HЕФЕРТИТИ : Антихрист

Дамы и господа, разрешите представить нашего дорогого гостя, перед вами Ларс Фон Триер, собственной персоной, встречайте же!
Раздаются вежливые аплодисменты и 53-летний мужчина, щурясь сквозь старомодные очки, расшаркивается перед залом. Внешне метр это типичный чеховский персонаж, эдакий Леонид Андреевич Гаев, в мхатовской интерпретации. Стоптанные теннисные туфли одеты на босу ногу. Видавший виды парусиновый костюм мешком висит на разнеженном, постоянно мечтающем о диване, тельце. Недоверчиво торчит крючковатый нос. Бородёнка из потных, тонких волосиков, стыдливо прикрывает одутловатые щёчки. Всё это великолепие венчает шляпа "а ля художник с Монпарнаса", нелепо заломленная на затылок. Вот полюбуйтесь сами. (http://www.contactmusic.com/photos.nsf/main/lars_von_trier_5297165)
Не буду скрывать, что когда лучший режиссёр современности дал согласие на приезд в Москву дабы рассказать о своём новом кино-шедевре, то я до последнего момента не верила в то, что это возможно. Но, когда великий Ларс сам мне позвонил и поинтересовался московской погодой то, я окончательно убедилась в том, что моя мечта сбылась - к нам едет РЕЖИССЁР.
В кротчайший срок было сделано всё возможное и невозможное и чудо свершилось! Мы на сцене, перед московской публикой, зал битком набит кинокритиками, молодыми режиссерами, коммерсантами, журналистами, шлюхами. Одним словом - творческой интеллигенцией.
Под словом "мы", кроме себя и гениального датского режиссёра, я имею ввиду двух своих помощников: лучшую подругу Ирину и Анри, человека без которого мне было бы очень и очень трудно. Ирина великолепный переводчик, с абсолютным чувством языка. Сегодня ей предстоит весьма не лёгкая задача перевести и озвучить, без предварительного просмотра, "влёт", авторскую копию фильма. Анри - человек очень маленького роста, почти карлик, но наделённый невероятной физической силой. На самом деле настоящее имя у него совсем другое и, честно говоря, меня не интересует его настоящее имя. Я зову его Анри из-за поразительного внешнего сходства с знаменитым французским художником Тулуз-Лотреком. (http://bibliotekar.ru/Klotrek/index.htm) У Анри проблемы со здоровьем, он с рожденья не слышит, но я обучила его специальному языку и мы прекрасно понимаем друг друга.
Наша программа не оригинальна - знакомство режиссёра с аудиторией, просмотр фильма, обсуждение увиденного.
Первый вопрос задаёт какой-то журналист из газеты КоммерсантЪ:
- Мистер Фон Триер, не могли бы вы объяснить, зачем вы сняли ваш фильм, и, прошу вас, пусть количество слов в вашем объяснении будет большим, чем два.
Ирина переводит. Наш дорогой гость, услышав перевод, начинает ёрзать и тихо бормотать, что-то вроде "If you want to fuck me funny, fuck yourself and save your money...". Ирина оставляет этот пассаж без внимания и перевода, а Ларс, берёт себя в руки, перестаёт нервничать и отвечает вопросом на вопрос:
- Ну, я не думаю, что я должен что-то объяснять... Должен?
- Да, должны. Вы режиссёр с мировым именем, вы сняли новый фильм, и вы должны объяснить нам его смысл. Прошу вас. - журналист настойчив и принципиален.
В ответ Ларс, цедит длинную фразу на родном, датском языке. Обычно невозмутимая переводчица Ирина слегка краснеет. Фраза остаётся не переведённой. После некоторого раздумья Фон Триер выдаёт официальный ответ:
- Я не могу даже самому себе объяснить, что я делаю... Я снимаю фильмы, и мне это очень нравится, это для себя...
- Хорошо, это можно считать за извинение... - резюмирует неугомонный журналист. Ирина не хочет это переводить.
Секундное замешательство.
- Пожалуйста, следующий вопрос, - обращаюсь я к залу.
Встаёт некая особа и представившись, Варварой Жеребцовой, журналисткой Эха Москвы, озвучивает свой вопрос:
- Скажите, маэстро, а Вы верите в Бога?
Услышав перевод и поперхнувшись, маэстро начинает икать. Я прошу Анри постучать режиссёра по спине. После стука, поблагодарив Анри, и, почувствовав себя лучше, режиссёр отвечает на вопрос:
- Я лучший кинорежиссер в мире... Но я не уверен, что Бог, если он есть, - это лучший Бог в мире... Для меня лучший Бог это Андрей Тарковский.
