тихийфон : One night in Moscow. Live (repost)

Ранняя осень. В меру удачная командировка на юг была прервана звонком шефа. Да, все нормально. Да, успел. Нерешенные вопросы требуют паузы, примерно на неделю. Вылетать обратно? Угу. Если не будет проблем с билетами.
Проблем с билетами не было, тучная улыбчивая блондинка в окошке кассы поменяла дату рейса и на одни сутки сократила время моего пребывания в городе дешевого вина и душных улочек, до отказа забитых автомобилями. Транзитом через Москву.
В накопителе, потягивая хайболл «братков Chivas» за повестью одного малоизвестного писателя, я дождался объявы на свой вылет и поплелся на выход. «Последние дни Супермена», так называлась книжка, на мой вкус, были пресноваты, и претендовали на автобиографичность, хотя, с первого прочтения было понятно, где автор “в натуре”, а где “гонит порожняк, не видя берегов”.
Мои мысли ускользали в сторону от скучного чтива. Я думал о не сложившейся приятной встрече, запланированной на сегодняшний вечер, и о том, что автобиографии не должны попадать в литературу. Для кого они пишутся? Смысл любого жизненного experience в его индивидуальной ценности для общих случаев, однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что персональный опыт абсолютно не нужен кому либо еще, кроме тебя самого, что полностью подтверждается разнообразными поговорками типа: сам не научишься- никто не научит. Тем не менее, множество литературных шедевров имеют если не автобиографическую суть, то таковой оттенок. Все, что человек смог испытать однажды - все оставило след на его отношении к миру, все смазано этим моторным маслом, выгорающем в глубине душевных двигателей и смешивающимся с чернильными кляксами на бумаге…
Мои бестолковые и уже не трезвые мысли смахнула, как крошки со стола, бортпроводница. Милая девушка, с безупречной азиатской геометрией лица и именем «Заяна» на бэйдже напомнила мне, что не все в этом мире основано на личном опыте. Я зацепил ее запах, легкой волшебной нотой раскрасивший не очень комфортный воздух в салоне эконом-класса. Попытка наладить первый контакт была оборвана строгим взглядом, и голос, похожий на спелую хурму, с томной укоризной и едва заметным акцентом потребовал занять свое место.
“Вот уж нет!”- подумал я, но решил не форсировать события.
Если заходить в салон последним, тогда, при наличии свободных мест, можно расположиться одному, без соседей, и спокойно подремать. Окопавшись в креслах предпоследнего ряда, я застегнул ремень и набрал номер друга.
- Здоров, братское сердце! Как сам?
- Да ничего, ровно все вроде. У тебя?
-Ожидаю перегрузку в пару “g”, через два часа буду во Внуково. Давай встретимся.
-Эээ…. Часов в десять? Я как раз успею…. Проездом?
-Как обычно. Завтра утром домой.
-Ну, отлично. Я тебя встречу. Поужинаем в одном интересном месте, а там придумаем, что дальше.
-О’кей, Костян, до встречи.- Я перевел мобильник в режим “Flight mode”, воткнул “уши” и волны “Never Gonna Give You Up” плавно утянули меня на дно сонного царства.
Пробуждение. Открыв глаза, я увидел Заяну, сидевшую в соседнем ряду. В ходе непринужденной беседы девушка сообщила несколько свежих новостей. Первая- самолет заходит на посадку, вторая – у нее есть одно дело, и ближайшие два-три часа она будет занята, и третья- номер телефона, на случай возможной встречи чуть позже. Мы говорили еще о чем то, но мне уже было плевать на смысл разговора- впереди замаячила хрустальными гранями пирамида приключения.
Костя ждал меня на выходе из зоны прилета. В одном из баров аэровокзала мы замахнули по сотке вискаря. За встречу! Я дружески подмигнул барменше. Градус настроения повышался с каждой минутой. Согреваемые хмельными парами, мы зафрахтовали такси и помчались к вечерней столице.
Да, Москва! Пьянящее чувство свободы, которое я испытываю, попадая в этот город вечером, утром превращается в уныние, похожее на шелест прошлогодних газет. Москва- замкнутая железобетонным кольцом экспериментальная площадка, на которой плавятся людские судьбы, куются характеры и сшиваются стили, целые народы изливаются друг в друга океанами любви и ненависти. Вообще то я не очень люблю, когда какой то населенный пункт становится чем-то мистическим, тревожным, манящим, мусорным, музейным, он- всего лишь место где ты живешь, не более. Это место может спокойно умереть, когда взлетной полосы последний раз коснутся шасси самолета- впереди новые горизонты, надо просто не смотреть назад и вниз. О Москве такого не скажешь- этот город остается с тобой навсегда.
