Лев Рыжков : Шовинизм (часть II)

Туалет, по закону подлости, был занят. Дима нервно заозирался. Вернуться? Но там хохол - болтун. Наверное, в тамбур надо пойти, покурить. И сигареты как раз с собой.
Сортирная дверь лязгнула, открылась. Оттуда вышла Анна. Лицо ее покрылось красными пятнами, в глазах блестели искры.
- Ой, Димчик, это ты, - произнесла она нетвердым голосом. - Ты курить идешь? И я с тобой…
С неожиданной неприязнью Дима понял, что девушка неопределенного возраста мертвецки пьяна.
Они вышли в прокуренный тамбур.
- У тебя есть сигареты? Дай мне.
Взять сигарету из пачки Анне удалось примерно со второй попытки. Дима щелкнул зажигалкой, лицо его выражало неумелое сочувствие.
- Ты не обращай внимания, - сказала Анна. пристально глядя на Диму. - Я пьяная. Мы сейчас с Тарасом напились.
- А как же дети? А он пьяный…
- Он-то как раз не пьяный, - ответила Анна, решительно затягиваясь. - Пьяная - я.
- Понятно…
Ситуация начинала тяготить Диму. Сейчас еще две затяжки и…
- Ох, и пьяная же я, - продолжала Анна. - Пьяная и ебаться хочу.
Димино сердце екнуло.
Анна небрежно затушила сигарету о стенку подвесного ящичка для окурков и с неожиданной силой обняла Диму рукой за шею. Другая рука шарила у Димы в районе молнии на джинсах. Хуй предательски твердел. От Анны пахло водкой. Она решительно запустила язык ему в рот.
В тамбур кто-то зашел. Анна хихикнула, но язык изо рта Дмитрия вынула не сразу. Свидетелями интимных ласк оказались два мужика. По виду гастарбайтеры, направляющиеся в Россию на заработки. Они закурили какой-то настолько крепкий и едкий табак, что у Димы немедленно заслезились глаза.
- Пошли, - сказала Анна.
- Куда? Куда пошли?
- Ебаться, дурачок. Не бойся, я не заразная. Можешь в меня кончать.
Туалет был свободен. Первой вошла Анна. Дмитрий посмотрел сквозь дверное стекло в вагон и решительно шагнул следом, повернул задвижку.
В кабинке было тесно. Анна стянула с себя треники, приспустила голубого цвета трусы, постелила на металлические края унитаза бумажные салфетки, нагнулась.
Жопа у Анны оказалась весьма пышная.
«Была не была!» - решил Дима. Он расстегнул джинсы, провел пальцами по нижним губам Анны и решительно вонзил в ее жаркие глубины свой истомившийся хуй.
- Ооооохххх-ёооооооу! - застонала Анна. - Ах! Ах! Еще! Ааааа!!!
У Димы кружилась голова. Вот и вся любовь, значит? И нескольких часов не прошло, как с Жанной расстался, и вот - в сортире, со страшилищем…
- Давай! Давай! - хрипела Анна.
Дима совершал возвратно-поступательные движения. Разум заволакивала какая-то щекочущая муть. Толчки становились все сильнее и яростнее. Он был близок к тому, чтобы разрядиться. Во время одного из толчков поезд резко затормозил. Руки Анны соскользнули с краев железной вазы, тело по инерции подалось вперед, к двинувшейся навстречу стене.
Казалось, Анна стонала точно так же как раньше. То, что случилось неладное, Дима понял, лишь когда увидел трубу на стене, неожиданно окрасившуюся алым.
- Выйди, выйди из меня, блядь! - перешла на крик Анна. - Я себе ебало все разбила.
И действительно, сейчас смотреть на нее было по-настоящему страшно.
Мышцы пизды сократились, Дима ощутил, как они выталкивают его хуй наружу.
- Давай, может, закончим? - предложил он.
- Нет! - рявкнула Анна. - Сказала же: нет!
С перекошенным криком лицом она была по-настоящему кошмарна. Дима кое-как застегнул брюки, вымыл руки и вышел.
Анна тут же защелкнула дверь. Из кабинки донеслись рыдания.
«Хуйня какая-то!» - подумал Дима, возвращаясь в вагон.
***
Приветливо улыбался хохол, отец семейства.
- Бачу, хлопчик, ты проснулся. Давай по пять капель…
- Тарас, да хватит, может, - вмешалась его жена. - Я сейчас детей укладывать буду.
- А мы тихэнько, Людусь. Ну, як ты считаэшь, хлопчик?
Бухать Диме не хотелось. Но после недавнего инцидента мысли его пребывали в таком раздрае, что требовалось срочно привести их в порядок.
- Ну, не возражаю…
Они расположились на месте Анны, на нижней боковой полке, которая все еще пребывала в неразобранном состоянии. Вместо нее были два сиденья и столик.
- Вот кивбаски возьмем, помидорчиков. Ну, шо, пойихалы? За Украйну?
- Да ради Бога!
Пищевод окатило горячей волной. Но на душе стремительно полегчало.