Зал, среагировал на знакомое имя, оживлённым штормом. Вопросы сыпятся со всех сторон. Когда с заднего ряда я слышу "А скажите, товарищ, вы правда такой ебанутый или только прикидыветесь?", то решаю остановить вакханалию и объявляю:
- Итак, сейчас мы посмотрим новый фильм Ларса Фон Триера "Антихрист", а на все вопросы режиссёр нам ответит после просмотра.
Мы спускаемся со сцены и занимаем места для почётных гостей. Гаснет свет и зал погружается в волшебный киномир великого мастера. Первым же кадром рушатся все каноны - название фильма представляет из себя нелепый детский рисунок, с кокетливой последней буковкой в виде египетского крестика(http://s19.radikal.ru/i192/0908/aa/33d09a7cca39.jpg) А следующий кадр с именем режиссёра и словом "Пролог" заставляет моё сердце замереть от предвкушения, ведь если в Догвиле мастер гениально соединил кино с театром, то чудо соединения литературы и кино вот-вот должно произойти прямо у меня на глазах.
Начало фильма. Рука открывает душевой кран и вместе с медленно падающими каплями звучит потрясающий Гёндель - "Lascia la Spina" (http://www.youtube.com/watch?v=0qv88wKEA5M&feature=related), прошу вас, послушайте, тот случай, когда музыка более чем важна. Режиссёр сознательно отказывается от цвета и замедляет темп, чтобы вызвать ощущение сна, ведь самые лучшие фильмы это наши сны. Обнажённые он и она. Резко очерчено женское бедро. Водяные капли (http://s41.radikal.ru/i092/0908/a4/09d02ffa98d9.jpg). Секс. Проникновение. Всё медленно и торжественно.(http://s48.radikal.ru/i119/0908/18/ee68d3740fcd.jpg)

Внезапным диссонансом к Гёнделю, я слышу, как последний ряд начинает хрустеть попкорном и отпускать пошлые комментарии. "Ну вот," - думаю я, - "всё, как всегда, в моей стране может сто раз поменяться власть, но публику на последнем ряду изменить невозможно." Взгрустнув, я прошу Анри мне помочь. Анри мгновенно понимает, что от него требуется и стремглав срывается с места. Пару минут с последнего ряда доносятся невнятные звуки, потом всё стихает. Анри возвращается и сообщает, что осталась проблема, которую он не смог решить. Я возмущённо вздыхаю, ведь мне прийдётся отвлечь себя от общения с прекрасным, но ничего не поделаешь - за всё нужно платить. Вдвоём с Анри мы поднимаемся и я, с удовлетворением вижу результат работы Анри - у всех мужчин, сидящих на последнем ряду, аккуратно от уха до уха перерезано горло, а изо рта торчит член.
Сквозь свежий разрез, ещё пульсирует кровь и создаётся полное впечатление, что каждый мужчина жуёт свой собственный член. Всё-таки Анри не только профессионал, но ещё и художник. Я это очень ценю. А вот, собственно и то, что меня отвлекло. Три барышни, сбились в кучку, скулят и дрожат как овечки, которых ведут на убой, наверное, им страшно. Как, почти у любого профи, у Анри есть своя ахилесова пята - он не умеет работать с дамами, поэтому он виновато протягивает мне пистолет с глушителем. Что ж, прийдётся самой... В общем-то это даже приятно, три хлопка и девчонки навсегда избавлены от своего нелепого страха. Больше попкорном никто не хрустит.
Возвращаясь, я слышу:
Дайте мне оплакать мою жестокую судьбу
И вздохнуть об утраченной свободе.
Пусть боль разорвет цепи моих мучений,
во имя милосердия,
во имя милосердия.
Это Ирина переводит сходу, итальянский текст арии Гёнделя. И как переводит! Высший пилотаж! Всё-таки у меня замечательные помощники.

А тем временем на экране мы видим маленького мальчика, очевидно, что это сын мужчины и женщины занимающихся сексом. Видимо его разбудила возня взрослых и он, открыв дверку кроватки, выходит, чтобы посмотреть на маму и папу. А у тех, судя по всему, дело приближается к счастливому концу (http://i017.radikal.ru/0908/ab/e0a7eed21790.jpg). Внезапно, порыв ветра открывает окно, и в комнату влетает ворох снежинок.
