Лена Зайцева : Триста лет одиночества

Читала very much интервью с Летовым, а ВИДЕЛА только одно. Сто лет назад (триста?..). Программа «А». Впечатление - устойчивое. Социально опасный психопат. Экстрим. Мозги набекрень, четвёртая степень...
Но что это доказывает (показывает/опровергает)?..
Ему не надо быть умным. Не надо быть хорошим. Не надо быть плохим. ЕМУ НАДО БЫТЬ...
«Я согласен платить... Это путь в Вечность через вселенское одиночество, по крайней мере. Если ты выбрал ДВИЖЕНИЕ, значит, ты сам - Бог, Творец... Главное, что вражеское орудие выведено из строя хоть на пару секунд. Значит, СВОИ получили передышку. И тут не важно, узнает ли кто об этом, поймёт ли... если даже окажется, что ты - один такой пидор на всей планете. Пока хоть один из нас держит этот фронт - фронт не падёт.»

А самое поразительное (и самое печальное, и самое закономерное), что его никто НЕ СЛЫШИТ. Более того - никто НЕ СЛУШАЕТ.

Слушают политику. А «политика в моих песнях - это вовсе не «политика». Для меня все мною используемые тоталитарные «категории» и «реалии» есть образы, символы ВЕЧНОГО, «метафизического» тоталитаризма, заложенного в самой сути любой группировки, любого ареала, любого сообщества, а также - в самом миропорядке. Всё равно всегда и везде МЫ - ЛЁД ПОД НОГАМИ МАЙОРА...»

Слушают «имидж». Ну ещё бы. «Отец русского панка». Панки Хой! Громкая музыка. «Я всегда буду против!». «Каждый родился ментом!». «Всё идёт по плану!»...

Слушают маты. О, как круто! Новое искусство. Смелые выражения. «Эй, бабища, блевани!». «Кому чё, кому ничё, кому хуй через плечо!»
«Это ещё раз говорит о том, что ни хрена никто не петрит! Я вот совершенно трезво и искренне сейчас говорю - все мои песни именно О ЛЮБВИ, СВЕТЕ И РАДОСТИ.»

А нет политики. Нет «имиджа». (Ну да, ещё маты...) Есть воздух. И радуга. КАКАЯ БОЛЬ - ТАКАЯ РАДУГА...
Это было всегда. И наверное в этом есть какой-то смысл. Чтобы никто ничего не слышал. Это как... защита? Кажется, если бы ВСЕ ВСЁ услышали... слишком много воздуха. Как высоко в горах. Трудно дышать, а сердца такие слабые. Может быть, постепенно. Может быть, с тренировкой. Потом. Это всегда случается ПОТОМ. Плачет старый Бах. (« - Доброй ночи, Бах, - говорит Бог. - Доброй ночи, Бог, - говорит Бах...») Возят мёртвого Паганини - много лет возят. Всегда. Это было всегда. О чём думает больной Блейк?.. На что надеется Ван Гог?... Хорошо придумала Дикинсон: «Публикация постыдна...». Хорошо придумал Бог. Поговорить лишь «тэт-а-тэт» согласный...

Всё идёт по кругу. Мы, конечно, услышим. Конечно, не умрём. Только очень грустно, что происходит это так... болезненно. Долго. Запутанно. Скользко. И на самом краю.

«Жили-поживали...» А это МЫ поживали. Маленькие и большие. Добрые и злые. Тупые и не очень. И ТАКИЕ ГЛУХИЕ...

«Зацвела в саду сирень...» А это в нашем саду. Вся «вот такая вот хуйня» - в НАШЕМ САДУ. Но мы не моем окон. И плохо видим. Ленивые и слепые. И ТАКИЕ ГЛУХИЕ...

«Лишь слегка порезался - оказалось, наповал...» Наповал. Конечно, наповал. Окончательно. Что делать, кому-то надо порезаться. Пока другие размышляют, чем позаниматься... Такие серьёзные. И ТАКИЕ ГЛУХИЕ...

...Похоже на эпитафию. А, может, он уже умер. Он только человек. Он может ошибаться. Он может ТАКУЮ поебень записать!.. Он может упасть и валяться, записывая «Звездопады»... А сколько может сделать ОДИН ЧЕЛОВЕК? Трудно быть богом. Пусть «новые родятся да командиры»... Тот, кто идёт за мною, сильнее меня.

...А от нас - ничего «ни трэба». Но если получится, если сумеется, если возможненько - медленно, осторожно, тихонько ПОПЫТАТЬСЯ ПОДНЯТЬ ГОЛОВУ. ТАМ ПРАВДА ЧТО-ТО ЕСТЬ. ТАМ ПРАВДА ЭТА РАДУГА. КАКАЯ БОЛЬ - ТАКАЯ РАДУГА...

А КОНЕЦ НИКОГДА НЕ НАСТУПИТ!!!