Хуев-Голенищев : Стульев и квас

Стульев и квас

(Моему старому корешу Вовану посвящаецца.)

Однажды на оживлённой улице Стульеву внезапно захотелось срать, да так, что стало хуёво на душе.
«Блядь, пиздец!», подумал Стульев и стал стремительно размышлять, с чего бы это. Незадолго до этого он попил разливного кваса, что немудрено, так как жара стояла невъебенная.
«Пойду-ка я домой», решил Стульев, сразу скорректировав все свои планы на текущий день. «Раз такая хуйня, иммодиум глотать надо».
До дома ещё надо было добраться. К счастью, тут же подвалил нужный автобус, и Стульев кое-как влез в него. Резко вскакивать было нельзя, так как риск обосраться был налицо.
- Бля, козёл, подымайся веселее! - услышал Стульев в дверях автобуса за спиной мелодичный женский голос, но оборачиваться и тем паче пререкаться не счёл возможным.
Автобус ехал пиздец как неравномерно, толчками, что усиливало желание посрать. Надо было проехать всего три остановки, но Стульеву казалось, что расстояние измеряется в мегапарсеках. Вцепившись в поручень, Стульев с тоской реагировал на каждый красный светофор. Раздражал его и щуплый, задроченного вида водитель, который явно никуда не торопился и даже иногда чему-то дегенеративно (как казалось Стульеву) улыбался.
Урчание в животе опускалось всё ниже, напоминая раскаты грома. Дождавшись своей остановки, Стульев кое-как слез и направил стопы к своей хрущобе.
Несмотря на жару, ему стало как-то холодно. На пару секунд он зажмурил глаза. Захотелось взвыть. Померк свет и потускнели краски. «Срать!!! Срать!!!», вопил его организм.
Путь лежал через сквер. Навстречу Стульеву попалась пара влюблённых. «Весело им, сукам, не то, что мне», отметил про себя Стульев. Прошла старушка с таксой на поводке и сигаретой в зубах. Старушка, такса и сигарета показались Стульеву на редкость мерзкими. Прошёл навстречу неуверенной походкой выебанный в жопу человек с грустным лицом. От его вида Стульеву не полегчало. «Пидрило хуево, в стране кризис, а он в жопу ебётся», раздражённо подумал о человеке Стульев.
Идти надо было вроде быстрее, но шаг приходилось делать короче, поскольку сильно напрягся сфинктер. Стульев вдруг вспомнил, что в армии на строевых занятиях замкомвзвода постоянно орал на него: «Стульев, короче шаг!»
Терпение иссякало, а срать прямо в сквере не позволяли его относительная многолюдность, правила хорошего тона и некоторое наличие ментов. Стульев знал, что мужчине надо быть волевым и твёрдым. «Твёрдым надо быть... как шанкр», повторял Стульев про себя. Аутотренинг немного подействовал.
Вот и хрущоба, вот и подъезд. Шажок за шажком, ещё больше напрягая сфинктер, он восходил на четвёртый этаж как на Эверест. И даже смог, вдыхая воздух в себя, поздороваться с соседкой, спускавшейся навстречу. Она удивлённо посмотрела на него. Такого страстного, одухотворённого лица у Стульева она раньше не видела.
Жена домой ещё не пришла. Раскрыв дверь в квартиру, Стульев, заблеяв, устремился к совмещённому санузлу. Свет даже не включал из-за экономии времени. Рывком спустив до колен джинсы и трусы, он камнем упал на унитаз и уже в полёте расслабился. В темноте в последний момент он, видимо, случайно задел крышку унитаза и она захлопнулась, но это уже не имело значения. Рёвом встретил он ощущение, похожее на многократно усиленный оргазм. Всё тело его дрожало, как хуёво установленная стиральная машина во время отжима.
«Чтобы я ещё раз… квас из бочки… хуй вот им!», подумал Стульев. «Блядь, а воняет-то как!». Оргазм постепенно проходил.
«Надо говнецо убрать и подмыться, а то жена скоро придёт», решил Стульев.
Он поднялся и заковылял к выключателю. В воздухе отчётливо пахло говном.
- Хуеблядская падла! Ёбаный в рот сука блядь нахуй пиздец! - изрёк Стульев.
Действительность показалась ему на редкость хуёвой.