Пиздоглазый спермоглот, сын пиздоглазой шалавы : ПАДШИЕ (5 ЧАСТЬ)

- Ты не поверишь, мы только о тебе и думали, - язвительно поздоровалась она с Таиром.
- Здесь слишком ядовитый воздух, Ратмир, - не обращая на нее внимания, он произнес, пристально глядя на меня. – Не пора ли нам прогуляться?
Прошел час. Крупные холодные капли пронизывают прямо до сердцевины костей. Промокшая одежда медленно скисает на вспотевшем мужском теле. В такие мгновения меня охватывает чувство дикого совершенства, приходит особая удовлетворённость, расстилается неземная благодать. Ощущаю себя новичком-альпинистом, который таки достиг труднодоступной вершины Эвереста. Хочется горланить о своих суперских ощущениях на всю Вселенную, кхм… ну хотя бы на ближайшие кварталы.
Спутниковые антенны, словно исполинские грибы-одиночки, гордо возвышаются над ржавеющими крестами и рогатками. Кругом пляшет бойкий дождь, сентябрьское зрелище природного характера нас старательно очаровывает.
Мы сидим на самом краю карниза и, свесив ноги вниз, внимательно рассматриваем маленькие точки, забавно копошащиеся на дне пропасти между капризно насупленных высоток. Торчать на крыше фешенебельного отеля не так уж и страшно, как кажется неискушенному зрителю со стороны. Мы лениво перебираем анекдоты и без конца чешем свои худющие спины. Изредка с неохотой отрываемся от гравийного настила и изрыгаем плевки. Наверное, во время длительного падения слюнные пули сливаются с дождевыми каплями и звонко приземляются на шляпы и зонтики крошечных точек, зато эти букашки не замечают наших харчков-выстрелов.
Чудаковатые букашки торопливо семенят домой, дабы поспеть к горячему ужину, а после - телевизионные новости, а потом еще какой-нибудь ночной movie. Мы же, два строптивых извращенца, сидим здесь и ловим кайф.
- Дай-ка мне взглянуть на эту штуковину, - с этими словами Таир выхватил из моих рук новёхонький цифровой фотоаппарат «Sony». Я было хотел возразить такой неслыханной наглости, но, маленько пораскинув мозгами, всё-таки передумал ввязываться в словесную перепалку с психом.
Вытянув руку как можно дальше, он сумел сфотографировать своё довольное лицо, расплывшееся в нетрезвой улыбке.
Я знаю, мы должны были купить хороший героин, но что поделать, обманщики!
Он запечатлел меня на плёнку, когда я прохлаждался на унитазе, ой, нет, в тот момент, если я не ошибаюсь, я отчаянно тужился. Он недолго раздумывая назвал эту фотографию «Шалостями запора», а меня самым настоящим мучеником этой напасти.
Мы были обязаны заказать в срок новую партию «белой смерти», как он называл шутливо.
Таир после нескольких неудачных попыток всё же наловчился сфотать свою задницу, покрытую густой вьющейся растительностью.
Я перестал читать книги, но зато начал постоянно считать деньги, а особенно во время ночных сумерек в грязной спальне.
Таир умудрился оставить на кадре свой маленький пенис.
-Эй, он вполне пригоден для оплодотворения! – окрысился он на меня, держа в руках клюшку для гольфа. Он способен ударить ею, повредить сетчатку моего глаза, превратить моё лицо в бугристое мясо. Нет, такая перспектива меня не устраивает, твёрдо отказываюсь от спора, который может завершиться плачевно и не в мою пользу.
- Хорошо, хорошо. Извини меня, это я сморозил глупость и так далее.
- Ладно, не ной, это исправимо. Сделай мне массаж ног, и, быть может, я сжалюсь над тобой, непослушный имбецил.
Мы учились выносить двери одним ударом, бегали по склонам холмов, стреляли из лука и арбалета. Интересовались классической музыкой и оперой, чистили баклажаны и вводили раствор в вены.
- Это случаем не ты разукрасил витрину свадебного салона «White Prince» жёлтой половой краской? – полюбопытствовал, закидывая ладонью в рот пригоршню грецких орехов, очищенных от скорлупы.
- Нет, вряд ли. Должно быть, это дело рук Хариса. Ты же знаешь этого экстремального типчика с массивной челюстью! – он с детским радушием любовался своим револьвером и фотографировал его с различных сторон и под разными углами.
Комнату чуть не разорвало от моего хохота, посмеявшись вволю, я небрежно бросил: «Чудаки!».
Он развернулся на 180 градусов и окинул меня непонимающим взглядом, слегка сдвинул взлохмаченные брови.
Я едва слышно сплюнул на дверцу шкафа неприятно пахнущую крошку какой-то дряни, которую в течение десяти минут терпеливо выуживал из расщелин зубов с щемящим намерением как можно скорее избавиться от этой гадости.
Мгновенное переключение взгляда на Таира – тот и вовсе не смотрит на меня, он чистит оружие каким-то машинным маслом и теперь от него ужасно несёт, словно от работника-грязнули из СТО.
- Надо будет поменять цвет памятника моему отцу, - объявил я, заранее ожидая услышать его слова, произносимые в наполовину безжизненной тишине.
Он поднялся с коврика и приблизился к зашторенному окну, в тщетных попытках разглядеть улицу сквозь мелкие щели спросил:
- Интересно, каким тонам ты отдаёшь большее предпочтение?
- Я полагаю, сиреневый или голубой.
- Почему ты всегда заостряешь своё внимание на голубом?
- Иди в баню! Твои подколы меня достают по-чёрному.
- И что же теперь мне прикажешь сделать?
- Перестать доводить меня до крайнего предела.
- Ух ты, как смело!