Антон Вильгоцкий : Тест на педофилию

Дизайнер Григорий Васильев проснулся за пять минут до звонка будильника, в шесть утра. Широко зевнул, сладко потянулся, натянул спортивные штаны и бодро впрыгнул в модные тапочки, сшитые для него по спецзаказу в элитном московском ателье. Туалет, ванная, зубная щётка, Colgate, прохладный душ, обжигающее махровое полотенце. Потом - кухня, верный электрочайник Tefal и той же марки тостер. Вкусный поджаренный хлеб с клубничным джемом, и кофе D"Arte. И сразу же - второй завтрак, поплотнее, яичница с ветчиной и, для пущей пикантности, немного спаржи по-корейски. Ещё одна большая кружка кофе в сочетании с глубоким насыщенным вкусом сигареты Diablo Nero. Из окна расположенной на шестнадцатом этаже квартиры Васильева открывалась чудесная панорама утренней Москвы: под розовым небом бесконечные белые ряды новостроек проступают сквозь изумрудное буйство ветвей высоких деревьев. Резкие крики изредка проносившихся мимо окна птиц ничуть не раздражали, прекрасно вписываясь в общую гамму гула начинавшего просыпаться мегаполиса. Засмотревшись на любимый город, Васильев ненадолго потерял чувство времени.
Впрочем, он быстро очнулся, стряхнул оцепенение, вымыл тарелки, кружку и проследовал в гостиную, где стоял предмет его особой гордости - откалиброванный так, что и комар носа не подточит, компьютер с процессором Intel Pentium IV. Тщательно протёртый от пыли чёрный корпус, затянутая в полиэтилен (его Васильев регулярно менял) чёрная же клавиатура и внушительный блок монитора - плоских экранов дизайнер не признавал.
Васильев сел, на секунду утопил в корпусе кнопку Power и, откинувшись на спинку кресла, зажмурился в предвкушении череды сопутствующих пробуждению компьютера звуков, давно ставших его любимой музыкой.
И вот, на экране, вслед за столбцами строчек, смысла которых Васильев до сих пор не понимал, хоть и работал с компьютером с шестнадцати лет, возникла яркая цветная картинка. Заставкой Васильеву служил семейный портрет на фоне домика в кубанской деревне. Бабушка, дед, отец, мать, и маленький Гриша. Иконки рабочих программ и игр были размещены по краям экрана, образуя своеобразную рамку для фотографии.
Дед три года назад скончался, а бабушка и мать с отцом жили теперь в другой деревне, подмосковной, ни в чём не нуждаясь. Такую жизнь им обеспечил талант Васильева-младшего, ставшего по переезде в Москву одним из самых высокооплачиваемых графических дизайнеров столицы.
Васильев открыл глаза как раз в тот момент, когда на экране появились улыбающиеся лица родни и его самого. Обхватив ладонью мышку, Васильев навёл курсор на значок Mozilla Firefox.
Спустя секунду его глаза расширились от изумления. Вместо стартовой страницы почтового сервера монитор показывал идиотскую флэш-картинку: толстая девица в кожаной куртке злорадно ухмылялась из-под джинсовой кепки и помахивала ручкой в шипастом напульснике. Вверху экрана зловеще сверкали красные буквы, с которых, как в древнем компьютерном файтинге, стекали капельки крови:
"Привет, ребята! Интернета сегодня не будет. Карина".
-Дьявол! - сквозь зубы процедил Васильев, бессильно обмякнув в кресле.
Случившееся могло означать только одно - питерская рокерша-хакерша Карина Колбаскина в очередной раз сбежала из "Крестов" и с ходу принялась за старое. Карина начала свою хакерскую карьеру три года назад со взлома чатов на сервере Narod. Ru, а последним её достижением стала кража трёх миллионов долларов из Bank Of New York. Взломщиком она была виртуозным, но вот чего не умела - так это заметать следы. Поэтому регулярно попадалась. И столь же регулярно сбегала, всякий раз извещая общественность о своём освобождении "шалостью" навроде сегодняшней.
Григорий задумчиво потёр ладонью подбородок. Интернет был ему жизненно необходим, ведь именно через Сеть поступала основная масса заказов. Оставалось надеяться, что Колбаскина надругалась не над всеми провайдерами разом, оставив дееспособным хотя бы одного.
