Ригден : Справедливость.

- Похолодало, - сказал капитан, стряхнув ловким щелчком пальца пепел с тлеющей папиросы.
-середина августа же на дворе, - отозвался Андрей, - через две недели осень начнется.
- Пушкин любил осень, стихи про неё писал, - произнес капитан, продолжая задумчиво разглядывать улицу сквозь зарешеченное окно.
- Я у Пушкина стихи не очень люблю, мне больше всего его роман «Капитанская дочка» нравится, про Емельяна Пугачева. Мне нравится Пугачев. Приятно осознавать, что уже 150 лет назад, в России были герои, отважно боровшиеся с проклятым царским режимом и умиравшие за свободу простых людей.
- Свобода это хорошо, - растягивая слова, медленно проговорил капитан, раздавливая в тесно сжатых пальцах окурок папиросы.
- Свобода и справедливость - самые главные ценности на земле. Для каждого уважающего себя индивида на планете, самыми важными и самыми главными целями жизни, достижение которых должно определять смысл его существования, является борьба за свободу тех несчастных, кто этой свободы не имеет и стремление к достижению полной справедливости во всех её аспектах.
- А кто у нас сейчас, не свободен? - Капитан с интересом посмотрел на Василькова.
- В нашей стране, слава нашему великому вождю товарищу Сталину, нет рабов или людей, о которых можно сказать, что они зависимы от своих господ, но в капиталистических странах, не познавших счастье социалистического строя, таких угнетенных множество.
- Идеалист, ты Васильков, - усмехнулся капитан, занимая свое рабочее место, под большим громоздким портретом основателя ВЧК - Ф.Э. Дзержинского.
- Я коммунист, четко произнес Васильков, обращаясь к капитану.
Эти слова были сказаны с такой твердостью и решительностью, что даже присутствующим в тот момент в кабинете следственного отдела НКВД посторонним людям, могло показаться, что в том, проницательном и оценивающем взгляде которым взирал Ф.Э. Дзержинский со своего портрета на присутствующих в комнате людей, одновременно проявилось и крайнее уважение к молодому начинающему сотруднику органов внутренних дел Андрею Василькову, и чувство непомерной гордости, за то ощущение, что такие парни как он работают в основанных Дзержинским органах.
- Я в твои годы тоже таким был, - сказал капитан, включая большую зеленую лампу на своем столе. - Тоже хотел изменить весь мир. И тоже чувствовал в себе силы это сделать.
В этот момент в кабинете раздалась звонкая трель телефонного звонка. Капитан снял с рычагов массивного черного аппарата трубку, после чего с важным видом о чем-то разговаривал несколько минут. Положив трубку на место, капитан, загадочно улыбаясь, посмотрел на Василькова, после чего сказал:
- Сейчас к нам Андрюша, в гости барышня, придет, интеллигентная, бухгалтер колхоза, украла народное добро, курва, а признаваться не желает.
Немного погодя, в дверь кабинета постучали, и капитан, оторвавшись от сидения, вальяжной походкой отправился встречать гостей.
Когда он её открыл, Андрей увидел на пороге, двоих конвоиров с сержантскими петлицами, и сопровождаемую ими довольно молодую женщину 25-30 лет, чье лицо было украшено огромным фиолетовым синяком под левым глазом и большим рубцом на правой щеке. Одета она была в забрызганную кровью синюю с горошком блузку и длинную черную юбку до самых пят. Но больше всего Андрею запомнились, её тонкие изящные пальцы, выдававшие в ней большую любительницу музицирования то ли на пианино, то ли на скрипке.
- Обвиняемая по делу №00356: Александрова Мария Сергеевна, 1909 г. рождения, бухгалтер колхоза им. Кирова, обвиняется в растрате строительных материалов, на общую сумму 32 рубля, задержана вчера, после проведения внеплановой инвентаризации колхозного имущества, - прочитал один из конвоиров по бумаге, после чего передал красную кожаную папку с выгравированным на нем серпастым гербом в руки капитана.
- Разрешите идти, товарищ капитан – обратился к нынешнему обладателю красной кожаной папки другой конвоир.
- Валяйте, - ответил им капитан, - после чего сержанты, прикрыв дверь кабинета, удалились.
- Что же ты Маша, кровельное железо воруешь? - Заговорил с женщиной капитан, закрывая на засов входную дверь кабинета.
- Я не виновата, - произнесла женщина, чей взгляд был угрюмо опущен в пол.
- А тут написано, виновата, - капитан поднес к лицу женщины, несколько взятых им из папки пожелтевших страниц печатного текста. – Написано, что несколько недель назад, вам в колхоз привезли 7 листов кровельного железа, для укрепления крыши коровника. Факт получения подтверждается соответствующим актом прием – передачи имущества и инвентаризационной описью товарно-материальных ценностей, которую Вы, Мария Сергеевна провели сразу после принятия к учету, этих листов. А вчера, после проведения плановой проверки складов вашего колхоза, выяснилось, что данный строительный материал, завезенный к вам на склад, в прошлом месяце, отсутствует.