Цветной Бульвар, как хороший слоеный пирог, уже насквозь пропитался вечерними ароматами, звуками и иллюминацией. Мы подъехали к какому то ресторану, «Жан Жак»- успел прочесть я на входе. Мне не хотелось к французам, но похоже, что выбора у меня не было, Костя уже провалился в полуподвальное помещение.
Внутри было шумно. Мы уселись за отдельный столик, притаившийся за шкафом с винными бутылками, и заказали пива, ноль пять «Jemison» и две порции говяжьих stakes, с овощами и жареным картофелем.
-Чего тут? – обычно мы ездили в караоке-бар «Братья Блюз», там отличная кухня, душевная атмосфера и хозяин заведения, хороший Костин приятель, всегда был рад погорланить с нами что-нибудь из Сукачева или Лепса.
-Сейчас расскажу.- он разлил по бокалам виски, разложил лед- Давай!...Есть в интернете такой сайт- литпром, тоталитарная секта контркультурных писателей и поэтов, ну, так они себя называют. Иногда я выкладываю там свои сочинения. Ты же помнишь, еще со школы, что я любил написать какую-нибудь гнусность в стихотворной форме?
-Помню… Только в школе ты по роже регулярно отгребал за свои мадригалы…
- Ну, это тогда… Здесь все иначе, свободнее, что ли… Сначала я просто читал креативы других авторов, комментировал, вступая в реакцию с ними, недолго шипел, и падал, под действием необъяснимого очарования, на дно их, литпромовского, котла, в виде нерастворимого осадка. Потом сам начал засылать. Со временем это увлечение превратилось в нечто, похожее на легкую зависимость. Какие-то мои сочинения были удачным, какие-то уходили в канализацию. Неизменными оставались азарт и возможность при любых раскладах отвлечься и поднять себе настроение. Люди, что сидят у дальней стены, за длинным столом, они все из этого шалмана. Я, правда, и не знаю никого из них лично, кроме одной девчонки, но ее почему то нет сегодня. Тут, собственно, разный народ…
Я присмотрелся. Большая часть тусовки выглядела обычными людьми. Собравшиеся не походили ни на богемную молодежь, ни на невменяемых флибустьеров от искусства. Выпивают, закусывают, курят… Кто- оживленно, кто- монотонно. Девушка, совсем еще молоденькая, настырно буравит лучезарным взглядом седого мужчину. Он обнимает ее, они смеются… Средний возраст «союза писателей»- лет тридцать-тридцать пять - возраст успеха, возраст крушения надежд, возраст, когда пора наглухо завязывать с алкоголем, возраст, когда начинаешь пить только проверенные крепкие…
За разговорами пролетело часа два. Бутыль уже была на исходе, и я подумал, что настало время отзвониться Заяне.
- Добрый вечер, это пансионат «Небесные Ласточки»?- выйдя из шумного зала на улицу, я закурил.
-Нет, это «База Торпедных Катеров»! Я уже пол часа, как освободилась и тоскую, вся в бусах и в винных парах. Приезжай ко мне в гостиницу - она назвала адрес. - Подъедешь, позвони, я спущусь вниз, встречу.
-Что будем пить?
-Пить? Ты алкоголик?… У меня есть все что нужно…Жду!
- Минут через тридцать-сорок…- услышав в ответ короткие гудки, я негромко выругался.
Возле входа в ресторан двое литераторов взрывали весомый косяк.
-El paravosa, amigo?- первый, в сиреневом, прищурился в меня из под кепки.
-Чувашская, хорошая. - второй жестко улыбнулся и кашлянул в сентябрьское небо клубами сизого дыма.
-Ииищщщь- я принял напас. Стены домов качнулись вправо и в груди заработал молоточек-декодер.- Гхы-гхы… Благодарю.
Вернувшись за стол, я помог Косте добить емкость, мы рассчитались с официантом и вышли вон.
-Что ж, дружище, рад был увидеть!
-И я. Хорошо посидели. Ну, ты куда сейчас?
-Мне на Юго-Запад. Если все нормально, значит в шесть утра улечу домой. Если нет - позвоню… Будь здоров!- я сел в остановившуюся машину и открыл окно - На Бакулева. Поехали!
