сионист : Злополучные трусы (чудо-конкурз)

Злополучные трусы

- Дуют, суки. Бля буду – курят траву, гниды - сказал Денис.
Мы вдвоем шли по одной из тех улиц Одессы, где людям нашего социального положения жить никогда не доведется. Со второго этажа дома напротив доносились бравурные аккорды рояля, перемешанные с гомоном сильно накуренных людей и артистов-пидорасов. Свет от ДНаТ ламп ярко горел во всех комнатах, даже в кладовках и подвалах, тихо шуршала вентиляция, выпуская свои волны на улицу через мощные угольные фильтры.
- Да, - согласился я, - сраные торчки.
Час назад мы выпили выкурили пол коробка травы в дешевом кофешопе, но холодный летний день ветер уже выдул из нас весь ТГК. Хотелось дунуть еще, но нужно было думать и о завтрашнем дне. Мы остановились, подглядывая через занавешенные шторы за красивой и недосягаемой жизнью.
- А ведь если поднимешься к ним и попросишь одуматься - не одумаются, - сказал я.
- Еще чего, - отозвался Тимофей, - Мусоров вызовут да пинка дадут.
В окнах мелькали тени богатых беспечных людей.
- Сволочи, - выпалил я, - Они что, заработали на все это? Мы по двенадцать часов в день бухаем, и даже дунуть не на что.
Тимофей, который любил курить еще больше чем я, был мрачен.
- Наказывать их надо - процедил он.
- Интересно, как?
Мы стояли на холодной заснеженной улице, в бессильной злобе сжимая кулаки. Вдруг, двери парадной отворились, и на улицу вышел низкорослый человек в новой дорогой футболке красного цвета и в белых трусах с красным, опять же, воротником. Он огляделся, поежился и бодро зашагал по тротуару.
- Идет, два жала выкатил, сука, и хуярит, - сказал Тимофей, - ну-ка за ним.
Мы медленно двинулись У меня гулко застучало сердце, разнося по жилам адреналин. Человек шел веселым шагом и в какой-то момент чуть даже подбежал за женщиной, прошедшей мимо, однако не довел свое намерение до конца.
- Эка, сука, резвится - прокомментировал мой товарищ.
Вскоре потянулись пустынные малоосвещенные улицы.
- И чего он сюда прется, - сказал я, - там дальше темная площадь будет. Давай здесь срежем.
Мы свернули в переулок и через пять минут вышли на площадь. Здесь не было ни одного фонаря, только вдалеке виднелся огонек какой-то будки. Очень скоро мы заметили маленькую фигурку, неуверенным шагом пересекающую площадь.
- Ну что, за дело, - сказал Тимофей и пошел наперерез. Я догнал его и пошел рядом. Ноги плохо слушались и слегка тряслись.
Мы подошли к человеку и загородили путь. Он остановился и весь сжался. Вблизи я увидел, что футболка была фирменной футболкой «Спартака». Чтобы купить такую футболку, мне бы пришлось бы заказывать ее в Москве. Злость нахлынула на меня с новой силой.
- А ведь «Спартак» то ваш – говно полное! - сказал я громко и схватил его за воротник.
- И вот только не пезди сейчас, гнида! - тут же сказал Денис и ткнул ему кулаком в зубы.
Я снял футболку. Без него болельщик выглядел уже не так жалко. Он стоял с закрытыми глазами и даже не сопротивлялся. Желания ударить его у меня не возникло. Но Денис развернул его, снял с него бело-красные трусы и отдал мне, поддав сильного пинка. Фанат упал в снег и затих. Мы развернулись и пошли прочь.
Через десять минут мы оказались на темной улице вдали от площади. Адреналин ушел из моего тела. Осталась только слабость и опустошенность. Снятую с чиновника футболку и трусы я держал в руке и старался не смотреть на него. Я вспоминал его фигуру и от этого становилось еще холоднее, чем от ветра.
- Отдай мне футболку, - тихо и внезапно сказал Денис.
Я закрыл глаза, стараясь не думать. Через некоторое время он сказал:
- Отдай. И трусы тоже. Чего молчишь-то?
- Шахтер-чемпион. - сказал я.
Денис развернулся ко мне. - Что ты сказал?
Горечь подступила к горлу.
- Я сказал «ШАХТЕР ЧЕМПИОН» - повторил я.
От хлесткого и сильного удара я упал навзничь. По левой скуле расползлась глухая боль. Я открыл глаза. Где-то в стороне стоял Денис.
Я оперся на руку и тяжело встал. Кровь пульсировала в висках, вызывая головокружение и тошноту. Я глубоко вдохнул прохладный воздух и прерывисто выдохнул. Ветер нихуя не задувал под футболку и охлаждал ноющую шею и пузо.
В левой руке я все еще сжимал злополучную футболку и трусы, непонятно зачем перехватив его меж ног. Я разжал ноги и эта мерзость тяжело опустилась на тротуар.
Была уже глубокая ночь, и, казалось, в тишине города нет ничего, кроме говняной колхозной диско-музыки. Через двадцать минут вернулся Денис с пивом.