- Я не брала листы, - тихо сказала, женщина, их украли
- Ах, украли? – громогласно произнес капитан, воздев руки ввысь, - А что же Вы Мария Сергеевна, милицию не вызвали, раз их у вас украли? Что же вы не подняли тревогу, раз у вас кто-то неизвестный проник в ваш склад и вынес эти листы?
- Кражи с взломом не было, тонким, готовым разрыдаться голосом промолвила женщина, - листы взял кто-то из своих, из хозяйственников, кто-то, кто сумел тайком выкрасть у меня ключи от склада, сделать дубликат, а потом незаметно вернуть ключи мне.
- Ах, вот как, улыбнулся капитан, подойдя вплотную к женщине. Настолько близко, что от его дыхания у нее зашевелились волосы на голове.
Возникла пауза. Целую минуту капитан, молча, не шелохнувшись, продолжал стоять возле женщины, обжигая своим горячим дыханием её лицо. А женщина, закрыв от страха глаза, словно черепаха, попыталась втянуть в себя шею, застыв на месте, словно зверек, чувствующий нависшую над ним смертельную опасность.
- Посмотри мне в глаза, - прошептал по слогам капитан, но Андрею показалось, что эти слова пусть и сказанные шепотом, прозвучали настолько громко, что их можно было услышать и за пределами этой комнаты.
Женщина не пошевелилась.
- Посмотри мне в глаза, - более настойчиво повторил капитан, крепко сжав огрубевшими пальцами её подбородок.
Андрей заметил, как из прикрытых глаз женщины, побежали слезы.
- Посмотри в глаза, тварь! - Во все горло закричал капитан, после чего со всего размаху ударил по лицу женщины находившейся у него в левой руке папкой. После чего небрежно кинул папку на край стола.
Получив мощный удар, женщина пошатнулась и, застонав, упала на колени в угол комнаты. Из её глаз, теперь уже ничего не стесняясь, текли слезы.
- Иди сюда, дрянь, - проговорил капитан, жадно разрывая синюю блузку на женщине, - говоришь, что не виновата, продолжал пыхтеть он, срывая лифчик.
У наблюдавшего за этой сценой Андрея от увиденного ужаса, застыл ком в горле. Все происходящее казалось ему ненастоящим, как будто все это видел не наяву, а в жутком немом фильме, на сеансе которого был единственным зрителем. Боясь сделать какое – либо нечаянное движение он продолжал ошеломленно наблюдать за действиями капитана, совершенно не зная как поступить.
Капитан между тем зря времени не терял. Собираясь видимо овладеть женщиной целиком, он сорвал последнеё бельё, что было на ней, но почему-то передумав, резко развернул женщину к себе лицом и, расстегивая ширинку брюк, жадно с придыханием пробормотал, - посмотри Андрюша, как я сейчас буду её отучивать воровать народное добро.
Капитан схватил женщину за волосы, и, подтолкнув себе, заговорил, - давай шлюха, доставь мне удовольствие. Твоя мать такой же шлюхой была. Пока я в 19-ом году, под Красноярском бурый от крови снег в чашке растапливал, чтобы от обезвоживания не умереть, твоя мать с белочехами да с французскими интервентами по красноярским закоулкам мыкалась, думала её какой месье, с собой в Париж заберет. Я её тоже в 20-м году допрашивал, когда мы её за контрреволюционную деятельность взя…
Договорить эту фразу капитан не смог, острая жгучая боль пронзила его тело, и громко вскрикнув, он отпрыгнул от женщины.
- Тварь! Тварь! Тварь! – безудержно кричал капитан, - сейчас я тебя устрою встречу с твоей мамочкой, - крикнул он, подбегая к собственному столу. – Тварь! - Повторил капитан, вынимая из верхнего ящика револьвер.
Дальше все происходило как будто в замедленной съемке. Андрею показалось, что его сознание, отказываясь понимать происходящее, полностью выпало из окружающей его реальности и только его глаза, подобно механическому объективу фотоаппарата, равнодушно фиксировали происходящее.
Схватив револьвер, капитан стремительно приблизился к женщине, и судорожно сжимая в запотевших ладонях рукоятку оружия, выпустил в её лицо весь барабан.
«Бах, бах», - подобно раскатом грома, отзывалось в голове Андрея эхо громких выстрелов.
- Стены только из-за этой дряни перепачкали, - негромко произнес капитан.