Сняв трубку телефона, Васильев набрал номер фирмы, через которую подключался.
- Да, - нехотя произнесли на другом конце провода после двадцать пятого гудка.
- Здравствуйте, спасибо, что так быстро обслужили мой звонок, - иронично произнёс Васильев. - Скажите, Колбаскина сегодня только вас подвесила, или всех?
- Только нас, - тихо произнёс сотрудник компании и, чуть погодя, добавил:
- Шёл бы ты на хуй, мужик, со своей Колбаскиной. Без тебя тошно.
- Спасибо, я учту ваше пожелание при оформлении нового договора, - язвительно заявил Васильев и положил трубку. Он, при желании, мог задействовать свои связи и стереть провайдерскую контору в порошок. Но размениваться по таким пустякам считал ниже своего достоинства.
Васильев выключил компьютер, встал, подошёл к шифоньеру и сменил домашние штаны на джинсы. Придирчиво изучив ассортимент имевшихся в наличии футболок, выбрал рокерскую, с портретом лидера Cradle Of Filth Дэни Филтса. Накинул поверх неё лёгкую вельветовую куртку, вышел в прихожую, натянул кожаные кроссовки Nike и, насвистывая квиновскую "Show Must Go On", вышел из квартиры.
Интернет-кафе удобно располагалось в соседнем доме. До официального открытия оставалось пятнадцать минут, но обычно в это время клуб уже работал. Григорию уже приходилось несколько раз пользоваться услугами этого кафе. Он даже завёл себе здесь членскую карточку - Колбаскина ведь не в первый раз сбегала из тюрьмы. А провайдер у клуба был другой, не тот, что любит своих клиентов настолько, что готов за безобидный вопрос приложить матом.
Заплатив за час работы, Васильев выбрал место подальше от входа, сел и запустил Интернет. Пока программа открывалась, дизайнер надел наушники, включил свой MP3-плеер (альбом Cradle Of Filth "Midian") и погрузился в плотную, захватывающую дух атмосферу симфонического "металла". Яростный вокал Дэни Филтса пробирал до костей. Покачивая головой в такт музыке, Васильев зашёл на Mail.Ru.
Открыв свой почтовый ящик, он лишний раз убедился в том, что его деловая репутация в Москве по-прежнему очень высока. Пять проектов принято, восемь новых заказов поступило.
Несколько писем требовали более обстоятельного ответа, нежели "Хорошо, подробности обсудим позже". Когда Васильев закончил разбираться с почтой, в запасе у него оставалось ещё пятнадцать минут.
Можно было, конечно, встать и пойти домой - не с его уровнем доходов печься о том, чтоб не потратить зря ни одной копейки. Но дизайнер решил посидеть ещё и набрал в строке поиска адрес проза.ру. Это был литературный портал, на котором русскоязычные авторы со всего мира размещали свои творения в свободном доступе. Была своя страничка на "Прозе" и у самого Васильева. Он, правда, не занимался литературной деятельностью, а лишь добавлял язвительные комментарии к чужим произведениям. Что-нибудь вроде "Большего дерьма я в жизни не читал", или "Ну и зачем вы опубликовали здесь этот бред?". Его забавляла реакция "тонких натур" от сетевой литературы - те начинали горячо доказывать, что их опусы обладают высокими художественными достоинствами, подробно расписывая, в чём именно эти достоинства заключаются. А Васильев, знай себе, издевался: "По-русски писать сначала бы научились!" или "Всяк кулик своё болото хвалит". Рано или поздно эта возня ему надоедала, после чего дизайнер переключался на новую "жертву".
На главной странице сайта был опубликован список произведений, особо рекомендованных к прочтению. Доверять этим "рекомендациям", впрочем, не стоило, ибо анонсированием текстов занимались сами авторы. Самореклама, в общем. В наши дни - одна из первооснов творческой деятельности.
Верхнюю строчку в списке занимал текст с интригующим названием "Похоже, пойман педофил". Местные "Достоевские" вообще очень много писали о педофилах, педофилии и детском порно, рассчитывая таким образом привлечь на свои страницы побольше читателей. Хмыкнув, Васильев зашёл по ссылке и прочитал следующее:

"Похоже, пойман педофил...
