Фронт : Кусок мяса. Почти по Лондону

Квартира была старая, замызганная и непрезентабельная. На кухне сидел глава семейства, он же Голова, и, старательно пережевывая доедал свой ужин – кусок мяса с картошкой в мучной подливе, и немножко консервированной кукурузы. Старый ботинок в углу, брошенный неведомо кем, заснул как усталый щенок. Голова иногда поглядывал на него, и думал: «Какого лешего этот вонючий ботинок здесь валяется уже который день?». Впрочем высказать свой гнев было неохота. Да и действительно кому какое дело до брошенного ботинка. Опять же матюгнуться означало навлечь на себя гнев жены – усталой и вымотанной повседневными заботами, детьми и неоплаченными счетами – высокой худой женщины, с волосами, которые после ежетысячных перекрашиваний давно потеряли свой первозданный цвет.

Последняя работа Головы – месяц тому назад растаяла как сладкий сон. А работенка была что надо – Голова был охранником в бильярдном клубе. Много сытых и довольных жизнью детенышей охуевших от своего состояния родителей, хороший оклад, горячее на ужин.

Голова гордился своей работой, гордился опрятной и выглаженной униформой, именем заведения, да и вообще, чем только может гордится человек. Только если бы не «Закон Мерфи», по которому бутерброд всегда падает маслом вниз.

Какой-то, не в меру ретивый последыш ночи любви своих состоятельных предков, стал прилюдно наказывать свою подругу путем элементарного битья морды. Голова, у которого все-таки были зачатки воспитания насчет взаимоотношения полов вывел придурка на свежий воздух. Послушал от него изъяснения в любви, и, считая, что поступает правильно – дал бедолаге в ухо. От удара профессионального боксера в голове у парня быстро произошел поворот, из-за чего тот облевался и стал очень жалобно звать маму.

Голова – добрая душа – созвонился с его мамой…. И вот отсюда состояние жизненного показателя Головы, и так не изобиловавшее особыми прелестями стало стремительно ухудшаться. Некая дамочка, именуемая матерью того-самого придурка втоптала бедного Голову в распоследнюю грязь и он не только оказался опять на улице, но и был втянут в водоворот страстей, который нормальные хорошие люди именуют уголовным судебным разбирательством. Плохие и ненормальные люди по этому поводу выражаются нецензурно, или предпочитают никак не выражаться.

Итог был плох. Голове впаяли два года условно и обязали ходить каждый месяц отмечаться. В Ассоциации боксеров его на время забанили, Но учитывая прошлые победы Головы, а также его успешные выступления за рубежом. ему разрешили принимать участие в поединках местного назначения.

Сейчас же Голова сидел на своей в меру замызганной кухне и подъедал свой ужин. Он педантично подчистил все, что было на тарелке. Потом кусочком хлеба вытер, оставшуюся подливу. Подумал «Мало, еще бы такой кусок, а можно и два». Горько вздохнул.

Его соперником по сегодняшнему матчу был молодой, целеустремленный, боец по имени Факер, Факеру было всего двадцать два. У него были легкие как у молодого гепарда, и он пер вперёд как гитлеровский танк. Шансы у Головы были 50 на 50. На его стороне был вес и опыт, на стороне Факера – молодые мышцы, целые суставы, легкие, не знавшие сигарет и букмекерских контор. Преградой его ослепительной карьеры стоял старый и не удачный Голова. У Головы мотивация была проще – если он побьёт Факера – он в состоянии будет оплатить хотя бы последние счета, и денег будет вполне достаточно, чтобы протянуть до конца года.

Голова медленно, по стариковски, встал из-за стола. Напоминали о себе прошлые бои. Поясницу медленно, но верно тянуло вниз.

«Ладно жена, я пошел», скорее из-за чего-то литературного, что он когда-то читал, что надо попрощаться; чем ему хотелось бы сказать. Она стояла молча, путаясь руками в переднике. «Голова приходи хоть целым». Ее глаза слезились, но нельзя было понять – от кухонной плиты, или от чего-то более человечного.

Голова медленно встал. Напомнил себе, что надо беречь каждую толику сил – они сегодня будут аккордно растрачены. Надел поношенную куртку. Медленно, как будто бы, прощаясь с кем-то невидимым застегнул молнию. Вышел.

Ночной город охватил его своей мягкой лапой. Желтые фонари у дома и далее, по улице придавали какой-то особенный западный эффект всему происходящему. Голова вспомнил свои поездки в Штаты на матчи, порадовался как прибил, в последний раз, этого выёбистого Нигера (у него и единого шанса не было против Головы). «Черт, этот гребаный Факер», да я с лица земли его сотру». Но настрой был не как у боксера, а, скорее, как у грузчика – «Надо сделать свою работу» думал Голова.