- Оформи в протоколе, что она во время допроса попыталась завладеть находившимся у меня на столе револьвером, и в ходе борьбы, пытаясь меня убить, произвела выстрелы из табельного оружия. Но в последний момент я сумел отвести от себя её руку с зажатым в ней револьвером, поэтому все выстрелы пришлись ей в голову. А насчет одежды, я думаю претензий не будет - добавил приказным тоном капитан.
Но Андрей ничего не ответил, заворожено продолжая смотреть, на обволакивавшую его сапоги лужу крови.
Спустя пару часов, Андрей сидел на скамье во дворе отделения внутренних дел, беспрерывно выкуривая одну папиросу за другой. Несмотря на то, что рабочий день уже закончился, домой идти совсем не хотелось. Мимо проходили спешившие по делам сотрудники, ненароком бросавшие свой взгляд на нового молодого сотрудника, который вместо того, чтобы идти домой, о чем-то задумчиво грустил в тени росших возле отделения тополей. Но вырвать Андрея из плена собственных переживаний, никто из них не стремился, до него никому не было дела.
Андрей сидел долго, до того момента как к зданию подъехала с накрытым на кузов брезентом полуторка, из которой выскочил невзрачного вида небритый мужичок в потертом коричневом пиджаке и натянутой до самых бровей кепке. Подозрительно посмотрев на Андрея, мужик на секунду замешкался, но сделав скидку на его светло-зеленую форму с красными лейтенантскими петлицами на вороте, направился к входным дверям отделения.
Через несколько минут он вышел из дверей отделения вместе с Василичем, подсобным рабочим, с которым Андрей в тесных коридорах отделения сталкивался довольно редко, так как основное его рабочее место находилось в подвале.
Несколько минут, они, о чем оживленно разговаривали друг с другом, снимая брезент с кузова грузовика. После чего оба скрылись в здании.
Их новое появление не заставило себя ждать. Первым из дверей, показался Василич, он шел, держа в руках носилки, накрытые черной тканью, на которых явно лежало чье-то бездыханное тело. Помогал нести носилки, небритый мужичок, приехавший на полуторке. Дойдя до грузовика, они осторожно перенесли тело с носилок, в кузов, после чего снова направились в здание отделения.
Подобная операция повторилась несколько раз. Уложив последний труп в кузов машины, мужичок широко улыбнулся, обнажив прогнившие передние зубы, на прощанье, помахал Василичу рукой, и запрыгнул в кабину грузовика.
Перед тем как грузовику заурчать мотором, Андрей увидел как с одного из трупов положенных в кузов, немного слетела черная ткань, и из-под покрывала показалась тонкая женская рука с очень изящными длинными тонкими пальцами. Эти пальцы Андрею уже приходилось сегодня видеть.
- Эй, мужик, постой, - закричал Андрей, судорожно сорвавшись места. – Стой я говорю! - Еще более сильно крикнул он вдогонку уезжающему грузовику.
Машина заглохла, и из водительской кабины показалась встревоженная небритая физиономия.
- Чего тебе? – Недружелюбно поинтересовался водитель
- Ты куда едешь? - Судорожно глотая воздух, поинтересовался Андрей.
- Как куда? В могильник, - водила недоуменно посмотрел на офицера.
- Подбрось.
- Не положено, - сухо отрезал водитель, и попытался спрятаться в кабине.
- Я тебе денег дам, 20 рублей, - Андрей подскочил к кабине и быстрым жестом распахнул дверь грузовика.
- Не положено, повторил водитель. Андрей заметил, как на его лице нервно начали подрагивать скулы.
- 50 рублей, и поеду я в кузове, с «грузом» - предложил Андрей , призывно всматриваясь в глаза водителя.
- 50 рублей? - переспросил водитель, - согласен. От недавнего испуга в глазах водителя не осталось и места, только искорки алчности блестели сейчас в них. – Залезай в кабину, - водитель небрежно кивнул в сторону кузова.
Услышав ответ, Андрей с радостью нырнул в кузов грузовика. Заурчал мотор, и машина, подавшись с места, выехала со двора отделения.
- С ума сойти, - заворожено сказал Андрей, разглядывая абсолютно нагое тело убитой женщины.
- Я уже было перестал думать, что справедливость в этом мире действительно существует! - восторженно воскликнул он, отбрасывая скатившееся с ног женщины покрывало в сторону.
- Разве это справедливо, что одному капитану разрешается трахать обвиняемых баб? - Как будто обращаясь к телу убитой женщины, произнес Андрей.
- Это несправедливо. Когда капитан, пытался тебя трахнуть, я тоже захотел тебя трахнуть. И до сих пор хочу. – Говорил Андрей, нежно поглаживая рукой по телу женщины – Хоть мертвая, но ты моя.
- Слава товарищу Сталину, в этом мире справедливость есть, и никуда от неё не деться, - сказал Андрей, расстегивая ширинку брюк.