И этот педофил - вы!
Поздравляем! Вы стали участником эксперимента по выявлению педофилов в среде посетителей сайта Проза. Ру. Эксперимент проводится на базе теории, разработанной группой талантливых молодых учёных из Конго. Согласно ей, литературные тексты, в названиях которых присутствуют слова, содержащие корень "педо", привлекают в первую очередь тех, чья сексуальная ориентация начинается с этого же корня. IP-адрес вашего компьютера поступил в нашу базу данных. В настоящее время по направлению к вам движется опергруппа. Не вздумайте покидать место, где сейчас находитесь! Это укажет на вас, как на мерзкого трусливого педофила и даст нам полное право учинить над вами расправу (отрезать яйца) без суда и следствия. Оставайтесь на месте и дождитесь прибытия наших сотрудников! С вами будет проведён ряд психологических тестов, по результатам которых мы определим вашу дальнейшую судьбу. Если выяснится, что вы наткнулись на этот текст случайно, или купились на раскрученное имя любезно согласившегося сотрудничать с нами автора, вас отпустят на все четыре стороны. Если же вы окажетесь истинным педофилом...
Уже сегодняшним вечером на рынок одной из развивающихся стран поступит партия майонеза с перепиленными яйцами".

"А вот это - в натуре бред", - подумал Васильев, написал по традиции под текстом "Большего дерьма я в жизни не читал", встал и вышел из клуба.

Вечером того же дня дизайнер встретился со своими друзьями в небольшом кабачке недалеко от центра Москвы.
- Это было ужасно, - Васильев крутил в дрожащих пальцах измятую сигарету. Половина табака из неё высыпалась, но Григорий, казалось, не замечал этого. - Ну что я такого сделал? Подумаешь, захотел про педофилов почитать. Что, у нас теперь так будет - про что читаешь, значит, сам такой и есть? А я, когда в деревне жил, по свиноводству книги читал... Так что же я теперь - свинья?!
- Гриш, ты того... успокойся, - Плужников тронул Васильева за плечо. - Что они с тобой сделали?
- Блядь... - Васильев, наконец, вспомнил про свою сигарету и прикурил. - Короче, открыл я этот текст, а там написано: всё, педофил, приплыли. Сейчас за тобой приедут и отвезут, куда надо. И с места ни ногой, а то без разговоров яйца отрежем. Ну, думаю, уроды прозарушные, чего только ради баллов не напишут. Тут у меня как раз время истекло, я и пошёл домой. Блядь, откуда ж мне было знать, что там кругом видекамеры стоят?! - Васильев начал икать, выронив изо рта сигарету. Плужников поспешно откупорил бутылку "Балтики". Арсеньев подставил стакан. Выпив половину, Гриша икать перестал.
- Вычислили меня по членской карточке, - продолжил он. - Я ж в том клубе постоянным клиентом был. Блядь, ни ногой туда больше, суки! - Васильев с размаху стукнул кулаком по столу, чем привлёк нежелательное внимание вышибалы. Лысый громила, поигрывая бицепсами, двинулся от входа к столику, за которым сидели друзья.
- Всё нормально, мужики? - спросил он, исподлобья глядя на Васильева, Арсеньева и Плужникова.
- Ага, - ответил Плужников. - У братана стресс. От него сегодня жена ушла.
- Ну-ну, - вышибала сделал вид, что потерял к троице интерес. Краем глаза он продолжал наблюдать за возмутителями спокойствия и был готов в любой миг вышвырнуть всех троих из бара к хуям собачьим. Парень очень любил свою работу.
- Рассказывай дальше, - Плужников легонько пихнул Васильева локтем в бок. - Где они тебя взяли?
- Дома. Позвонили в дверь, я открыл. А на пороге - два шкафа, вот вроде этого, - Гриша кивнул на вышибалу, который, заметив это, приподнял бровь. - Один лысый, другой - рыжий такой, противный. "Григорий Васильев?", - спрашивают. А я ведь уже и думать забыл про тот рассказ хренов! Думал, может, телеграмму принесли, или ещё там чего. "Я, - говорю, - Васильев". А лысый мне сразу ксиву под нос - ФАБОП. Федеральное агентство по борьбе с одинокими педофилами. И за шары меня хвать! А рыжий из сумки ножницы достаёт. Садовые.
