Петарда : Хроники юной байдарочницы. Часть 1.

Родителей не выбирают. Но если бы мне представилась такая возможность, я бы выбрала своих. Хорошие они, с ними весело.
Однажды позднеапрельским вечером папа ввалился в прихожую с огромным мешком странной формы с торчащими в разные стороны металлическими трубками.
- Это байдарка! – провозгласил он пафосно и кинул мешок на пол. Мешок громыхнул, мама с бабушкой переглянулись, а я потыкала мешок мыском сандалика от чего тот развалился на кучу железяк и железячек разных размеров. Папа озадаченно почесал бороду и углубился в мануал.
Далее папа сделал то, что категорически не советовал Феликс Квадригин в библии всех туристов-водников «На Байдарке». Он собрал ее дома, в большой комнате, где она как раз поместилась, уперевшись кормой в батарею и высунув кончик носа в дверь напротив. Папа казался очень довольным, хоть его и несколько смущали оставшиеся лишние детали. Но такими мелочами он решил не заморачиваться и просто смел их обратно в мешок.
Мне байдарка тоже очень понравилась. Она была из металлического каркаса, обтянута зеленой плотной материей, с синенькими сидениями, педальками для управления килем, и называлась вся эта красота «Таймень-2». Я тут же залезла на переднее сидение и заявила, что есть я буду теперь только в байдарке и нигде больше. Мама грустно вздохнула, а папа выпятил грудь, мол «моя дочь, настоящая туристка!».
- Летом мы идем в поход в Карелию! На 3 недели! На байдарке! – объявил папа. Я захлопала в ладоши, а мама накапала себе корвалола. В последующий месяц про поход больше разговоров не было, так как папа постоянно что-то обдумывал и считал на бумажке, а мама благоразумно не напоминала ему, потому что думала, что он забудет. Но папа сказал, папа сделал, и мы отправились в поход.
Река называлась Воньга. Прибыв на место, папа выдал маме котелок (который назывался канн), миски (которые раньше были банками из-под селедки) и велел готовить обед, а сам занялся сбором байдарки. На этот раз дело у него пошло несколько хуже, чем дома: то деталей не хватало, то опять оставались лишние. Я перебралась поближе к папе и отмахиваясь от комаров с амплитудой ветряной мельницы стала слушать высоколитературную ругань в перемешку с новыми для меня словами: шпангоут, фальшборт, стрингер, кильсон. По всей видимости, слова эти для моих детских ушей были как песня, потому что я очень быстро заснула.
Проснулась я, когда байдарка уже покачивалась на волнах, привязанная к берегу. Мама накладывала кашу с тушенкой в банки из-под селедки, а папа выгибал грудь дугой и без конца повторял: «Ну что я говорил? А? Что я говорил?»
- А ты уверен, что эта лодочка нас выдержит? – подозрительно спросила мама
- Да она знаешь какая крепкая, ласточка моя! – ответил папа с нежностью в голосе и ткнул в подтверждение своих слов в дно палочкой, отчего байдарка стала наполняться водой.
- Это ты виновата, ты ее сглазила! – воскликнул папа, вытащил байдарку на берег и принялся заклеивать дырку.
Надо сказать, что в этот день мы уже никуда не поплыли, а поставили палатку и уснули. Впереди у нас были три счастливых недели путешествия. А потом еще много-много рек и маршрутов. Но об этом как-нибудь позже.
Продолжение следует…