До зала надо было преодолеть около трех кварталов. Голова побренчал медяками в кармане и решил пойти пешком. «На такси пусть ездит Билл Гейтс» сказал он себе. Взглянув на ярко освещенный, как передок у шлюхи, пивной ларек – сглотнул тягучую слюну. Знал, что если подойдет – первую кружку выпьет залпом, вторую, скорее всего тоже, но медленнее, а тогда можно попрощаться с матчем и с возможными деньгами, которые он мог принести. Пошел загребая ногами как матрос, списанный с судна на берег после веселой ночки.

Вход в зал. Это никакой не атриум и, даже не вход в элитный боксерский клуб – у Головы, давно уже года не те, чтобы в те заведения входить. Обычная подвальная забегаловка, где, впрочем крутятся неплохие деньжата. Охранник у входа – он, конечно в кожаной куртке, с красным воспаленным лицом, с обязательной небритостью и показно оттопыренной левой подмышкой. На ремне джинсов – серебристая бляха с изображением эмблемы Харлея. Не говорит – цедит слова, сквозь обслюнявленную сигарету.

Дальше раздевалка. Это уже место «для посвященных». При входе бьет как веслом запах пота, впрочем здорового, немного пахнет кровью, и чем-то непередаваемо сладким и родным. Никогда в боксерских раздевалках не почувствуешь запах табака, хотя, в основном, все профессионалы курят.

Голова пришел раньше, чем надо. До него еще один бой. Он успевает не спеша переодеться. Надоевшие джинсы, клетчатая рубаха, тяжелые мотоциклетные ботинки – все под лавку. У него здесь есть свой шкафчик, но он не спешит им воспользоваться, наслаждаясь сиюминутным торжеством перевоплощения. На лавку ложатся красно-белые боксерские трусы, боксерки, халат… О халате отдельное слово – он атласный, выдержанный в красно-белых тонах, с широкой надписью кругом во всю спину «ГОЛОВА».

Минутой позже приходит антрепренер, вкупе со врачом. Процедура несложная: подписать контракт на один бой и пройти медобследование. Последнее заключается в свечении фонариком в глаза и в постукивании резиновым молоточком по коленям. От врача приятно пахнет мятной жвачкой, от антрепренера – вчерашним коньяком, усиленным сегодняшним пивом. Все процедуры улажены впереди бинтование и бой.

I раунд

Голова смотрит на Факера. Он сложен как молодой бог, у него нет пивного брюха, и чересчур узловатых мышц на руках и ногах. Его суставы, пока еще не разбиты, он весь представляет собой песнь молодости, красоты и здоровья. Он рвется в бой, он полон энтузиазма. Единственная преграда для него в очередной ступеньке славы – старый неудачник Голова. Он готов сожрать его со всеми потрохами и выплюнуть кости, перемолотые здоровыми, крепкими зубами.

Бой начался. Первое – разведка боем. Факер сильно бьет Голову слева, его левая, как молот Тора. Правая, пока расслаблена, просто контролирует ситуацию. Факер работает как фермерская молотилка – непереставаемый град ударов обеими руками. Голова дышит как паровоз начала века, в основном подставляет перчатки ударам и не контратакует. «Твоим ударам придет конец, ты выдохнешься, может не к третьему, но уж точно к пятому». Эта мысль долбит Голову, и еще мысль о куске мяса, которого он не доел. Но Голова полон сил, и пусть болят разбитые вдребедень суставы рук, пусть непрерываемый град ударов отзывается в каждой жилке, энергия боя наполняет Голову и он начинает атаковать.

Первый хук слева Факер сгоряча пропускает – он очень увлечен динамикой боя – но, думает Голова «Тебе это еще вспомнится». После серии, в основном, по корпусу Голова умудряется ударить справа в голову и это приводит Факера в чувство… Гонг.

Факер сидит на стульчике напротив, через весь ринг по диагонали. Голова видит как его обхаживают тренер и секунданты, слышит обрывки слов доносится что-то вроде «Беременная баба…. Соберись…. Какого хрена ты деда одолеть не можешь». Над Головой никто особо не старается. Длинный, худой и прыщеватый парень нехотя машет полотенцем, вгоняя, такой необходимый воздух, в легкие Головы. Голова еще не устал.

