Азин : Вернуть вещ.

- Всё пройдёт – такой фразой встречает Вику компьютер. Он пишет ей это каждое утро. Каждоё утро из череды бессмысленных дней офицерской жизни. Но этот день особенно пустой – сегодня она беззаботна. И вроде уволилась сама. Кажется, работа её достала (кому вообще может нравиться мусорская служба на царя батюшку?).
Да, вроде бы; да, кажется; да, так и есть; да, правда жизнь без работы совсем скучна. Ей просто нечего делать, не с кем поговорить, даже курить приходиться одной (хотя она это чень не любит, всегда курила лишь «за компанию»).
Сидя перед экраном монитора, она чувствует себя полумашиной – линзы, зубной протез, пломбы, наращенные ногти и волосы, гарнитура в ухе, спираль, татуировка, пирсинг, следы регулярной косметики, на шее флешка. Съемный диск хранит всё то, что не её – всё то, что было впихано, загружено – уставы, кодексы, нормативные акты, формы документов, таблицы, правила, предписания, записи… Загружено по её воле, ей самой себе в мозг. Есть в её памяти что-то её?
Пара романов, а может пара десятков – кто знает? Все они в пьяной лебеде больше чем наполовину.
Детство, а разве в нём есть что вспоминать? Жить со старой матерью без отца, без родни – почти одна. Ладно, бывает, проехали:
- Всё пройдёт – сказав это она направилась в душ. В ванной комнате, на бочке унитаза лежит томик Нового Завета. Зачем?
- Ах, да… - произнесла она вслух, вспоминая, что искала. Искала, говорил ли спаситель, что самоубийство грех. Сам спаситель говорил, что не стоит убивать себя? Ведь он пошёл на смерть осознано, хотя мог её избежать. Сознательно принял муки, разве это не суицид? Хотя если знаешь, что смерти нет, то почему бы не умереть, что бы воскреснуть, что бы получить ответ.
К чему она над этим задумалась? Ведь, вроде никогда ничем таким блудософским не интересовалась? Да и вообще такие разговоры, пробуждали в ней только раздражение, она в такие минуты начинала мысленно готовиться к сдаче норматива по сборке – разборке табельного оружия и стрельбе.
Умылась, и снова спать. Нет, сначала залезть в сеть:
Вот подруга фотки выложила, расскапоказывает как она в деревне отдыхала и каталася на лошадях. Отчёт по форме: Это лошади; это козел по кличке Горбачёв, он считает себя лошадью, потому что вырос на конюшне; а это внатуре «Козёл».
Здесь бывший, отписывается неопределенному кругу лиц, делясь с неизвестными счастьем парусных походов на своей, недавно собственной, яхте.
- Скучно, а на роботе наверно новые трупы? улыбнувшись, спросила она у плюшевого мишки, по имени Игрушка.
- Пара снова спать. Свет, жалюзи. – сказала она ложась в кровать. Квартира ответила беспрекословным выполнением команд .
- Поступило донесение – проговорил сотовый.
- Свет. Жалюзи. Ой, уже солнце… Свет. – пробубнила вика ленива поднимаясь вновь.
Сообщение не содержало ничего важного. Кто-то вновь звал её куда-то, праздновать что-то.
В такие минуты хочется убить себя, но… Всегда есть это но – в этот раз им стал звонок домофона.
- Да.
- Виктория Евгенивна?
- Да.
- Меня зовут Аня, я к вам по личному вопросу.
- Я больше не работаю.
- Это важно, мне сказали вы сможете помочь.
- Я не работаю, что вам нужно?
- Я ищу Сергея Сиргина.
- Это бессмысленно, его уже не вернуть.
- Почему?
- Труп нашли, дня два назад. Я сразу говорила родственникам, что этот потеряшка – верный мертвяк. А вы ему кто?
- Я его девушка бывшая…
- Решила вернуться.
- Да.
- Я же сказала, его уже не вернуть – повесился, нашли где-то в лесу, случайно, грибники-охотники. Тело птицы, да звери поклевали, но старуха мать опознала.
- Спасибо…
- Не за что.
Девушка нажала кнопку сброс, Вика повесила трубку и собралась вновь лечь спать, но вдруг бросилась в ближайшую комнату, распахнула окно и закричала:
- Аня! Подождите! Вернитесь!
Спустя несколько минут обе женщины сидели на кухне.
- Чай, или может коньяку? – по-хозяйски, дружески предложила Вика.
- Лучше водки.
Выпили.
- Зачем вы меня позвали?
- Вспомнила, что нужно вам одну вещь передать. Точнее вернуть – она сняла с шеи флешку.
- Это я ему подарила! – немного даже обрадовавшись, воскликнула Аня. Потом спросила:
- А, что она у вас делает?
- Ну, ни матери, ни систре она не нужна – не пропадать же добру?
- На ней что-то было? – с надеждой в голосе спросила бывшая девушка покойного.
- Всякая вата, документы какие-то. Никакой предсмертной записки, последнего текстового файла, наброска сообщения – ничего существенного.
- А записи сохранились? – надежда в Анином голосе стала сильней.
- Да, это, похоже, личный дневник был… Я не стала удалять.
- А вы его читали?
- Нет, некогда было. Хотя хотелось если честно.
- Почему?
- Да странный какой-то суицидник – вроде всё хорошо у него было: работа, учеба; не пил, наркотиками не баловался, психиатрическая помощь никогда не требовалась, все характеристики положительные – хоть в космос запускай.
- Это он наверно из-за меня… - сказав это, Аня почти расплакалась.
- Да, мать покойника, тоже так считает… - ляпнув эту фразу, Вика ойкнула, приобнела разрыдавшуюся девицу, разлила еще, закурила.
Выпили.
- Ну ладно, что-то мы тут засиделись – нарушила тишину бывший следователь.
- А как вы считаете почему? – сквозь слезы прохрипела, успокаивающаяся Аня.
- Не знаю, у каждого свои причины… - затянулась, и, подумав, добавила:
- Одно точно – уходят те, кого ничто не держит.
- Ладно, я пойду.
- Идите, мне тоже пора собираться…
- А вам куда, может нам по пути?
- Надеюсь, что нет… То есть нет.
Закрыв дверь, она направилась в комнату. Подошла к письменному столу, открыла полку, достала пистолет. Взяв его в руки, произнесла:
- Все-таки забыла сдать. Жалюзи.
Собравшись с мыслями, прошептала:
- Пора, никто не ждёт, ничто не держит, всё напрасно и незачем… Всё прошло.
- Поступило донесение – проговорил сотовый.
Вика отложила пистолет, прочитала сообщение:
«Может всё-таки вернешься?
Гражданин начальник 
PS не забудь сдать ствол.
Я тут яхту себе приобрёл, слышала?
Может, хочешь покататься?
Никита.
PSPS Я тебя люблю».