О этот ветер! Многие, наверное, помнят "Зеркало" Тарковского, где в самом начале, молодая Маргарита Терехова, с тогда ещё колдовскими глазами, сидит на плетне перед полем и курит папиросу, а вокруг всё такое, родное-родное, наше, и поле, и лес.(http://www.youtube.com/watch?v=BIMW-FcnNKc) А по по полю идёт всегда непостижимый Анатолий Солоницин, он подходит к Тереховой и начинается такой типичный для Тарковского разговор, как бы ни о чём и обо всём сразу, там еще в какой-то момент звучат слова " ... всё потому, что не хотим верить, той природе, что внутри нас". Потом Солоницин уходит, а Терехова задумчиво смотрит ему вслед и, вдруг, налетевший ветер, заставляет Солоницина остановиться и обернуться.(http://www.youtube.com/watch?v=aToWu67zops)
Так вот, забегая вперёд, я замечу, что этот инфернальный ветер, будет насквозь продувать весь триеровский фильм. Это не единственный приём, который датчанин "заимствовал" у русского режиссёра, но на мой взгляд он самый эффектный.
Итак, ребёнок решив, что нет ничего интересного в том, что делают родители переключает своё внимание на открытое окно. И вот он уже стоит но подоконнике и демонстрирует медвежонку, своей любимой игрушке, всё чудо и совершенство этого мира (http://s58.radikal.ru/i161/0908/ac/2ec75f046043.jpg)
Наконец наступает потрясающе красивая кульминация - одновременный оргазм родителей и полёт их ребёнка из окна на встречу смерти.
Гёндель обрывается и в кино-повести открывается первая глава - "Cкорбь"
Похороны мальчика. Рыдающий Он, окаменевшая Она. У них нет имён, просто мужчина и просто женщина, имя - Ник, было у ребёнка, которого уже нет.
Меня забавляет тот факт, что если главные герои лишены имён, то все остальные персонажи лишены лиц - вместо них размазанные пятна.
Во время похорон сына мать теряет сознание. Следующая сцена многое определяет. Он навещает свою жену в клинике, где она с помощью химических препаратов пытается вытравить из себя весь ужас случившегося. Он такой европейский интеллектуал, к тому же психотерапевт, решает, что так больше продолжаться не может, что она губит себя, что нужно бросить пить лекарства и что он её вытащит с помощью своих, психотерапевтических методов. Ну-ни-пи-да-рас?
Весь разговор насыщен таким мощным по чеховски коннатационным фоном, где важно не только каждое слово, но и каждая пауза и каждая интонация. Поэтому я очень рекомендую всем смотреть этот фильм в оригинале или с качественным подстрочником. В конце разговора он, чтобы склонить чашу весов, использует самый мужской и самый подлый аргумент, говорит ведь я тебя люблю. И тут камера режиссёра переключается на вазу с цветами и начинает увеличивать их скрещенные стебли, так что в какой-то момент создаётся полное впечатление, что это не стебли, а мозговые извилины.
Вот здесь мне стало по-настоящему страшно, так и захотелось крикнуть: Куда ты лезишь, мудак, ведь это же мозги, туда нельзя!
Всё что происходит на экране начиная с этого момента и вплоть до второй главы включительно я оцениваю, как большую оплеуху современному психоанализу.
Итак, вторая глава - "Боль".
С потрясающей достоверностью показана ломка героини, когда выбросив таблетки в унитаз, Она через некоторое время бьётся об него головой.(http://s51.radikal.ru/i131/0908/6c/f68a6b2a31f9.jpg) После этого все психоаналитические приёмчики идут туда, куда и следует им идти - в пизду и наш европейский интеллектуал возвращается к тому единственному, что у него пока ещё получается - к сексу.
Так или иначе неугомонный психотерапевт идентифицирует источник страха своей жены. Это Эдем - местечко в лесу, где год назад жена жила с ребёнком и писала диссертацию о жестоком обращении с женщинами в шестнадцатом веке. По дороге в Эдем, в поезде, Он погружает Её в гипнотический сон и то волшебство с каким снят этот сон невозможно описать словами, особенно тот момент, когда Она растворяется в траве. (http://i017.radikal.ru/0908/4b/3f8f3cda5da0.jpg)
Сразу за этим следует ещё один замечательный кадр: машина въезжает по мосту в лес (http://i044.radikal.ru/0908/c5/2a1b52349b77.jpg) и лес, вдруг, становится живым и как-бы заглатывает машину и видимо в этот момент начинает стираться граница между вымыслом и реальностью, между тем, что снаружи и тем, что внутри. И ещё становиться совершенно ясно, что благополучный конец в этой истории исключён.
Саспенс начинает пропитывать кинематографическую ткань совершенно удивительными образами, например, когда Он умиляется вышедшей к нему навстречу оленихой, ведь она такая любопытная, такая красивая, что вот-вот доверчиво к нему прижмётся, Он делает шаг навстречу, а олениха внезапно разворачивается и из-неё свисает мёртвый, не сумевший родиться, оленёнок. Или когда, в самом конце главы, Он обнаруживает в кустах лиса, который, пытается выгрызть свои собственные кишки, а когда наш герой себя чем-то выдаёт, то лис бросается на него со словами - "Хаос правит миром".
