Ряха : Мама

07:25  12-07-2009
Речной вокзал реставрируют. Или ремонтируют. Или ретушируют. Или, хрен знает, что там с ним делают… Так вот, поднимаясь слева с набережной на Дубровинского, можно обратить внимание на стену, ступенями уходящую вверх, к этой самой Дубровинского. Ну там внизу еще будка стоит, с надписью «Куннилингус девушкам», и номер сотового. А набережная вся в летних кафешках. А вокруг – заброшенные строительные работы. И ссут все в этом закутке, потому как близко, и бесплатно. А стену, ступенями вверх уходящую, видимо спешиэл для уставших путников и задумали, чтоб отдыхалось НАД зловонными испарениями уринации отдыхающих. И вот мы, два путника без страха и упрека, пропитанные пылью дорог, утомленные вечерним зноем, раздобыв в магазине «Парус» по бутылке слабоалкогольной прохлады, присели в теньке «вертолетного» дерева(ну знаете наверно, семечки у дерева такие, как лопасти, подбрасываешь, они падают и крутятся) на верхней ступеньке. Лепота, музыка играет, Енисей на Солнце бликует, шашлыками пахнет, зашибись короче…
Вбегает в закуток маленький мальчик, ну, типа совсем еще маленький, штаны на лямках, все дела. Секунд двадцать спустя вползает, опираясь на забор стройплощадки, какая-то хуйня, синяя в жопу, в задравшейся до пуза миниюбке, еле мямлящяя что-то мальчику, типа мама, короче. Уж какой бы мы там пылью дорог пропитаны ни были, а охуели от увиденного, как от призрака коммунизма. Пьянь начала стягивать трусы, прямо на пятачке под лестницей…
- Девушка, мы вам не мешаем? - товарищ опомнился первым, и сделал жалкую попытку спасти выглядеть джентельменом.
Стянув труселя, ходячая чюш зыркнула муторным взглядом по сторонам в поисках источника голоса, никого не обнаружив, задрала башку и присмотревшись что-то промычала. Дальнейшие события напоминают антураж к съемкам блокбастера «Большой потоп»… Умудрившись не рухнуть в террасформированное озеро, живая шняга выдала товарищу:
- Ты меня знаешь?
Блядь, да лучше в Бруклине кричать «Обама - лох», чем быть знакомым с «этим»…
- Нет.
- Ну вот и разъехались по ровному.
Взяв киндера за руку, янг мамми побрело штурмовать лестницу, которая, судя по походке, приобрела свойства неприступности Эвереста…
- Пиздец, ну идешь ты нажираццо, детей-то нахер берешь…
- Ащще пиздец… Держись парень, а переходя дорогу держись вообще подальше…
Настроение стало каким-то испорченным, пейзаж тоже потерял изрядную долю привлекательности, пришлось опять перемешаться в пространстве, и рассуждать, что мужским ли называть алкоголизм, женским ли, а по сути – нет у него человеческого лица. И куру, притащившую на попойку киндера, назвать человеком язык тоже как-то не поворачиваеццо.