Антон Вильгоцкий : Кладбище порнозвёзд. Глава 1

Анджей Богохульский сидел на скамейке в Городском саду Мухосранска, потягивая ледяную «Кока-Колу» и провожая печальным взглядом каждую проплывающую мимо девичью попку. Ему хотелось секса.
Но заводить знакомства Анджей не спешил. Он знал, что даже если и зацепит сейчас какую-нибудь смазливую девочку, максимум, на что можно рассчитывать, - засосы и обещание встретиться завтра. Нет, проблем с потенцией у парня не было. Но вот личной жилплощадью он не располагал. Не было у него и денег, чтобы снять номер в гостинице. Отсутствовали и друзья, способные предоставить на час-другой свою конуру. Конечно, кусты в парке растут вовсе не для красоты. Но Анджей вдоволь натрахался в них, когда жил в провинции, и возвращаться к прежней практике не хотел. В случае удачного знакомства он мог предоставить решение вопроса даме, но это, с точки зрения Анджея, было бы настоящим свинством.
Оставалось наслаждаться прекрасной летней погодой и отменным вкусом американской мечты. Когда газировка кончилась, Анджей приподнял лежавший у его ног рюкзак с логотипом Marlboro и достал оттуда книгу в потрёпанном бордовом переплёте. Он нашёл её в университетском сортире, наполовину раздёрганной на подтирки. Книга рассказывала о трудной судьбе какого-то малоизвестного литератора. Анджей начал читать её скорее от скуки, чем из реального интереса, но быстро увлёкся. Книжка была древней и ветхой. С обложки давно стёрлись имя автора и название, но Анджея это не колбасило.
Открыв книгу, он углубился в чтение. Вокруг, подобно гигантскому улью, гудел город Мухосранск, разве только национальным составом населения отличавшийся от Мехико, Токио, Нью-Йорка или Торонто. Столица Южного Штата являла собой поистине грандиозное зрелище. Впрочем, она была такой не всегда. Своё нынешнее лицо город обрёл лишь после того, как его мэром был избран Геннадий Злыдень. В первый же день правления Злыдня неизвестные в чёрных клобуках расстреляли всех мухосранских преступных авторитетов. Днём позже те же самые люди расправились с коррумпированными чиновниками, и город впервые за много лет вздохнул свободно. А после того, как на площади Франсуа Вийона был публично повешен легендарный щипач Васька Свищ, жители Мухосранска вообще перестали совершать преступления. Опустевшие после массовых казней тюрьмы были переоборудованы под больницы и детские сады.
На этом реформы Злыдня не закончились. Его стараниями Мухосранск ощетинился небоскрёбами, обзавёлся трансконтинентальным аэропортом и стал реальным претендентом на роль новой столицы СШР. А выпускники нового городского университета котировались в мире выше, чем бездарные выскочки из Бычьего Брода.
Неделю назад Анджей присоединился к славной студенческой братии, успешно сдав экзамены в Мухосранский Университет Девиаций.
Данный проект был создан самим мэром Злыднем в рамках программы по сексуальному раскрепощению горожан. После того, как жизненный уровень мухосранцев сравнялся с общеевропейским, городские власти взялись за главное.
За интим.
В городе открылось множество новых клубов по интересам. Раньше в Мухосранске существовал только один притон для меньшинств. Теперь их стало несколько десятков. Аудитория подобных заведений не ограничивалась надоевшими до выпадения геморроя геями и лесбиянками. «Ясли-сад» для педофилов и «Мясорубка» для садомазохистов. Пропахший тухлятиной «Склеп», где тешили плоть некрофилы, «Живой уголок» в усладу любителям поросячьего визга, и многие, многие другие… Был и универсальный досуговый центр под названием «Да будь ты хоть…». Там тусовались извращенцы всех мастей.
