Darkoboar : Дансинг

Мне снилась всякая херня. Спартак выигрывал у Рубина 3-2, когда на 87-й минуте вратарь Песьяков махнул перчаткой, сказал что-то грустное и побрел к выходу со стадиона. Таким образом, ворота Спартака оказались пустыми, что было очень некстати - замен больше не оставалось. Саенко нацепил желтый свитер, и, крамольно фантазируя о лаврах другого левого полузащитника из 90-х, встал в ворота.
Четыре высоких коротких звука ворвались в плавное течение сна, навсегда остановив секундомер драматичного матча. Я дернулся и начал лихорадочно шарить рукой по тумбочке, нащупывая вибрирующий телефон, который тем временем перешел к неторопливому проигрышу композиции Аукцыона.
- Алле - разлепив губы, вяло сказал я.
- Дарова! - весело крикнул Леша Макаров. Судя по шуму, он был на улице. - Ты че, спишь что ли?
- Нет, - сказал я, - только что проснулся.
- Ты это прекращай, - он засмеялся своим заразительным смехом.
Я лежал с закрытыми глазами и мне было лень придумывать ответ.
- Есть предложение. - сказал Леша - Как насчет клуба?
- Шахматного? - попытался сыронизировать я.
- Спрашивает, Шахматного? - сказал Леша кому-то, потом в трубку - Шанс подвигать шашечку у тебя будет.
Я услышал смех нескольких человек.
- Кто там с тобой?
- Аня с работы и еще мой одногруппник. Подъезжай к Бауманской, мы тут пьем.
- Хорошо, через час ждите у выхода. - я положил телефон на тумбочку, откинул подушку и, опустил голову на простыню. Тело было удивлено внезапным пробуждением. Сердце учащенно билось, пытаясь побороть слабость в конечностях. В темноте размеренно шуршали часы.
- Блять. - сформулировал я спонтанную мысль и сел.

Весь этот знойный день я провел в пыльной квартире и теперь, выйдя на улицу, был приятно удивлен свежестью жизни. Вечером шел дождь, и тротуары блестели лужицами в свете фонарей. На детской площадке люди в темных куртках что-то пили и громко разговаривали. Их смех разносился по двору и, метаясь между девятиэтажными домами, поднимался по окнам. Я засунул руки в карманы джинс и направился к метро.
Еще днем по этой улице стелилось пыльное облако, но короткий дождь намочил сухую взвесь и тонкими ручейками рассеял ее по ложбинкам и впадинкам. Навстречу шли два молодых гопника. Один из них пристально смотрел мне в глаза. Мы разминулись, чиркнув рукавами, и у меня слегка заложило уши, как будто рядом пронесся поезд. Я шел дальше не оборачиваясь и через четыре минуты увидел оранжевую букву М.
Возле метро копошилась разнообразная живность. Кто-то пил пиво, кто-то занимал очередь на последнюю маршрутку. Возле стриптиз-бара курил задумчивый посетитель, потрепанный и одинокий. Бомж в сером пальто волочил за собой сумку-тележку с вихляющим колесиком. Перед ним прокатилась жестяная банка, звонко отстукивая каждое соприкосновение с асфальтом. Коричневый от грязи "Московский комсомолец" растрепанными страницами встретил банку, остановив ее бессмысленное перемещение. Я спустился в метро.

