Заебалиписаки : морэ

- Борман! А Борман? Медуз жрут вообще, или нет? Почему–то именно эта мысль пришла в голову Андрейцеву после трех литров темного, разливного пива.
- Ебу я? Я не жрал. Ты вообще вокруг то посмотри! Море блядь, моооореееее нахуй! Борман стоял на берегу, широко раскинув руки. С кармана красных шорт выглядывало горлышко «Русской». Отдыхающий Иван Дудлин, по кличке Борман, был категорически пьян.
- Заебал ты со своим морем. Четвертые сутки невысыхаем. Ни телок, ни хуя. В пизду море! Андрейцев выглядел очень скверно. Еще в первый день приезда, вдоволь наглотавшись соленой воды, он заболел и через каждых пол часа ходил в ужасно пахнущий, общественный туалет. Два дня Андрейцев не мог пить и есть ничего кроме пива. Пиво почему–то успокаивало желудок.
- Да не нуди бля. Отыхаем ведь сука! Егегей еб твою мать! Борман достал бутылку, хлебнул с горла и побежал к морю.
- Сука блядь. Прокряхтел Андрейцев, с тяжестью поднялся и поплелся за товарищем.
- Подожди блядина! Андрейцеву опять стало плохо, голова закружилась, безумно захотелось в туалет.
- Давай! Ныряй бля! Давай, давай! В жопу бухой Борман пытался обрызгать Андрейцева.
- Иди в пизду конченый! Андрейцев зашел в море по пояс, отошел на пару метров от Бормана, спустил штаны и закрыл глаза от удовольствия.
- Ааааааабляяяяя! Хорошо то как! Вода вокруг Андрейцева помутнела и приобрела желтовато коричневый окрас.
- Бляяяяяяяяянааааааа! Закричал Андрейцев сильнее, выражение его лица поменялось, глаза широко раскрылись.
- Асуууукааааааа! Андрейцев практически выпрыгнул из воды и, держась за зад, побежал в сторону берега.
- Че за хуйня Лысый? Ты куда бля! Борман, которому так и не удалось нырнуть, глотнул еще раз из бутылки и поплелся на пляж.
- Сука, сука, сука! Андрейцев катался по песку. Самые смелые граждане собрались вокруг него и стали тыкать пальцами, две толстожопых мамочки наспех забрали свое потомство с берега.
- Ну не гони так! Ты че? Борман подошел к товарищу, нагнулся и резко отпрянул.
- Ни хуя себе! Борман отошел еще на шаг. - Ах, ни хуя се!
Из задницы Андрейцева, сверкая на солнце, выкручиваясь и слаживаясь в кольца, торчал зелено – желтый хвост.
- Сука уберите ее блядь! Орал Андрейцев и пытался схватить хвост рукой. Хвост не поддавался и выскальзывал.
- Ему водки надо уебать. Послышался голос здоровенной, местной детины с татуировкой «БОРЯ» на ладони.
- Это, блядь, рыба – игла. Большая сука. Гражданин, небось, срать пошел? Вот тебе и результат. Хуй ее теперь без хирургического вмешательства достанешь, она шипами за кишку уцепилась. Только водка поможет, и больше нихуя. Внутренне. Гыгыгыгыгы. Детина истерически заржал.
- Сукааааааабляяяяяяя! Сквозь слезы, продолжал орать Андрейцев.
Абсолютно протрезвевший Борман, выхватил с кармана недопитую бутылку, открыл и засунул горлышко в рот Андрейцеву.
- Мало будет. Литр надо бы. А лучше два. Или хирургическое вмешательство. Гыгыгыгы. Констатировал здоровяк.
Андрейцев замолчал. С ужасом, глянув на выкручивавшийся хвост, он начал плакать.
- Несу, несу блядь! Борман, невесть откуда, тащил литровую бутылку «Неморов». - Держи Лысый! Ебашь!
Андрейцев схватил бутылку, приложился и огромными глотками начал пить. Буквально через сорок секунд в бутылке осталось меньше ста грамм, Андрейцев закатил глаза и упал на песок. Хвост на минуту замер, и рыба медленно начала появляться из Андрейцева.
- Ну вот. Больше тут смотреть не на что. Пошли Антон сахарную вату жрать. Детина схватил под мышку толстого малыша, развернулся и пошел на набережную.
- Ни хуя себе история! Произнес Борман, сел рядом с товарищем, глянул на бутылку и залпом допил содержимое.

Вечером друзья сидели в номере санатория «Красный коммунар» и пили пиво. Андрейцеву было плохо, он ужасно хотел домой. У него невыносимо болела голова и задница. А вот Борман, как будто не замечал страданий товарища. Отдыхать Иван Дудлину нравилось. Он допивал четвертый литр темного, веселился и тянул товарища на дискотеку, изредка выбегая на балкон глянуть – не готова ли сушеная рыба – игла.

(Одесса, пляж, 08.07.09)