На окраине города открылся Парк Изнасилований. Его завсегдатаями стали местные маньяки, а также школьницы и «белые воротнички», втайне мечтавшие о роли безвольной жертвы. Бывало, что и простые люди случайно захаживали туда, и это всегда заканчивалось для них трагически. Особенно часто такое случалось с приезжими. Но заявления о надругательствах в Парке Изнасилований мухосранская милиция не рассматривала, поскольку именно для того он и был создан.
Но самой ярким событием в сексуальной жизни города, безусловно, стало открытие МУД, во время которого были торжественно выебаны три сотни девственниц, и запущен в воздух огромный надувной фаллос. Мэр справедливо рассудил, что популяризации сексуальной эклектики в отдельно взятом городе недостаточно. Следующим шагом должна была стать подкотовка кадров для области, страны, мира... Вот уже десятый год МУД выдавал путёвки в жизнь молодым мазохистам, скотоложцам, педофилам, лесбиянкам и педерастам.
Анджей Богохульский поступил на факультет некрофилии.
Оторвавшись от книги, он мысленно вернулся к экзаменам.

Сидевшего напротив человека звали Варфоломей Дадур. Он был бледен, как Смерть. Сходство с нею усугублял бритый наголо череп преподавателя. Дадур носил гигантские очки в роговой оправе. Из-за толстых стёкол на Анджея внимательно смотрели узкие змеиные зрачки. Препод был одет в покойницкий френч. Руки в белых перчатках он держал перед собой на столе. Все три часа, что длился экзамен, Дадур неподвижно просидел на стуле, задавая вопросы и выслушивая студенческий трёп.
- Итак, молодой человек, - начал Дадур, вперив в Анджея свой холодный взгляд, - вы решили стать некрофилом. Что же сподвигло вас на это ответственное решение?
- Когда я в первый раз занимался сексом, - сказал Анджей, - стояла страшная жара. Девчонка брыкалась, он неё несло потом. Вот тут-то я и представил себе, как в прохладном гроте морга под негромкую музыку совершаю половой акт со свежим девичьим трупом…
- Насколько свежим? – прервал его Дадур.
- Минут пятнадцать, как из холодильника. Эта сцена завладела моим сознанием навсегда.
- Да вы эстет, молодой человек, - впервые за всё время экзамена Дадур пошевелился. Длинные пальцы забарабанили по гладкой поверхности стола. - А эта мёртвая девушка… Как она приняла смерть?
- Передозировка снотворного. Самоубийство на почве несчастной любви.
- Определённо, эстет! – рассмеялся Дадур. - Вы уловили самую сущность некроса, Анджей Винсентович. Некрос – это прохлада. Божественная прохлада. Осмелюсь добавить к вашему рассказу один маленький штрих. Бутылочка лимонада. Быть может, вы скажете мне, какого? От этого зависит ваша оценка.
- Mirinda! – выпалил Анджей, доверившись интуиции.
Брови Дадура поползли вверх.
- Почему? – спросил, улыбнувшись, Варфоломей.
- Ну как же… - Анджей понял, что угадал. - Ведь жизнь хороша…
- Когда пьёшь, не спеша! – Дадур подпрыгнул вместе со стулом, на котором сидел. - Вы далеко пойдёте, молодой человек. А музыка – это, наверное, какое-нибудь французское диско?
Настал Анджеев черёд удивляться.
- Как вы догадались? – спросил он.
- Я не первый год занимаюсь некрофилией, - сказал Дадур. - Подумайте сами, – что ещё можно слушать в морге? Вы будете у нас учиться, Анджей. Такие люди нам вот как нужны, - препод провёл ребром ладони по горлу и потянул к себе экзаменацонный лист.
За собеседованием последовал экзамен по литературе. Нужно было сначала проанализировать какую-нибудь известную некрофильскую историю (Анджей выбрал «Спящую красавицу»), а после – написать собственную. Большинство пошло проторенной дорожкой, положив в основу сочинения стандартный акт трупоёбства. Нашлись и оригиналы. Девчонка, имени которой Анджей не запомнил, написала о своей коллекции фаллосов, а здоровенный детина Вовчик Козырев уснастил своё произведение таким количеством кровавых подробностей, что был мгновенно перевербован факультетом маньяков. Сам Богохульский написал небольшую фантастическую новеллу о том, как скелет Николая Гоголя бродит ночами по кладбищу и бесчестит заплутавших девиц. О зачислении теперь можно было не беспокоиться.

