гиря на него и с подозрением смотрела. Она то знала, что она, опять попав к майору в лапы, могла бы выпасть из окна, причём на тот же джип куда она уж падала; однако, как тень откуда ни возьмися, перевернув судьбу её, украл таинственный спаситель, и по глазам по честным видно, и видно было не в первой. Как в фильмах про любовь в которых сюжет уже заучен каждым: джигит на скакуне увозит невесту как мешок картошки. Романтика, ну что тут скажешь?
Работник склада тем и жил, что промышлял на конфискате и на уликах. Сукин сын кормился тем, что сторожил на охраняемом им складе. Он транспортировал в спортзал её на собственном горбу, и горб и гирю матеря, на три бутылки поменял и "честным глазом" не моргнул. Что до коррупции ей было в структурах власти и на складах, когда вся жизнь переминилась? В соплях от счастья плачет гиря, что оказалась, где должна быть. Теперь она была при деле, среди таких как гиря гирь; и что отрадно в окруженьи суровых сильных и вспотевших, влюблённых в тяжести мужчин. Её носили на руках и поднимали вместе с прочими: по три захода десять раз, (по двадцать раз!!) бывало так, что к ней выстраивалась очередь. У ней захватывало дух и голова у ней кружилась. Она забыла вскоре мух и тараканов, что по ту остались грань "загробной жизни".
Переродилась гиря словно. Себя не помнила. На радость о прошлом гиря счётом ровным забыла, или же старалась. И гиря очень скоро стала почти счастливою, могла стать королевою спортзала, стать единичным экземпляром, но к сожаленью не была. Вокруг стояли тренажоры на группы мышц и в том числе гантели, ненависть к которым питают в тайне гири все. А ведь питают то напрастно. И гиря вскоре убедилась, что стала жертвою рекламы. Сие открытие приятно, польстивши гирю, удивило: "Дистрофик либо, либо педик, рукой дрожащею гантели берёт, но только не спортсмены. Спортсмен гантели не приемлет."-сменилась ненависть презреньем. "Ведь настоящие мужчины не бздят пред трудностью, уступку или поблажку брать противно, уж лучше паховые грыжи, чем что то делать вхолостую. И как отрезал, так сказал и полумеры не приемлет. Мужчина если уж в спортзал явился, то наверняка тягать могучее железо. Что бы глаза на лоб полезли. Чтоб геморрой из жопы вылез. Чтобы полопалися вены. Вот признак, пусть не самый первый, но признак первого мужчины." И гиря в этом смысле в чём то права, ведь с нею занимался сам олимпийский чемпион в метаньи молота с копьём: "Так пусть же лопнут его яйца".
У гири наступил триумф. Все худосочные гантели в сравненье с гирей не идут. Она куёт свою судьбу. По крайней мере, так теперь ей казалось, если б не случайность. Нелепый казус с чемпионом произошёл, когда качал свой великий торс и вдруг к несчастью он гирю уронил на ногу. И олимпийское колено сломалось; молотометатель в одно мгновенье стал калекой. Бесславно кончилась карьера, как говориться "прям на старте". Он не успел рекорд поставить. Он не успел дать интервью. Не испытал твердь пьедестала, а должен, если бы не травма. И чем теперь кормить семью? Где жить? Правительство Москвы ему не выдало квартиры, а в депутаты брали лишь легкоатлетов и девиц с лицом Кабаевой Алины. Да лучше гиря бы упала ему на голову, последствий от перелома в результате наверняка бы было меньше. Ведь голове не надо плавать, не надо бегать и скакать, а весит голова с ушами, своим присутствием мешая, в нагрузку к телу килограмм. А килограмм- это секунды и миллиметры до рекордов, что вырывают силой руки и ноги через "не могу", через безумие с упорством. И если падает спортсмен, то уж на голову, ведь ей ничё не будет, даже если положит он её на рельсы, сойдёт столкнувшись поезд с рельс. Ведь сила воли такова их, что молоко пьют даже с пенкой и кашу кушают с комками, но и у них есть недостатки: спортсмены очень суеверны.