Сорок минут пронеслись со скоростью 60 км/ч, останавливаясь каждые два километра. Налегая на массивные деревянные двери станции метро Бауманская, я вышел на улицу. Ребята втроем стояли возле металлического каркаса цветочной палатки. Из грязно-белых пластиковых ваз торчало несколько сломанных и увядших гвоздик. Девушка Аня была совершенно обычная и одета была просто, без вызова. Леша был в белой рубашке, расстегнутой до солнечного сплетения, которая обтягивала и очерчивала каждую мышцу. Леша нравился девушкам, хотя был, от силы, метр шестьдесят пять и всегда помнил об этом. Еще один парень что-то рассказывал, жестикулируя сигаретой.
- Салют, народ. - негромко сказал я.
Леша шагнул ко мне и пожал руку.
- Здарова, чувааак! - сказал он, весело улыбаясь, - это Фунт, Аня.
Его приятель продолжал разговор с девушкой.
- Привет, Аня, - сказал я, потом протянул руку парню по имени Фунт и представился.
Он, не поворачивая головы, пожал руку. Его рассказ подходил к кульминации.
- Ну хули делать - говорил он - вышли мы из автобуса, эти лохи тоже сошли. Стоим мы такие вдвоем с друганом, не нервничаем, а этих - пятеро, думают, суки, что батальон. Так я первого хуяк в грызюку. -- он показал короткий полу-крюк правой -- Чел как стоял, солдатиком, так на проезжую часть и ебнулся. Остальные запрыгали вокруг нас. А похуй. Мы их по одному перегасили.
Он затянулся и продолжил:
-У меня, короче, все руки в крови, я говорю корешу - попиздовали отсюда, а то в этом районе хуй знает чего еще ждать. А он такой грит, - да, что в этом районе от тебя еще ждать я даже не представляю.
На последней фразе он издал несколько ликующих звуков, широко открыв рот. Леша тоже засмеялся. Аня смотрела на Фунта спокойными, ничего не выражающими глазами. Я был рад, что эта история ей тоже не показалась смешной. Она повернулась и, встретившись со мной взглядом, улыбнулась.
- Ладно, двинули. - сказал Леша и мы пошли вниз по Спартаковской улице.
- Пойдем подвое - наставлял он - четверых сразу не пустят. Я пойду с тобой - он показал на меня - а ты, Фунт, иди с Аней.
Мы свернули в переулок. Вдоль дороги вплотную друг к другу стояли машины. Девушки и парни кучковались по три-четыре человека, но все вместе были связаны сетью переплетающихся взглядов. Стремясь покрасоваться, они принимали неестественные позы и выглядели глупо. Некоторые даже сами чувствовали это.
- Вот в эту арку - сказал Леша - мы пойдем первыми. Подходите через три минуты, встретимся у гардероба.

В клуб меня не пустили.
- Ты не проходишь - сказал охранник, выставив перед собой широкую ладонь со стальной цепочкой на запястье. Он смотрел поверх меня на следующих посетителей, поэтому мой вопросительный взгляд остался без ответа.
- Он со мной, может пустишь? - спросил Леша.
Охранник протянул руку в сторону другого посетителя:
- Ты не проходишь - сказал он розовощекому парню лет двадцати, у которого из волос была только короткая светлая челка.
- Какого хуя, бля - возразил он, но друзья отвели его в сторону.
Леша отвел в сторону меня:
- Ладно, давай остальных подождем, подумаем, что делать.
Поблизости толпилось несколько быдло-компаний, отбракованных фейс-контролем. Мне стало неприятно такое соседство. Один беглый взгляд охранника уравнял нас, и мы толпились здесь, не зная, чем утешить уязвленное самолюбие. "Нельзя судить о людях по внешнему виду" - подумал я, немного успокоившись, и попытался устыдиться своей неприязни, но у меня ничего получилось. Один сильно пьяный парень осматривал близлежащее пространство, медленно поворачивая голову. В его замыленных глазах тлел уголек агрессии. "Ищет Человека" - подумал я.
Вскоре подошли ребята.
- Ну хули, пойдем без него - сказал Фунт - че такой лажовый прикид нацепил?
На мне были джинсы, кеды и светло-коричневая майка.
- Хочешь - иди. - сказал я.
- Пойдемте лучше в другой клуб - сказала Аня - или просто погуляем по городу.
- К чертям собачим все эти клубы - сказал я.
- Ладно, давайте гулять - помедлив, согласился Леша - у меня все равно денег мало.
Фунт сплюнул под ноги.
- Бля, че за народ - сказал он - нах ты ему вообще позвонил.