Арсеньев поперхнулся пивом.
- И что... того? - спросил он, рубанув ребром ладони по воздуху.
- Ничего не того! - вскинулся Гриша. - Сидел бы я тут... Короче, когда ножницы появились, я понял, в чём дело. И закричал, что есть мочи: "Это ошибка! Я не педофил!". Ну, лысый хватку ослабил и говорит: "А чего съебался тогда?". "Не поверил! - кричу. - Это же Проза, там всякой хуйни навалом!". "Это верно, - кивает лысый, - хуйни там много. Но ведь и здесь её не меньше. По-твоему, хуйня в Сети сама собой произрастает? Короче, поедешь с нами в штаб. Тестировать тебя будем. Через плечо меня перекинул и понёс. - Гриша замолчал и потянулся к сигаретной пачке.
- Ебать мои веники, - задумчиво произнёс Плужников. - Это что же, теперь, всегда так будет? Хуёво. Вот я, например, иногда детское порно скачиваю. Но у меня никогда и в мыслях не было самому детей трахать. Вы же знаете, какие мне бабы нравятся - высокие и грудастые. Что ещё за ФАБОП такой?
- Логически это объяснить можно, - сказал Арсеньев. - Вертикаль власти постепенно распространяется на все сферы человеческой жизни. Вот, к примеру, если ты читаешь радикальную исламскую литературу - просто так читаешь, из интереса - ты террорист. "Майн Кампф" купил на толкучке - фашист. И не потому, что власть действительно тебя таковым считает. Просто ей нужны показательные процессы над врагами общества. То же самое происходит сейчас с педофилией. Власти что нужно? Пусть обыватели думают, что их дети не потому тупые и распущенные, что в школу ходят и телевизор смотрят, а потому что гадкие педофилы детей в кусты затаскивают и растлевают. Почему государству это нужно? Да потому, что это оно через школу и телевизор из людей быдлаков делает. Протоплазму, которой скажешь в утренних новостях, что к вечеру всё будет хорошо, и еби её во все дырки, почище всякого педофила! Согласен, детишек дрючить нельзя. Но зачем же так дело поворачивать, будто педофилия - наша главная беда?
- Кажется, я начинаю понимать, - Плужников несколько раз быстро кивнул. - Коммунизм уже не годится на роль универсального запугивающего средства. На передний план выдвигаются новые виртуальные враги, необходимые действующей власти для того, чтобы отвлечь внимание народа от реальных проблем. Терроризм, фашизм, педофилия. Очень удобные явления. В отличие от коммунизма, который, всё же, можно трактовать по-разному, они никогда не смогут рассматриваться как нечто положительное. И государство постепенно осваивает новые технологии воздействия на массовое сознание. Народ кричит: "Когда ж вы, суки, дадите бюджетникам нормальную зарплату?". А суки в ответ бодро рапортуют: "Мы посадили террориста, двух фашистов и пятерых педофилов!". Тут, вроде как, и задышалось легче, и на зарплату уже прожить стало можно, и дедовщины в армии нет. Неважно даже, что "террорист" - шизофреник с учебной гранатой, "фашисты" - два пацана, что свастику на заборе намалевали, а "педофилы" - старые импотенты с доступом в Интернет. Зато у нас, блядь, Общественная палата есть, и специальная комиссия, которая делом Сычёва занимается.
- Ты верно всё понял, - сказал Арсеньев. - Власть тщательно пестует универсального всеобщего врага. Он должен вобрать в себя всё самое мерзкое, что только есть в человеческой природе. "И от этого монстра сможем вас избавить только мы!" - таков девиз нынешней политической кампании.
- Видишь, с террористами у них не проканало. Не удалось посеять в людских душах тотальный страх, как в Америке. Понадеялись на "коричневых". Движений насоздавали антифашистских. А в результате что? Фашисты все сливки и сняли. Потому как ксенофобия нашему народу свойственна в гораздо большей степени, нежели толерантность. Ну, тут они вовремя поняли, что их стараниями фашисты уже скоро в Госдуму проходить начнут. И поменяли тактику. Теперь педофил во всём виноват.