II раунд

Факер опять начинает бой. Он еще даже и не начал выдыхаться. Он свеж и настроен всех и вся порвать. Град его ударов поражает воображение. Это уже не человек, это просто молотильный агрегат. К ударам по корпусу Голова уже привык, его этим не испугать, на редкие выпады в голову Голова парирует либо перчаткой, либо предплечьем, улучив момент бьет Факера раскрытой перчаткой в лицо. Факер падает, обливаясь кровью, бой приостановлен и рефери выносит Голове первое предупреждение. «Ложил я на все ваши предупреждения» думает Голова и напоказ опускает перчатку вниз. Старые повреждения уже начинают ныть. «Я не продержусь больше десяти раундов» думает Голова, «Я сильнее, я гораздо опытнее, я, черт возьми тяжелее, надо порвать говнюка или сейчас, пока он еще не отошел, или в следующем раунде». Факер встает, улыбаясь белоснежной капой, забрызганной пятнами крови, его загорелое мальчишеское лицо впервые становится серьезным….Гонг.

V раунд

Пятый раунд начинает Голова. Он уже не по детски устал старые повреждения как никогда остро напоминают о себе. Особенно болят разбитые суставы рук и сводит поясницу. Факера он уже научил уважать себя. Факер очень осторожен. В основном не нападает, а танцует где-то сбоку изредка пользуясь сухими легкими джебами. Белозубая мальчишеская улыбка навсегда сползла с его губ. Его лицо измучено, из рассеченной во втором раунде брови начинает идти кровь. Он вытирает ее правой перчаткой. На теле Головы начинают появляться красные полукружья – следы его ударов, следы его крови.

Голова, практически выдохся, с каждой секундой он чувствует как силы вытекают из его связок, мышц и сухожилий. «Какого дьявола я не смог позволить себе два куска мяса» опять думает он.

Факер допускает фатальную ошибку. Он бьет левой, опуская правую. У Головы, в основном, срабатывают рефлексы – он бьет в ничем ни защищенную челюсть Факера. – тот падает, сильно ударившись лбом об угол ринга. «ЕСТЬ» мелькает в мозгу Головы, следом всплывает вторая мысль: «Неужели так все просто?». Рефери начинает отсчет. На пятой секунде Факер поднимает голову и ошарашено смотрит вокруг. На седьмой секунде он уже собран и серьезен. На девятой он отрывает колено от брезента ринга. Бой. Голова стремится добить его, но промах. Факер чересчур собран и спокоен. Нокдаун ошеломил его, но не вывел из строя. Он опять танцует где-то сбоку. На сей раз ошибается Голова. Он слишком много сил вложил в тот удар, сейчас он обессилен. В глазах начинает появляться кровавая муть. Он машет левой, вместо того, чтобы ею закрыться. Встречный прямой удар ослепляет его. В голове вспыхивает китайский фейерверк. Ноги больше не служат ему. Голова рушится на брезент ринга. Краем уха, слушая как рефери начинает вести отчет. «Я на полу! НОКДАУН!». Голова подавляет первый порыв вскочить, зная, что скорее всего на это не хватит сил, скорее всего не хватит сил и на последующий бой, слишком он измотан, слишком болят разбитые суставы и не хватило куска мяса. На счет «девять» Голова встает…Гонг.

Х раунд

Факер измотан донельзя, он уже еле волочит ноги, то, что кричит ему тренер он уже не слышит, пребывая в своем, настолько закрытом мире, что туда не достучаться ни крикам зрителей, ни возгласам боковых рефери, никому. У него в жизни осталась только одна цель – Старый неудачник Голова. И с этой цели он уже не свернет никогда. Голова выдохся, также он уже лишился и своих сил и своего опыта. Последние силы, которые он хранил весь этот безумный матч, остались только на один удар.

На второй минуте Факер оступается, и Голова бьет его наотмашь, вкладывая всю свою безысходность, неоплаченные счета, постоянную вину перед женой и детьми, всю свою, оставшуюся силу, недопитанную куском мяса; бьет как голодранец в уличной драке, уже не заботясь правилами бокса. Факер, ошалело мотая головой, убирает корпус вправо и уже, никуда не целясь бьет левой. В голове у Головы фонтан ослепительно ярких брызг.

Дальше – острый запах нашатыря.

Голова сидит на лавке в раздевалке. Метрах в трех от него афрорусский боксер. Голова с трудом вспоминает – его зовут Арнольд. Арнольд беззвучно плачет и рыдания сотрясают его крупные плечи. Под лавкой раскинут яркий как солнце красно-белый халат с круговой надписью на спине «ГОЛОВА».