Мы вернулись на Спартаковскую улицу и направились в сторону центра. Прохладный ветер порывами настигал нас и забирался под майку, запуская эстафету мурашек. Мы молчали, расстроенные неудачей.
- Зря, получается, письку набриолинил - наигранно грустно прервал молчание Леша.
- В клуб он пошел, - немного погодя сказал Фунт, - тебя бы и в бильярдную не пустили.
- Давайте больше не будем об этом. - сказала Аня - Может, нас бы тоже не пустили.
- Со мной бы кто угодно прошел. - сказал Фунт - И ты и он. Я любую пизду в любой клуб проведу.
- Ты, сука, заговариваешься, - сказал я, поворачиваясь к нему. Где-то в затылке застучал адреналин, и ночная улица, мерцая смазанными огоньками фонарей, слегка покачнулась.
- Спокойно, пацаны, - сказал Леша и мягко, но настойчиво приобнял меня за плечи, - ночь долгая, приключений еще найдем.
К моему удивлению, общее настроение довольно скоро поправилось. Леша шутил, каждый рассказывал пьяные истории, все смеялись. Где-то на Старой Басманной улице я увидел открытый магазин в виде небольшого теремка с красными цифрами 24 на треугольной крыше.
- Давайте зайдем - сказал я, сворачивая к магазину - выпить хочется.
- Тебя туда пропустят? - бросил Фунт мне вслед.
Я показал средний палец и вошел в магазин. За прилавком сидела женщина средних лет. Ее тяжелый взгляд вскользь прошелся по мне и вернулся к журналу, раскрытому на странице с улыбающейся Меган Фокс. "Просто оставайся собой" - гласил заголовок. Напротив продавщицы, через прилавок, стоял то ли бомж, то ли просто пьяница.
- Добавь на пиво - сказал он, стараясь поймать мой взгляд.
- Пожалуйста, бутылку водки "Зеленая марка", восемь стаканчиков и какой-нибудь томатный сок - сказал я продавщице. Она расправила полиэтиленовый пакет. Пьяница продолжал смотреть на меня. Я ощутил кислый перегар, теплой волной прошедший по щеке.
- Жалко? - спросил он.
- Сто семьдесят два - сказала продавщица.
Я расплатился и вышел.

Вторая бутылка кончилась в районе Пушкинской. Мы спускались по Тверской улице и я остро чувствовал счастье. Счастье от глухого опьянения и нежного чувства к женщине. Десять минут назад я в первый раз в жизни видел проститутку на Тверской. Она сидела в переходе возле Манежной площади и курила, погружая сигарету в широкий алый рот. Прищуриваясь от дыма, она смотрела на Фунта. Это был странный многогранник взглядов, и я не знаю, на кого смотрел Фунт, но точно не на нее. А на нее смотрел я и думал, почему она не бросила на меня даже взгляда. Я отвернулся и увидел Аню. Леша что-то рассказывал ей и она смеялась, такая свежая и такая чистая на фоне всей остальной действительности. И тогда обида на проститутку сменилась легкостью, какая бывает только во сне у здорового человека. В тот момент я понял что-то важное. По крайней мере, мне так тогда показалось. "Красота - это отсутствие грязи" - прошептал я почти вслух. Я шел, слегка покачиваясь, а вдоль спины и до затылка бегали мурашки от такого простого и очевидного открытия.
Возле Тверского бульвара мы прошли мимо трех парней, громко разговаривая матом. Один из них принял это на свой счет и спросил, не охуели ли мы.
- Че надо, пидор? - крикнул Леша, оборачиваясь. И весело похлопал себя по заднице - Пидор, хочешь укусить за попу?
Мы пошли дальше и свернули на бульвар. Тревожное и тяжелое чувство не отпускало меня. Я оглянулся.
- Ребята - сказал я - внимание.
К нам приближались трое. Обозначенный пидором шел по центру, немного впереди всех, правой рукой перехватив бутылку за горлышко. Он шел прямо на Лешу, низко опустив голову. Мы все стояли и чего-то ждали. Я ни о чем не думал. Парень приближался, и с каждым шагом на его лице проступало все больше деталей, вплоть до лимфы на треснувшей губе, и когда он уже начал заносить руку с бутылкой, Леша рванул вперед. Бутылка полетела в сторону. Парень, падая, ухватился за лешину рубашку. Сознание покинуло его уже после первого удара, но он держался за рвущуюся материю бессмысленным услилием воли, встречая лицом удар за ударом. Двое других обступили Лешу, и я, очнувшись от оцепенения, прыгнул на ближнего. Под серией неприцельных ударов он отскочил, и я услышал звон бутылки, наконец-то приземлившейся где-то встороне. Я два раза бросил левую руку из закрытой стойки и почувствовал, как костяшки клацают по чему-то мокрому и живому. Я сделал еще один джеб и отступил. Стремительность первого мгновения драки схлынула. Я стоял напротив незнакомого мне человека. Из его губы струйкой текла кровь, а в глазах не было ни злобы ни азарта, только страх. Я сделал обманный джеб левой и он нервно дернулся, открываясь под удар. Я не чувствовал к нему ненависти, но все равно ударил - из любви к спорту. Через мгновение в наш тет-а-тет влетел Леша и врезался в моего оппонента. Тот отскочил и попятился. Леша уже успел вырубить вторую жертву - он лежал неподалеку, держась за лицо, - и теперь наступал на последнего. Я подбежал к Леше и схватил его за плечи.
- Не надо, хуй с ним - сказал я. Лешины плечи немного расслабились. Он высвободился и пошел к остальным.
Аня стояла в стороне и смотрела, как Фунт носком ботинка пинает окровавленного владельца бутылки. В живот, в голову, в пах. Тот вяло водил рукой, пытаясь педугадать направление следующего удара.
- Пошли отсюда - сказал Леша, подойдя к ним.
- Ага, ща. - сказал Фунт. Он склонился над парнем и, плюнув в заплывшее с кровоподтеками лицо, прошипел - Еще раз тебя здесь увижу - не пощажу.