- Ухх! - сказал Дима.
- Забористая, да? Це наша, украинська… Значит - отличная…
Перед мысленным взором снова проявилось лицо Жанны. Душу захлестнула светлая грусть. Жанна, Жанночка! А я-то хотел изменить тебе с какой-то тварью. Наверное, боги любви действительно существуют. Которые на крыльях, с луками и стрелами, по сердцам стреляют. Только они, похоже, не только прицельной стрельбой занимаются, но еще и за влюбленными следят. Если что, задумает кто-нибудь поход на сторону, они тут как тут.
Появилась Анна. Лицо ее стремительно опухало, но кровь, вроде бы, уже не шла. Нос она зажимала комком туалетной бумаги.
- Тю! - сказал Тарас, глядя на Анну. - Шо с тобой, Анёк, случилось?
- Ударилась, - сказала Анна, хмуро.
- Горылкы будешь?
- Ну, давай, - согласилась Анна.
Она метала в сторону Димы не очень дружелюбные взгляды, но от сердца у нашего героя все-таки отлегло. Проблемы, похоже, отменялись.
Хохол Тарас что-то говорил по-украински. Некоторое время Дима кивал из вежливости, но когда хохол произнес очередное «ведь так?», Дима честно признался:
- Слушай, Тарас, я ничего не понял из того, что ты говоришь. По-человечески общаться можешь?
Тяжелый взгляд Тараса вдруг налился обидой.
- А я с тобой по-якому сейчас говорил? Хиба нэ як людына?
- Слушай, я тебе на твоем языке отвечать не могу. Потому что его не знаю. А ты мой - знаешь. Вот и будь добр.
- И ты шо ж, думаешь, ты на человеческом языке разговариваешь?
- А то нет? - удивился Дима.
- Я тебе сейчас все обосную, - заявил Тарас, все-таки перейдя на русский. - Вот от кого, по-твоему, человек произошел?
- От обезьяны, - вспомнил Дима очевидное. - От кого еще…
- Все правильно говоришь, - сказал Тарас. - От обезьяны. От мавпы. Про вас, москалей, это все справедливо. Вы от обезьян произошли.
- А хохлы, что ли, нет?
Диме вдруг сделался неприятен этот разговор. Уже бы давно облегчение испытал, музыку слушал, да о Жаннке думал. А тут сиди, с мудаком пьяным разговаривай.
- А хохлы - нет, - подтвердил Тарас. - Хохлы произошли от протоариев. Племя было такое паниндоевропейское. Я книжку недавно читал. Там все про это рассказано.
- Ваша книжка, хохляцкая? - спросил Дима, чувствуя, что уже начинает ненавидеть этого человека.
- Наша. Доктор наук, между прочим, писал. И вот, что он говорит… В доысторычны времена племя протоариев, обитающее в степях Скифии, приручило гоминидов.
- Гуманоидов, может? - поправил Дима.
- Ты не умничай, хлопчик, а внимательно слухай. Именно, что гоминидов. То есть, лесных обезьян. Те были близки к людям, но все-таки являлись не совсем людынамы. А к северу от территории протоариев находились леса. Дикие, страшные. Богатые зверьем, пушниной, древесиной. Протоарии хотели пользоваться этими ресурсами, но в лесу было очень страшно. Выжить там было практически невозможно. И вот тут-то и пригодились гоминиды. От них впоследствии произошли москали.
- Ты подожди, - оторопел Дима. - Мы же с вами и на похожих языках разговариваем.
- Правильно! - воздел палец Тарас. - Мы - на человеческом, а вы - на упрощенном человеческом.
Какая-то ложь, какая-то вопиющая неправильность виделась Диме в этих словах. Но парировать он не мог - был неэрудирован и косноязычен. Оставалось только злиться.
- Притом заметь, хлопчик, - продолжал Тарас, - я тэбэ нэ оскорблял. Ты ведь сам признал, что от обезьяны произошел…
- А как же мы оказались сильнее? - спросил Дима.
- У вас там, в лесах, условия жизни были суровыми. И вот вы набрались сил, коварства и, объединившись с татаро-монголами, нанесли предательский удар по Кыиву, матери городов украинских!
Дима понял, что этот тип уже достал его.
- Слушай, ты, - сказал он, перегнувшись к хохлу через стол. - Забирай свою горылку и вали к себе. А то я сейчас нанесу тебе отнюдь не предательский удар по ебалу.
- Тарас! - закричала из отсека его жена. - Шо, опять довыделывался? Бить хотят? Вы простите його, люды добрые! Дурак он. А когда пьяный, вообще нэ розумыйэт, о чем говорит!
- Нет, Людок, - кипятился в ответ хохол. - Ты побачь на этого шовиниста! Вот так москалы усё и решают. Грубой силой! И ведь сам признал, что от мавпы произошел.
Сидевшая с разбитым носом Анна криво усмехнулась.
«Так, с меня хватит!» - решил Дима, сплюнул на пол тамбура и направился в курилку.
