Заебалиписаки : фарт

Сидорову было очень жарко, безумно хотелось пить, найти, наконец, вожделенный чемоданчик с деньгами или получить в наследство дом где – то в Ницце. Гребаная работа, надоедливая жена, придурок сын и тридцать два, без смысла прожитых, года смотрели на Сидорова с отражения в блестящем газетном ларьке у станции метро «Театральная». Он ненавидел эти ебаные газетные ларьки, размещенные на каждой киевской остановке, что – бы специально показать ему ничтожность всего его существования. Плюнув, под возмущенные крики продавца мороженого, в отражение и со злостью бросив в ларек вчерашний выпуск «Спорт – Экспресс» Сидоров достал из кармана мятые купюры и отправился к пивному лотку. Розовощекая, невыносимо разящая потом и дешевым дезодорантом, продавщица, изрядно испортив Сидорову, настроение требованием мелочи, все–таки бросила на прилавок двухлитровую «Оболонь», несмотря на бесспорное определение ее в «старые бляди».
Медленно, но с полной уверенностью настроение переходило из хуевого в хуевейшее. Теплое, прокисшее пиво абсолютно не придали Сидорову уверенности в замечательном, завтрашнем решении всех его проблем. Под действием легкого алкогольного опьянения почему – то вспомнилось, что завтра понедельник, сумка с ноутбуком и документами так и осталась пылиться с пятницы у входа, а через два часа жена возвращается от неимоверно любимой тещи что – бы заставить его вспомнить с чадом курс ненавистной с детства геометрии.
«Блядская хуебень!» - Сидоров почему–то именно так решил мысленно выразить ситуацию, с ненавистью глянул на работника транспортной милиции и ступил на эскалатор. Неожиданно для выходного, забитый пьяными пригородными гопниками и, неприятно пахнущими, взрослыми женщинами, вагон с грохотом, закрывающихся дверей и надоедливого голоса диспетчера, окончательно убил в нем хоть какие-то надежды на улучшение настроения.
В голову Сидорова, уж было, начали лезть именно те мысли, которые гонишь от себя, когда куришь на балконе 6 этажа, когда на «Крещатике» в вагон зашел карлик. Старый, горбатый, одноногий, весь в оспинах и без нижней губы уродец, с вытянутой рукой, начал что–то бормотать и жалобно смотреть в глаза гражданам. Ржущие гопники брезгливо отпрянули в сторону, тридцатилетняя, с классными сиськами, мамаша фыркнула на белобрысую дочурку, начавшую хохотать. Хватаясь за ноги пассажиров, и наводя безмолвную панику в вагоне, карлик собрал подаяние, остановился возле Сидорова и резко схватил его за ногу.
Охреневший от такого поворота событий Сидоров попытался вырваться и случайно ударил карлика коленкой в голову. Уродец жалобно посмотрел на окружающих, крякнул, упал на пол и начал конвульсивно дергаться в припадке. Заинтересовавшиеся таким поворотом событий, граждане начали перемещаться по вагону в сторону Сидорова. Карлик продолжал дергаться, изо рта уродца начала течь пена и Сидров почувствовал, что начинает сходить с ума. Обладающая классными сиськами, мамаша наспех схватила под мышку дочурку и направилась с выходу, сгруппировавшиеся гопники начали по недоброму коситься на Сидорова и тыкать в него пальцами.
Сидоров попытался, было бежать, но не весть, откуда взявшееся чувство совести не дало ему это сделать. Он опустился на колени, схватил карлика за руки и решительно начал делать уродцу искусственное дыхание.
Карлик брыкался, изо рта его невероятно пахло чесноком и алкоголем, но Сидоров, под возмущенные неожиданностью, крики толпы продолжал вдыхать в уродца жизнь. Рот его был полностью наполнен слюной лилипута, острый клык карлика вонзился Сидорову в десну.
Спустя тридцать секунд, карлик перестал дергаться, открыл глаза, недоуменно посмотрел на Сидорова и заорал. Изо рта Сидорова лилась слюна и кровь из прокушенной десны. Карлик резко вскочил, пнул, стоящего на коленях, Сидорова ногой в грудь и выбежал на «Арсенальной».
Сидоров привстал, посмотрел в след убегающему уродцу и присел на свободное место. Благо на «Арсенальной» сегодня концерт, на левый берег можно ехать сидя. А это уже хорошо. Сидоров вздохнул, ему начало везти. И это для начала. А дальше и до чемоданчика с деньгами и Ниццы недалеко.