Третья глава - "Отчаянье" и в ней напряжение достигает предела. На мой взгляд, эта самая важная глава в фильме и посвящена она извечному противостоянию двух начал - мужского и женского, извечному страху каждой женщины, которая боится потерять своего мужчину, каким бы мудаком он ни был. Очевидно, что тема не нова и многие художники изъездили её вдоль и поперёк. Но режиссёр гений и поэтому его трактовка подобна откровению. Между мужчиной и женщиной происходит разговор, который бессмысленно сейчас описывать, имеющий уши всё услышит. В какой-то момент Она произносит, на мой взгляд одну из ключевых фраз фильма: " ... вот ты говоришь природа, природа. Природа - церковь Сатаны. Вон его дыхание." И тут же порывом ветра окно распахивается и в дом врывается воздух из леса. Всё по Тарковскому и не знаю почему, но именно в этот момент мне подумалось, что религия это чисто мужское приспособление.

Мои мысли обрывает истеричный женский визг в зале: " Что вы себе позволяете? Я буду жаловаться. Я верю в Бога и я знаю где добро и я знаю где зло и я знаю чем одно отличается от другого и я знаю, что природа это храм Божий, а этот пасквиль лишь калечит души простых людей. И ... и ... и ..."
"Так, если это сейчас же не прекратить, то вечер будет испорчен " - я встаю и направляюсь к источнику визга, как и ожидалось это эхомосковская журналисточка.
- Извините, давайте никому не будем мешать, выйдем из зала и спокойно поговорим, мне необходимо сказать вам одну очень важную вещь.
Хорошо, что она соглашается без скандала, а то бывают и такие, что вопят и никуда не идут.
И вот я поднимаюсь к последнему ряду, пресса семенит следом. Теперь я раскрою вам один маленький секрет - я обожаю вязать и считаю, что это лучший способ успокоить свою нервную систему и у меня есть одна замечательная "вязальная" спица, очень тонкая и в тоже время прочная и идеально заточенная и я всегда её ношу с собой. А ещё мне Анри подарил маленькую баночку с не менее замечательной жидкостью. Дальше я действую так. Незаметно, достаю из сумочки и открываю баночку и, развернувшись, выплёскиваю всё содержимое в журналистскую мордашку и пока она прикрывает её ручонками я успеваю раз двадцать проткнуть спицей её тушку, превратив её в друшлаг. Всё происходит так быстро и незаметно, что никто не обращает на нас внимание и все продолжают спокойно смотреть фильм.
Журналисточку изнутри разрывает такая чудовищная боль, что она судорожно раскрывает рот и гримасничает. Это так уморительно! Жаль, что скоро закончится.
Надеюсь, что теперь уже никто не помешает мне спокойно досмотреть фильм.

На экране четвёртая глава - "Трое нищих". Она до краёв наполнена метафизическими символами. Это самая зрелищная часть фильма - оторваться от экрана невозможно. Чего здесь только нет! И потрясающий воображение секс, ночью при лунном свете, в лесу(http://i063.radikal.ru/0908/dc/5f8259e48601.jpg), и отчаянная попытка удержания своего мужчины, и потеря героиней всего человеческого(http://s45.radikal.ru/i108/0908/59/3af8d2544128.jpg), и не убиваемая ворона, и история героини, которая оказывается видела, как её ребёнок отправился к раскрытому окну, но ведь оргазм это так сладко, и трогательная попытка через наказание, путём отрезания героиней своего клитора вымолить прощение, и трое нищих - скорбь, боль и отчаянье(http://s46.radikal.ru/i113/0908/f5/987317a14d01.jpg) и много и много других прекрасных сцен, интерпретировать которые можно бесконечно.

А вот и эпилог. Снова звучит Гёндель. Мы поднимаемся на сцену, чтобы ответить на все вопросы. Автоматическое оружие подготовлено заранее. Дружно открываем огонь. Анри подготовил особенные пули, когда ими попадаешь в голову, то она лопается и становится похожей на взорванный арбуз. Людишки кричат и мечутся и поэтому я всё время промахиваюсь, но Ирина и Анри бьют без промаха, да и у режиссёр оказывается не плохим снайпером и зал вспыхивает фейерверком точных выстрелов. Когда перестаёт звучать Гённдель мы прекращаем стрелять. Оглушительную тишину прерывают стоны раненых.
Пока Анри и Режиссёр ходят по рядам и добивают недобитых, я и Ирина курим и обсуждаем фильм. Нам он очень понравился.
Когда уставшие и счастливые идём к машине, то режиссёр смотрит в бездонную московскую ночь и тихо произносит:
- Два года была жуткая депрессия. Нужно было что-то делать, поэтому решил снять комедию. По-моему получилось весело.