- Беспроигрышный вариант. Ему никто симпатизировать не станет.
- Точно. Ты только представь себе, - голодная толпа протестует против монетизации льгот. Суки врубаются, что их сейчас реально на вилы поднимут. Что они делают? Правильно. Выводят какого-нибудь хлюпика полудохлого и говорят: "Это ужасный педофил Пидоренко. Он трахнул двенадцатилетнюю девочку. А мы его задержали. Теперь он ваш!". И толпа рвёт Пидоренко в клочья, попутно выпуская весь пар. А любой, кто попытается отвлечь её от этого занятия (ведь воры-то остались безнаказанными), будет объявлен защитником педофилии и разделит участь Пидоренко.
- Люди со счастливыми лицами расходятся по домам, обмениваясь прибаутками. Они испытывают невероятную гордость за своё правительство, сумевшее обезвредить опасного извращенца. А суки празднуют очередную победу и прикидывают, как они обчистят население в следующий раз. В реальности такого пока не происходит. Митинги или разгоняют дубинками, или просто забивают на них. Но манипуляция общественным сознанием часто предполагает моделирование таких ситуаций в информационном пространстве. "Какая зарплата? Какие льготы? Какая профессиональная армия? Вы посмотрите по сторонам! Кругом сатанисты, людоеды, маньяки, террористы, педофилы. А ещё эти - АУДИОПИРАТЫ!!! И все они жаждут вашей кровушки. А оградить вас от них сможем только мы - сегодняшняя власть. Да, знаете ещё, что? Завтра соли в магазинах не будет!".
- И обезумевшая толпа несётся по улицам, скупая соль и предавая жестокой казни всякого, кто чересчур надолго задержит взгляд на попке девушки-подростка. Картина, достойная пера Уильяма Берроуза!
- Засоленные трупы убитых педофилов свозят на телегах к зданию мэрии. Городской голова показывает толпе большой палец. "Мы победили! - кричит он в мегафон. - Мы сделали это вместе! We shall overcome!". "О, да!", - вторят ему быдлаки, которые очень боятся, что их отпрысков выебет педофил, но абсолютно безразличны к тому, что тех же детей будут всю жизнь ебать в хвост и в гриву животные, которые равнее.
- Они уже почти победили...
- Но не совсем. Ещё не поздно всё исправить.
- Сейчас позднее, чем ты думаешь.
- Я не верю. Я не могу поверить, что мрак уже скоро сомкнётся над нашей страной. Человек! Россиянин! Не бойся педофилов! Забей на сатанистов! Пошли к хуям собачьим террористов! Выходи на улицу! Ори во всю глотку о том, что тебя волнует! Если мы станем плечом к плечу, нам не понадобятся даже вилы. Если мы заорём все вместе, их просто сметёт с их кожаных кресел!
- Мужики, вы бы потише об этом, - Васильев, вытаращив глаза, смотрел на своих друзей. - Вдруг у них тут "жучки" в столики понатыканы.
- Думаю, до этого пока не дошло, - мягко возразил Плужников. - Хотя, как знать... Наверное, нам всё же стоит сменить дислокацию.
- Подожди! - щёлкнул пальцами Арсеньев. - Гриша же ещё не всё рассказал. Что у них там за тест на педофилию?
- Короче, кинули они меня в тачку. Глаза завязали, чтобы дорогу в их штаб не запомнил. Ехали долго, часа полтора. Этот рыжий ублюдок всю дорогу перед моей ширинкой ножницами щёлкал. Как я не обоссался, не знаю. В общем, приехали мы. Зашли куда-то и вниз по лестнице спустились. Смотрю - вокруг серые стены, под потолком тусклая лампочка болтается. А впереди - дверь бронированная, как в игре Wolfenstein, помните? И тут она открывается, и оттуда ещё два гризли какого-то мужика выволакивают, то ли мёртвого, то ли без сознания. А штаны у него все в крови, и следом красная полоса по полу тянется! Тут уж я вструхнул не на шутку.