Никаких угрызений совести у меня, конечно, не было. Из костяшки левой руки шла кровь и все о чем я думал - как бы не закапать джинсы.
- В первый раз так всегда бывает. - сказал Фунт - У меня давно все костяшки сбиты.
Это была далеко не первая драка в моей жизни, но пускаться в бессмысленный спор не хотелось, и я промолчал. Аня достала из сумочки одноразовую салфетку.
- Держи, - сказала она. Я взял салфетку, коснувшись ее ладони и ощутил, как от пальцев до запястья пробежал ток.
- Этот пидорас, мне рубашку порвал - сказал Леша, осматривая себя.
- Как приятно пиздюлей выдавать. - сказал Фунт - Айда еще кого-нибудь найдем.
Мы прошли Никитский бульвар, так никого и не встретив. Хотя, сомневаюсь, что у кого-то было серьезное намерение устроить еще одну драку.
Все это время я не переставал думать об Ане - уместно ли проводить ее до дома, легко ли нам будет вдвоем, что я могу себе позволить, оставшись наедине. Где-то на Арбате мы решили расходиться. Фунт вышел на дорогу и махнул какой-то десятке.
Я устал подбирать слова и просто сказал:
- Давай я тебя провожу.
Но она то ли сделала вид, то ли действительно не услышала.
- Садись - крикнул Фунт, открывая заднюю дверцу.
- Ну все, пока, спасибо за компанию - сказала Аня и села в машину.
Фунт подошел к нам.
- Ну ладно, шишечку я на ночь пристроил. Не ахти что, конечно, но хуле, на безбабье и рыбу раком - сказал он и, подмигнув мне, пошел к машине. Уже через минуту десятка скрылась за поворотом, а на ее место встал следующий автомобиль.
- Куда надо? - устало спросил водитель средних лет, выглядывая из глубины салона.

В Москве начинало светать. Фасады зданий, остановки, столбы, припаркованные машины и просто мусор - все постепенно приобретало естественные очертания и цвета. Улицы, сменяясь одна другой, являли унылое и мокрое утро. Ленинградский проспект, такой пустой в это время суток, проносил перед глазами неуместно красочные рекламные щиты и серые заборы нескончаемой перестройки.
Вскоре мы свернули, и проспект, такой реальный пять минут назад, тоже ушел в прошлое. Машина пискнула тормозными колодками и, мелко трясясь, перекатила через трамвайные рельсы.
"Какая глупость." - подумал я - "Саенко вообще травмирован".