Богохульский захлопнул книгу, сунул её в рюкзак, встал и побрёл по направлению к автобусной остановке. Близился вечер. По вечерам в Горсаду проходили собрания онанистов. Могли невзначай и заляпать чем-нибудь нехорошим.

Анджей не был коренным мухосранцем. Он приехал в столицу Южного Штата из Жопоёбинска – крошечного райцентра в трёхстах километрах от Мухосранска. Жизнь в Жопоёбинске была невыносимой. Самогон, мордобой и семечки составляли основу тамошнего существования. Чтобы дожить до семнадцати лет, Анджей старательно прикидывался дураком. Узнав о том, что он уехал поступать в Университет, жопоёбинская шпана выбила в доме его родителей все стёкла. Богохульский знал, что если он не поступит, возвращение в родные края будет равносильно смерти.
Во время экзаменов Анджей жил у своей двоюродной бабушки Анидаг. Он был бы рад квартировать у родственницы и дальше, если бы не одно обстоятельство. Червивый мозг злобной старушонки никак не мог смириться с присутствием на своей территории ещё одного мозга, причём молодого и продвинутого. Единственным, кого она хоть как-то терпела, был дед – прочно подсевший на виртуальный секс измождённый дряхлый алкоголик. Дед не казался бабушке опасным, поскольку вовсе не имел мозгов.
Когда Анджей вернулся домой, Анидаг выплюнула ему в лицо дежурную порцию ядрёных проклятий. С оскорблениями, что ежеминутно слетали с её прокажённого языка, он ещё, пожалуй, смог бы смириться. Что возьмёшь со старой маразматички? Но у бабушки было в запасе кое-что пострашнее. Она задавала Анджею сотни вопросов о его повседневной жизни, занудно выясняя малейшие подробности. Вплоть до того, чем срала собачка соседей его друга Васи. Частенько старая забывала, о чём идёт речь, и допрос начинался с исходной точки. Мастерство, с которым она вытягивала из внука жилы, наводило на мысль о возможной причастности Анидаг к созданию ВЧК.
На самом деле бабушку, конечно, не интересовало, как Анджей проводит свободное время. Вопросы были одной из форм проявления ложной заботливости – качества, которое Анджей ненавидел в людях сильнее всего. Нежелание отвечать расценивалось домашним палачом, как хамство. За это, согласно кодексу обывателя, полагалась двойная доза глистословия.
Поначалу Анджей стойко сносил старухины издевательства, но она, видя такое дело, всё время подливала масла в огонь, надеясь, в конце концов, спровоцировать внука на вполне адекватные действия. За удар по сморщенной физиономии можно было и в каталажку его упечь. А за матерную тираду – со спокойной совестью выставить вон. Сделать это уже сейчас, не дожидаясь, покуда Анджей сорвётся, бабке не позволяла ханжеская мораль.
Богохульский прекрасно понимал: случись такое, приткнуться ему будет некуда. Снять квартиру не хватит денег, а общежитие… В силу определённых причин общага МУД как постоянное место жительства Анджея не устраивала.
Предвидя, что рано или поздно бабка окончательно свихнётся, Анджей решил всё-таки снять квартиру и начал откладывать деньги, присылаемые родителями из Жопоёбинска. Припадки Анидаг становились всё яростней, а до тысячи долларов было ещё далеко. Анджей не стал дожидаться, когда в его тайнике накопится вожделенная «штука». Он дал в главную городскую газету объявление о поиске компаньона для совместной аренды жилья. Сообщать об этом бабушке Анджей не стал. Ядовитые комментарии, которыми она снабжала каждое его действие, бесили Богохульского даже больше, чем звуки, издаваемые горсадовскими онанюгами.