- Постой, - прервал его Плужников, - а чего ты боялся-то? Ты же не педофил.
- Я тогда ещё не знал, чем тесты закончатся, - пояснил Григорий. - Знаешь, бывает так, что человек на допросе не врёт, но всё равно волнуется. А детектор лжи, железяка тупая, показывает, что он врёт. Ты не перебивай, а дальше слушай. Может, ещё пригодится. Ноги у меня ватные стали, так что в комнату фабоповцы меня втащили, точно мешок с дерьмом. Там стоял диванчик кожаный и стол, а за столом сидел негр в белом халате. На этого похож, ну, "Криминальное чтиво" помните? "Звёздные войны" ещё... А, ладно, хуй с ним. Гризли меня на диванчик бросили и вышли. А негр смотрит на меня, улыбается и говорит: "Здравствуй, пьедофил!". "Я не педофил", - говорю. А он: "Сейчас узнаем". И начинает мне вопросы разные задавать - про "Лолиту" Набокова, про японские мультики, про де Сада, про Анаис Нин. А я настолько переволновался, что даже не понял, при чём здесь всё это. Как есть, так и отвечал. Нет, я не считаю Гумберта педофилом. Хентай люблю смотреть. Де Сад? Уважаю. И Анаис классная была баба. Умела рассказать, что нужно женщине. В "Дельте Венеры" особенно.
Не сразу до меня дошло, что я своим яйцам приговор подписываю. Хоть на последний вопрос хватило ума соврать.
- А какой он был?
- Мечтал ли я когда-нибудь о сексе с маленькой девочкой. У меня уже встречный на языке вертелся: "А насколько маленькой?". Но тут я увидел на столе перед негром листок на две части поделённый. Одна - "Педофил", другая - "Нет". И всякий раз, как я на очередной вопрос отвечал, он ставил галочку в графе "Педофил". Хоть я и сказал, что не мечтал, но общий счёт вышел-таки не в мою пользу.
"Не верю! - заявил негритос. - Переходим к тесту второго уровня". И пачку фотографий хлоп на стол! Разложил их передо мной веером и в глаза посмотрел. Внимательно так. "Нравится?", - спрашивает.
Я глянул на те фотки, а них всё сплошь голые девочки в вызывающих позах. "Нет, - говорю, - не нравится. Ничего в них нету хорошего". Зажмурился и фотографии от себя отодвинул. Потом открыл один глаз и вижу, - негр мне уже не в лицо, а ниже пояса смотрит. Я взгляд туда перевёл, а член-то стоит! Так джинсы оттопырил, что уже не спрятаться, не скрыться. Всё, думаю, пиздец. И негр кивает, словно мысли мои прочёл: "Очень плёхо, господин Васильев". Тут и спутники мои вернулись. "Резать будете?", - спрашиваю. "Нет, пилить, - отвечает негр. - Режем на выезде, а тут медленно отпиливаем. Чтобы, так сказать, пациент полностью прочувствовал степень своей вины. Но у вас ещё есть один шанс. Последний. Герда, заходи".
- Неужели девчонку подсунули? - изумлённо прошептал Плужников.
- Как есть. На вид лет двенадцать. Абсолютно голая. На колени ко мне запрыгнула и давай шею облизывать. А рукой член из штанов достала и дрочит!
- Вот где фашисты-то, - пробормотал Арсеньев.
- И не говори, - вздохнул Васильев. - Знаете, я до сих пор не верю, что всё так просто закончилось. Ведь ещё секунда - и я бы этой Герде засадил. Есть Бог. - Гриша перекрестился и принялся допивать своё пиво.
- Да как ты отмазался-то? - в один голос выкрикнули Плужников и Арсеньев.
- В обморок брякнулся, - переведя дух, сказал Васильев. - Негр тот - он у них там самый умный - определил мою реакцию как стойкое неприятие педофилии даже на подсознательном уровне. Так что теперь я чист. Но в клуб тот сраный больше ни ногой! - Григорий снова впечатал кулак в столешницу. Вышибала у дверей нервно передёрнул плечами.
- Всё, всё, мы уже уходим! - крикнул, заметив это, Арсеньев. - Официант! Счёт!