Арлекин : Ноль

Я люблю тебя. Твою угловатость, заострённость форм, твою бледную, бархатистую кожу. Тебя словно смастерил печальный мастер оригами, когда проник в суть ценности китайской дорогой бумаги. Ты бессмертна, потому что я не могу тебя убить. Смерть и умирание – не одно и то же. Ты доказала это, когда начала стареть.
Я люблю твой смех. Ты смеёшься над жизнью, над нами. Ты всё понимаешь, и легко плывёшь по спокойным рекам дней. Когда ты хмуришься, меж твоих бровей возникают овраги. Ты стала больше переживать, твой лоб привыкает к этим складкам. Я не люблю это. Я не люблю, когда ты плачешь, не люблю эту боль. Твоя кровь журчит, моя больше не движется, но я по-прежнему чувствую. Я помню твоё горе, помню, как сухая сетка тромба под моей синей кожей взорвалась багровой пылью.
Я люблю твои светлые волосы и голубые глаза. Ты не передала мне ни того, ни другого – эта красота досталась моей сестре, которая не любит никого. Я уважал твоего мужа и ненавидел своего отца. Ты незнакома с ненавистью, ты с ней никогда не сталкивалась. Ненависть обошла тебя, как маленький бесёнок прячется от облака света.
Я не люблю твою религиозность. Она автоматическая, несамостоятельная. Она не имеет отношения к твоей вере.
Когда мне было десять лет, я увидел, как ты занималась любовью с мужем. Я не испытал шока – он испытал. Позже, выйдя из вашей спальни, он пошутил: «Должен тебе признаться, я спал с твоей матерью. Только никому не говори». Он спросил: «Может, тебе деньги нужны?» Он откупился от своего чувства стыда. Тебе не было стыдно, ты спала.
Однажды, когда я был ещё моложе, ты что-то мне запретила. В слезах я схватил кухонный нож и приставил его себе к горлу. Я кричал, что убью себя. Я помню боль в твоих глазах. Много лет спустя я прочёл твои старые дневники и узнал, что тебя очень задела та моя истерика. Ты напрасно винила себя, напрасно.
Ты каждый раз винила себя, но, несмотря на твою боль и мою любовь, я убивал твоих мужчин. Я всегда находил предлог. Один был легкомысленным червём. Небрежным взмахом руки отбрасывал нерешённые проблемы в общую кучу, которую потом разгребала ты. Другой не любил тебя. Этот подонок совершенно тебя не любил. Третий не любил меня. Мне было всё равно, но ты страдала. Твои страдания причиняли мне боль. Мы убили его вместе. Ты сделала это от испуга, ты кричала, широко раскрыв глаза. Четвёртый, пятый, шестой. Седьмой, семнадцатый, двадцать седьмой. Ты не могла остановиться. Я больше не искал мотивов. Это происходило быстро: ты приводила его домой, а в четыре часа утра к вам в спальню входил я. Иногда ты помогала мне, но чаще только смотрела в мои глаза, пока в темноте между нами вздымались фонтанчики посторонней крови.
Мы никогда не говорили с тобой об этом.
И больше никогда не поговорим.
Этот параноик не спал.
Я люблю тебя. А ты, ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ? Без твоей любви я ничто, я забыл, что такое я.
Расскажи, если помнишь.
Обними меня, прошу, обними, как раньше, когда я был маленьким ангелом. Поцелуй меня в лоб.
Сколько времени ты ещё намерена не замечать вони моего разложения? Ты ждёшь, когда её почувствуют соседи?
Я оживу, обязательно, но позже. Во мне уже завелась новая маленькая жизнь. Много, много, много МАЛЕНЬКОЙ ЖИЗНИ. Но это не я. Не жди меня. Выбрось.
Я люблю тебя, всем гниющим черносливом своего сердца. Люблю твой подбородок и твои руки. Твоё анемичное лицо. Я не люблю твоё молчание. Поговори, хотя бы, с собой. Перестань сидеть надо мной. Поешь, ты две недели ничего не ела. Вздохни, ты третий день не дышишь. Не надо, не иди ко мне. Я люблю твой свет, не позволяй моей тьме поглотить его. Не будь слабой. Я не хочу, чтобы твоя любовь тебя разъела. Улыбнись и поцелуй меня. Я хочу видеть твою улыбку. Сумма наших жизней приравнена к нулю. Мы слишком сильно друг друга любили. Ты не знаешь, какой во всём этом смысл?