С момента публикации объявления прошла неделя. Покамест никто не откликнулся. Анджей надеялся, что это произойдёт в ближайшее время. Он чувствовал, что скоро не выдержит бабкиных изуверств.
После щедро сдобренного брутальным маразмом ужина Анджей вышел на балкон и долго смотрел на испещрённый огнями город. «Красиво», - подумал он. - «Смотрю на него – и забываю обо всех проблемах. Даже о том, что у меня за спиной, роняя на пол капли яда и натыкаясь на углы, снуёт исчадие Ада по имени Анидаг».
Город манил к себе, приглашая в головокружительное путешествие по ночным клубам, дискотекам, круглосуточным магазинам, паркам развлечений, казино, публичным домам, притонам, подворотням и моргам. Откуда-то сверху, из необъятных просторов Вселенной, ниспадали, окутывая Анджея, волны первобытной сексуальной энергии, наполнявшей его сознание яркими образами. Наступил момент контакта с Высшим Разумом. Лишить парнишку этого удовольствия не могли никакие сраные бабушки.
Информация, поступавшая от Высшего Разума, всегда была разнородной. Порой прямо у Анджея в голове звучали причудливые мелодии. Часто он видел статичные картинки, а иногда перед его глазами разыгрывались сцены, словно бы вырезанные из кинофильмов. Всё это откладывалось на подкорке мозга, и со временем Анджей использовал полученную информацию в собственном творчестве. Единственным условием успешного сотрудничества с ноосферой было незнание Богохульским о самом факте этого сотрудничества. Анджей только догадывался о том, что некоторые знания подарены ему некоей высшей силой, но не имел ни малейшего представления о её природе.
Сеанс связи с Космосом был бесцеремонно прерван Анидаг. Бабушка тихой сапой подкралась к Анджею и больно ткнула его кулаком в спину. «Сука», - подумал, обернувшись, Богохульский, но ничего не сказал. Анидаг вручила ему трубку радиотелефона и, что-то бормоча себе под нос, удалилась обратно в комнату. Должно быть, надеялась хоть этой выходкой заслужить матерное поощрение. Обломалась.
«Старею», - подумал Анджей. – «Не услышал, как она подошла. Чёрт!».
- Алло? – с надеждой спросила трубка. Анджей опомнился, поднёс её к уху и деловито произнёс:
- Да?
- Анджей? – спросил невидимый собеседник.
- Да, это я.
- Меня зовут Евгений. Можно просто Джон. Я видел ваше объявление в «Вечернем Мухосранске». Думаю, что смогу составить вам компанию.
- Вы его внимательно прочитали? Там после номера телефона постскриптум должен быть.
- Постскриптум? Что-то я его не заметил. Погодите, сейчас посмотрю… - до Анджея донёсся тихий шелест газетных страниц. – Ах, вот вы о чём! Не пидор, не пидор, не беспокойтесь. Ну так что, вы согласны?
- Вполне. У вас, может, есть что-нибудь на примете? Я ещё не занимался поисками.
- А я занимался, и небезуспешно. Присмотрел двухкомнатную квартирку в центре. Завтра, в два часа дня буду ждать вас там, - Евгений назвал адрес. – Поговорим с хозяином и, если всё пройдёт гладко, на месте оформим сделку. До встречи. – Джон положил трубку.
Ухмыльнувшись, Анджей продемонстрировал средний палец тёмной комнате, где дьявольский ящик выплёскивал на старуху порцию кровавой блевотины, стыдливо именуемой «вечерними новостями».
«Всё, падла», - подумал парень. – «Кончились твои золотые дни».

На следующий день Анджей встретился с Джоном в скверике неподалёку от Малой Парковой улицы. Будущий сосед оказался высоким мускулистым детиной старше Анджея лет на пять. Карие глаза, ёжик чёрных, как смоль, волос. Евгений носил выцветшие рваные джинсы и футболку с портретом Вишеза. Ни о чём, кроме панк-рока он говорить не желал. После пятнадцати минут общения с Джоном, Анджей подумал, что его собеседник, возможно, не чужд ночёвок в мусорных баках. «Ну и хрен бы с ним», - подумал будущий некрофил. – «Всё лучше, чем злопастная карга».