Калека молотометатель на костылях приполз в спортзал. Приполз с ножовкой по металлу и ручку гире беспощадно спортсмен пилою откромсал. Пластическая хирургия шагнула далеко, но всё же, но случай где без ручки гиря был к сожаленью безнадёжен. Кому нужна теперь такая? И с тихим ужасом поняв, что жизнь закончена и плача ушла в депрессию она.
Судьба ли или же случайность, но гире снова выпал шанс: в спортзале этом занимался в одном лице атлет, красавец, работник цирка и силач. Он взял её с собою в цирк. Он даже гирю перекрасил в зелёный цвет и потащил в арену цирка выступать с ней. Силач, жонглёр эквилибрист, он смелым был и он гулял по тонкой провлоке, ходил под самым куполом шатра. Ходил не просто так а с гирей, её подбрасывая к верху; ловил на грудь на лоб на спину, на что он только не ловил, срывая гром аплодисментов. Он был с усами и в лосинах, как Фредди Меркури, однако являл собою символ силы и удивительной отваги. Так в силача влюбилась гиря, себя почувствовав при этом звездой балета и взаимной любовь была для них двоих, что не такая уж и редкость. Силач любил её как любит автомобиль автолюбитель, певички славу, нищий рубль и направляя в жертву дуло своё оружие бандиты.
С профессией и новой ролью справлялась гиря, спорт не цирк, хоть спорт всегда и есть и был большой политикой для многих. Национальною идеей назначен спорт премьер-министром, хотя идея без сомненья (со спортом вместе и с премьром) является скорее цирком. И гиря наплевала вобщем на статус и на профиль свой и не считала ущемлённой в правах себя и даже в чём то она сочла наоборот.
Конец идилии пришёл в турне по городам Китая. Беды, как говорят, ничто не предвещало, но облом подкрался, где его не ждали. Силач на шею гирю принял, но неудачно и сорвался, прям вместе с гирею на спину, взатяжку курящему зайцу. Пластом атлета на носилки поклали, в госпиталь направив, и не пришло ей даже мысли, что в смерти зайца анашиста она с атлетом виновата. И анашистом заяц не был. Да и курил он не в затяжку, по принуждению курил он; от рака помер бы от СПИДа, для гири вобщем то не важно. Ждала любимого она. Для гири заяц не проблема: на зайца было ей насрать, но не насрать ей на атлета. И всё бы хорошо, но тут очередная неприятность, ей подложила жизнь свинью в лице свиноты говорящей. Та перепутала с арбузом её зелёные бока, и поломав об гирю зубы, вдруг потеряла свой талант. На голове директор цирка рвал редки волосы свои. Он лихорадочно убытки считал, оставивши попытки свой дебет с кредитом свести. Один: погиб курящий заяц. Два: шею поломал силач. Три: прима цирка, гвоздь программы со сцены стала гнустно харкать их уникальная свинья. Директор стал вдруг к сожаленью (конечно было от чего) в мгновенье как по мановенью стал как спортсмены суеверным и гирю здал в металлолом.
Пришлося жизнь пересмотреть. И лишь на свалке стало ей, понятно, что невольно сеет она средь близких разрушенье, страданья, боль и даже смерть. Кто знал её, тот пострадал, и кто не знал, тот вобщем тоже, страдал и гирина судьба для всех являлася тяжёлой. "Как мало женщин роковых, их далеко не миллионы. Была она одна из них"-так скромность ложную отринув себя пыталась успокоить. И кто из нас не верит в карму, тот несомненно верит в гены, и хоть была кастрюлей мама, но папа был у ней военным. И ей бы пушечным ядром быть было б лучше, как и папа она снесла бы сто голов в полтавской битве супостатам. И почему она живёт во время мира иль холодных конфликтов? Ей бы хорошо в походах жить или на войнах. Китайцы пусть теперь проблемы имеют с нею, ну а гиря лишь только об одном жалела, что чушка ей не подавилась.

з.ы если вы хотите прослушать аудиоверсию в исполнении "Никиты Михалкова" то можете спросить у меня ссылку, и я её обязательно дам каждому возжелавшему..