В боковом зеркале я видел быстро удаляющуюся фигуру товарища. Он ловил такси, мне же казалось, он машет мне рукой. Радио-приемник маршировал «Прощание славянки». Меня накрывало.
Уже подъезжая к гостинице, я чуть было не начертал на пыльном фюзеляже машины «Эх, прокачу!», но сдержался. Тихий темный район неуютно притормаживал мой кураж.
Огромная клювастая птица на бреющем встречном полете произвела точное бомбометание, и пернатое дерьмо, гулко шлепнувшись о крышу экипажа, оставило на рукаве пиджака несколько маленьких пятен. Дикая тварь, но к удаче, должно быть.
Заяна ждала у парадного, прислонившись спиной к шершавой серой колонне. Увидев меня, она двинулась навстречу, словно в старом черно-белом кино: ее медленный шаг вперед, намотанные на тонкий палец бусы, изогнутая бровь, колыхание копны вьющихся волос, легкое дуновение ветра, приподнявшее короткий клеш, чулки...
Я созерцал, застыв у подножия невысокой лестницы. Она, ахнув, всплеснула руками, прижала юбку и повернулась ко мне спиной. Ветер повторил операцию «парашют» и теперь я смог оценить круглую попку в черном кружеве нижнего белья. Впрочем, достаточно было и чулок с бусами.
Не знаю когда, видимо еще в безусом юношестве, на просмотрах первых в своей жизни эротических фильмов, я приобрел это устойчивое возбуждение от вида женских ног, облаченных в чулки, и женских шей, увенчанных бусами.
-Das ist phantastisсh! - сказал я.
-Дурачок!- парировала она - Пойдем скорее...Ах… А я немного пьяна!
Без особых проблем мы прошли reception, и уже в лифте набросились друг на друга. Четвертый этаж. Номер. Ключ. Свет. К черту свет. К черту пиджак и брюки. Не раздевайся, плевать. На столе. Сзади. Юбку - вверх. Трусики - вниз. Грубо вошел в нее, с силой вцепившись в волосы. Попавшая в сжатый кулак нитка лопнула и бусинки звонко рассыпалась по столу. Она содрогнулась, выгнула спину, издала протяжный стон и я тут же, вместе с ней, кончил.
Заяна ушла в душ, я распахнул окно, и сделал глоток вина из открытой бутылки, стоявшей на столе. Красное сухое. Хорошо! Такой секс, пожалуй, был у меня впервые.
Потом настала моя очередь освежиться. Какое то время я остывал под струями холодной воды, приходя в себя.
Она сидела на подоконнике и смотрела в окно. Повернулась, прижалась ко мне, обхватив ногами.
-Как тебя зовут?
-Саша… Это имеет значение?
-Нет… Саша, теперь будь со мной нежным…

Я вышел на дорогу, чтобы поймать такси в аэропорт. На душе было легко и весело. Обернувшись, я увидел ее силуэт в окне и не сразу заметил три фигуры, вынырнувшие из под деревьев, прямо рядом со мной.
-У Вас закурить не найдется?
-Конечно! – улыбаясь, я протянул одному из них сигареты. Снова азиатские лица. Как же в это момент я любил Азию! Всю, от Оренбурга до Шанхая. Меня не насторожили ни напряженные скулы троих невысоких парней в замызганных куртках, ни их «волшебное» появление из ниоткуда.
-И огонька, если можно?
-Найду!- я щелкнул зажигалкой и протянул ее правой рукой просителю.
Лезвие ножа, сверкнув отблеском далекого фонаря, расчертило воздух. Печень? Скорее всего. Моя правая рука с зажигалкой так и осталась крепко сжатой в руке одного из парней.
На втором ударе я почувствовал пронзительную боль в правом боку. Снова качнулись стены домов. После третьего я стал медленно оседать на асфальт, в глазах запрыгали красные бусинки, точь-в-точь, как те, на столе…
Я уже не видел, как троица, обшарив мои карманы, так же тихо и незаметно растворилась в темноте ночного города. Не видел я ни Заяны, выбежавшей на улицу в одном халате, ни милиции, ни «скорой»… Я уже был далеко…
***
Пацаны, из близких, появившиеся здесь уже после меня, говорят, что там все по прежнему. Тех троих так и не нашли, а Заяну никто из них не встречал.
Что ж, буду ждать… Рано или поздно…