Вскоре явился хозяин квартиры – некрасивый низкорослый человек с плешивой головой. Он приехал на «Жигулях» девятой модели и долго ругался, хлопая неисправной дверью. После того, как «ёбаная срань», наконец, закрылась, коротышка подбежал к квартиросъёмщикам.
- Здравствуйте. Простите, что задержался, - сказал он, слегка качнув лысиной. - Меня зовут Василий Петрович, - добавил мужик, увидев незнакомое лицо. «Надо же, сволочь какая, даже руки не подаст», - подумал Богохульский. Мысленно он окрестил неприятного субъекта «Вэ-Пэ», что означало «Вежливый Пидор».
Троица поднялась на четвёртый этаж и остановилась напротив обшарпанной двери со сбитым номером.
- В общем так, - сказал, обращаясь к Джону, Вэ-Пэ. – Вы видели фотографии. Всё, что на них изображено, соответствует действительности. Я не показывал вам саму квартиру, поскольку, в силу ряда причин, вы могли отказаться её снять. Однако сегодня я получил ваше окончательное согласие, а стало быть, могу сказать вам всю правду.
«А этот Женя тот ещё волчара», - подумал Анджей, с весёлым прищуром глядя на одышливого полурослика. – «Меня, выходит, спрашивать не надо? И что это ещё за «ряд причин»? Что, там гости с Кавказа овощи хранили? Или Чикатило раньше жил?».
- Могу и должен, - продолжал Вэ-Пэ. – Жилец, не так давно покинувший эти апартаменты, имел за собой один небольшой грешок. Он был… как бы помягче выразиться… В общем, он был из тех, кто занимается сексом… с самим собой.
- Ага. Дрочил, значит, - сказал Евгений. – Только при чём здесь хата?
- Ну как же… - замялся Вежливый Пидор. – Ведь он здесь жил… И делал… вот это самое. – Вэ-Пэ сжал кулак и потряс им в области гениталий.
- Дрочил, - со смаком произнёс Джон. – Ну и что? Это за многими водится. Я тоже по молодости дрочил, да и вы, наверняка, тоже.
- Нет! – сердито взвизгнул Вэ-Пэ. – Я никогда не дрочил! Слышите? Никогда!
«До сих пор дрочит», - телепатировал Анджею Джон. Богохульский ехидно усмехнулся.
- У моего бывшего постояльца, - сказал, угомонившись, Вэ-Пэ, - был ещё один, вовсе уж непростительный недостаток. Патологическая лень. А прожил он здесь, без малого, десять лет.
- Понятно, - Женя устало вздохнул. – Горы пыли и орды тараканов. Фигово, но вполне поправимо. Это всё?
- Нет. Вы не поняли. Я, знаете ли, слишком хорошо воспитан, чтоб говорить о таких вещах, - лицо Петровича густо покраснело. – Но свою задачу я выполнил. Дал вам знать о проблеме, с которой вы столкнётесь, открыв эту дверь. Спешу заверить, что проблема не фатальна. – Вэ-Пэ извлёк из кармана брюк кольцо с двумя ключами. – Теперь попрошу оплату, - сказал он голосом страдающего от ломки наркомана.
- А как же договор аренды? – удивился Анджей. – Давайте зайдём и оформим.
Услышав это, Вэ-Пэ скривился так, будто слопал свежий лимон. Ему явно не терпелось поскорее убраться прочь.
- Без договора! Деньги в обмен на ключи! Вперёд, за три месяца! – с толстого носа Петровича сорвалась крупная капля пота.
- Ладно, - сунув руку в задний карман джинсов, Джон достал пачку смятых сотенных купюр. Ровно половину той суммы, что запрашивал Вежливый Пидор. Анджей раскрыл бумажник и отсчитал оставшуюся часть.
