МариХуанна : Ложьте польта на кресла(чудо-конкурс)

- Веселятся, суки – ночной кабан поперхнулся желудем и закашлялся.
Два ночных кабана шли по одной из тех улиц Петербурга, где прогуливающиеся кабаны были делом необычным и вообще не водились. Удивляться тут было нечему, в лесу давно было съедено и выпито все.

Из окон дома стоящего на противоположной стороне улицы, неслись хриплые звуки патефона, перемешанные с оживленными голосами светских людей, ветер принес слова:

Грязь сегодня еще непролазней,
Сверху мразь, словно бог без штанов,-
К черту дождь - у охотников праздник:
Им сегодня стрелять кабанов. (с)

- Они нас ненавидят, - печально хрюкнул второй кабан.

Час назад были выпиты и съедены остатки браги, украденные в одной из деревенек на пути из леса, холодный ветер уже практически выдул весь дурман. Хотелось выпить, но денег у диких кабанов не было, да и зайти в кабак они бы не рискнули, там их запросто моги пустить на шашлык. Дикие кабаны подошли прямо к дому и приподняв острыми клыками тяжелые шторы аккуратно заглянули внутрь комнаты. Щетину на мордах обдало звуковой волной:

Кабанов не тревожила дума:
Почему и за что, как в плену,-
Кабаны убегали от шума,
Чтоб навек обрести тишину. (с)

- Пророки, млять и бухать перехотелось – сказал тот кабан, что покрупнее.

- Валить надо отсюда – согласился второй.

В окнах мелькали тени богатых беспечных людей.

- Сволочи, - крупный кабан отодрал кусок шторы и замотал им синеющий пятачок, - я требую сатисфакции. Мы диким мясом бегаем по лесу двенадцать часов в день, и у нас нет ничего кроме желудей, кореньев и прочей падали. А у этих стол ломится от бухла.

Второй кабан дико хотел выпить, и был более мрачным.

- Наказывать их надо - процедил он.
- Интересно, как?

Они стояли на холодной заснеженной улице, в бессильной злобе коцая копытами о брусчатку. Вдруг, двери парадной отворились, и на улицу вышел низкорослый человек в новом дорогом пальто. Он огляделся, поежился и бодро зашагал по тротуару.

- Идет сытая рожа, - сказал кабан закамуфлированный куском шторы, - ну-ка за ним.

Тихонько стуча копытами, кабаны двинулись следом. В спину им неслись слова песни:

Егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках,-
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках. (с)

От этого гулко застучало в груди и адреналин волной прокатился по кабаньим телам холодя желтоватый подшерсток. Человек шел веселым шагом и в какой-то момент чуть даже подбежал за женщиной, прошедшей мимо, однако не довел свое намерение до конца.

- Эка, сука, резвится, а у наших кабаних течка с ноября по январь, а потом хоть дрочи в трухлявый пень, - хором позавидовали дикие кабаны.

Вскоре потянулись пустынные малоосвещенные улицы.

- И чего он сюда прется, - кабаны нервничали, - там дальше темная площадь будет. Давай здесь срежем. Они свернули в переулок и через пять минут вышли на площадь. Здесь не было ни одного фонаря, только вдалеке виднелся огонек какой-то будки. Очень скоро кабаны заметили маленькую фигурку, неуверенным шагом пересекающую площадь.

- Ну что, за дело, - сказал обшторенный кабан и пошел наперерез, по-бойцовому выставив клыки вперед. Второй догнал его и пошел рядом. Ноги плохо слушались и слегка тряслись, черные копытца отбивали неврастеническую чечётку.

- Ёбаные поребрики, - выругался камуфлированный кабан, споткнувшись и чуть не упав.

Кабаны подошли к человеку и загородили путь. Он остановился и весь сжался. Вблизи кабаны увидели, что пальто было новой шинелью из которой можно было свить гнездо для будущих поросят. Кабанам такое пальто было не по карману, злость и алчность раздирала их поросячьи мозги.

- А ведь шинель-то моя! - сказал крупный кабан громко и поддел клыком пальто.
- А вот только крикни! - тут же сказал второй, подпрыгнул и ткнул ему копытцем в зубы.

Чиновник лихорадочно сдирал с себя пальто, думая при этом «Добухался, мне мерещатся говорящие кабаны». Без пальто чиновник выглядел весьма жалко. Он стоял с закрытыми глазами и даже не сопротивлялся. Бить его желания не было. Кабан, что помельче, ощутив себя воином низко опустил голову и протаранил клыками чиновничью брюшину насквозь. Чиновник упал в снег и затих. Кабаны развернулись и пошли прочь, унося с собой трофеи – шинель и намотанные на клыки чиновничьи кишки.

Через десять минут они оказались на темной улице вдали от площади. Адреналин ушел из их покрытых желтоватой щетиной тел. Осталась только слабость и опустошенность. Вьюга носила снежные хлопья и бросала их шумно дышащие пятачки. Они тихо брели, погружая черные копытца в белый снег, оставляя за собой следы стекающей с клыков крови.

Снятое с чиновника пальто они несли на спине по очереди. От воспоминаний о теле оставшемся лежать в сугробе становилось еще холоднее, чем от ветра.
- Хорошо мы его отделали, - самодовольно сказал тот что помельче, - надо было еще добавить, когда он лежал.
Камуфлированный стряхнул кусок кишки с клыка и мечтательно прикрыл глаза, стараясь не думать. Через некоторое время он сказал:

- Надо было его всё же сожрать. Чего молчишь-то?

- Думаю как назвать будущих детей, - сказал тот что помельче, он готовился стать отцом и имел на шинель свои виды.

- Да что тут думать, все уже давно придумано до нас. Назови их – Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф. Ты ж тройню ждешь?

- Да вроде как, - с этими словами, ночной кабан засадил клыками подельнику в узкие щелочки глаз со всего размаху. Потом закинул на спину шинель и придерживая ее копытцем, бодро побежал в сторону леса. Строить домик для поросят.