- Бах! – заорал вдруг Вэ-Пэ.
Подбросив кольцо с ключами к потолку, он выхватил деньги из рук оцепеневших от испуга ребят и с неожиданной прытью ринулся вниз по лестнице. Спустя мгновение его и след простыл. Гулко хлопнула дверь подъезда. Звякнули об пол ключи.
- Кинул, паскуда! –Джон перепрыгнул через перила и побежал за Вэ-Пэ.
На улице взревел мотор «девятки».
«Да они заодно!» - Анджей бросился на лестничную площадку, к покрытому пылью окошку. Быстро протерев его рукавом куртки, он успел увидеть, как выезжает со двора машина Вежливого Пидора. Через секунду из подъезда выбежал разъярённый Джон. Схватив с земли увесистый булыжник, он запустил им вслед удалявшимся «Жигулям». Промазал.
«Хорошо хоть, что Джон – не крыса», - подумал Богохульский. – «Да только что в этом толку? Бабки-то по-любому уплыли!».
Присев на корточки у стены, Анджей обхватил руками голову и завыл.
«Ну и что теперь?», - думал он. – «Опять к этой… Нет! Лучше сразу в петлю. Сука!».
На лестнице послышались шаги возвращавшегося Джона.
- Чего раскис? – спросил панк. – Ключи-то нам этот козёл оставил.
- Думаешь, подойдут?
- Попытка – не пытка.
Подняв с пола кольцо, Джон подошёл к двери, вставил в скважину один из ключей и покрутил его в обоих направлениях.
- Ну что? – без особой надежды спросил Анджей.
- Сейчас. Похоже, заело, - Джон несколько раз сильно дёрнул за ручку. – Нихуя. Блядь! – панк в сердцах зарядил по двери ногой.
Дверь, скрипнув, отворилась.
Богохульский вскочил и в мгновение ока взбежал наверх.
- Пронесло, - сказал он, перекрестившись.
- Ага, - согласился Джон. – Но мы всё равно лоханулись. Надо было тебе у него за спиной встать. Развёл как щенят слепых. У, пидор! – Женя шагнул в прихожую.
Анджей последовал за ним. В ноздри ему шибанула гнусная вонь. Богохульский начал догадываться, почему Вэ-Пэ бежал от этого места, как бес от ладана. Удостовериться в правильности предположения мешала маячившая впереди спина Евгения.
- Чё за хуйня?! – Джон пошатнулся и начал заваливаться прямо на Анджея. Тот едва успел подхватить его под руки. Окинув взглядом окружающее пространство, Анджей понял, что догадался правильно.
Пол, стены и потолок в квартире Вэ-Пэ были покрыты толстым слоем белёсой слизи. На ней-то Женька и поскользнулся. Помня, что в течение девяти с лишним лет здесь шлифовал свой дрын закоренелый дрочер, можно было не сомневаться в том, откуда взялась эта грязь. Конечно, то была сперма. Судя по запаху – протухшая.
- Это сколько ж детей можно было сделать! – сказал, присвистнув, Евгений. Большой кусок спермы сорвался с потолка кухни и с грохотом шлёпнулся прямо на обеденный стол.

Сперма была повсюду. Вряд ли прежний жилец имел проблемы с тараканами. Как выяснилось на второй день уборки, все местные кукарачи давно утонули в сперме. Слизь покрывала не только гладкие поверхности обеих комнат, кухни и санузла, но и все находившиеся в них предметы. Ею был наполнен бачок унитаза. Её же бывший жилец использовал вместо оконной замазки. Над кроватью в одной из комнат наросли длиннющие сталактиты. Из кранов на кухне и в ванной вместо воды долго текла какая-то густая белая жидкость.
Три дня пролетели как один. А на четвёртый можно было уже закрыть окна и привезти со старых квартир свой нехитрый скарб. Самостоятельная жизнь началась. Анджей рассчитывал получить от неё как можно больше благ.