Он стоял, курил, смотрел в окно на окружающие пейзажи, заволакивающиеся сумерками. Дима чувствовал свою правоту. Но выразить словами не мог. Паскудный хохол вон и на книжки какие-то ссылался. А Диме где такую книжку взять?
***
Когда Дима вернулся к своей полке, Анна еще не спала. Она сидела за столиком и ощупывала лицо, прикрыв его платочком. Наверное, разнесло. Болтливый хохол Тарас вернулся в свой отсек и сейчас что-то с аппетитом ел с тарелки. Откуда-то воняло говном.
- Чайку не хотите? - выросла перед Димой проводница.
«А ведь не помешало бы! - понял он. - Взбодриться, опьянение это дурацкое разогнать».
- Давайте! - бодро согласился он. - Чайку - это мы всегда с удовольствием.
Анна сидела и намеренно не смотрела в Димину сторону.
- Хорош дуться, Ань, - сказал Дима. - Я, что ли, виноват, что ты лицо… повредила?
- Ты, - прошипела Анна и убрала платок от лица.
В вагоне еще горел приглушенный свет. Дима смотрел Анне в лицо и не верил собственным глазам. Вместо рта у девушки теперь была вертикальная щель с двойными складчатыми губами, по бокам поросшими волосами.
«Пизда!» - Дима отпрянул.
Дима решил не нервничать. Может, горилка у хохла была неправильная, и теперь Дима галлюцинирует? Ну, не может у нормальной девушки вместо рта оказаться пизда. Не может. Даже если ее лицом о трубу приложить!
«Не обращай внимания!» - скомандовал себе Дима и повернулся к хохлу.
Тот продолжал увлеченно есть. Но сейчас Дима рассмотрел, что именно.
В тарелке хохла лежало несколько колбасок говна, посыпанного луком и зеленью, обложенного помидорами. Тарас ел говно с аппетитом, закусывал хлебом, который отламывал левой рукой.
Диму замутило. Может, это купаты? Но как быть с запахом?
- Чай, пожалуйста! - произнесла проводница, ставя перед Димой стакан в подстаканнике.
Над поверхностью поднимался парок. Дима всегда любил горячий чай. Он бодрил и придавал сил. Дима машинально поднес стакан к губам, отпил.
Чай оказался еле теплым, соленым и густым, как томатный сок. Его же он напоминал и цветом.
«Это же кровь! - сообразил Дима. - Кровь, блядь!»
- Что вы мне дали? - спросил он проводницу. - Это же… Это же…
- Пейте - не выделывайтесь, - ответила женщина в железнодорожной форме. - Что всем даю, то и вам.
Дима беспомощно огляделась. Анна вертикально улыбалась пиздортом, демонстрируя два ряда острых зубов. Скалился Тарас, рот его был измазан фекалиями. Плескалась в стакане кровь, на поверхности которой Дима вдруг увидел комочек какой-то плоти.
Как он ни крепился, его вырвало прямо на пол.
Поезд замедлил движение.
- Приехали, - мертвым голосом провозгласила проводница. - Сдавайте, гражданин, бельишко…
- То есть, как это приехали? - удивился Дима. - Послушайте, гражданочка, прекращайте меня дурить! Я, между прочим, билет брал и доказать могу. Я на вас в суд подам!
- Собирайтесь, гражданин.
- Подождите, а что за станция?
Проводница не ответила. Впрочем, Дима начинал уже догадываться. Но догадки были настолько чудовищны, что верить в них очень не хотелось.
Диму обступали пассажиры. У всех были какие-то недостатки во внешности. У одной тетки вдруг проступили на лбу рога, а у ее соседа - мужика в тельняшке, вместо носа вдруг образовался хуй.
- Не трогайте меня! - шептал Дима. - Пожалуйста.
Он бросил взгляд за окно. Открывался вид на черный, засыпанный пеплом, город. Над приземистыми зданиями возвышались огромные реакторные трубы, их верхушки подсвечивались багровым огнем.
«Точно не Симферополь, блять!» - успел подумать Дима.
А потом со всех сторон его схватили цепкие руки.
***
В коридор вышел врач с непроницаемым лицом.
- Ну, что, доктор? - вскочила с места Жанна. - Как он?
- Уже никак, - хмуро ответил врач. - Мы боролись. Шансы были, что выкарабкается. Но увы… Медицина оказалась бессильна.
Жанна вышла на улицу, ощущая странную пустоту и легкость. Услышанное просто не умещалось в голове. Вот же Димка - только что был рядом с ней. Уезжать готовился. И надо же, перед самым вокзалом дорогу перебегал и под колеса лихачу какому-то попал.
Когда Димку забирали врачи «скорой», он дышал. Жанна и предположить не могла, что может случиться такое.
Было пусто, легко и не покидало ощущение, что в мире что-то безвозвратно изменилось.
Жанна открыла сумочку, достала диск с французскими песнями, раскрыла коробочку.
«Люблю и все такое. Дима», - прочитала она.
Жанна всхлипнула, и вдруг ее тело встряхнула мощная судорога, брызнули слезы.
Кто-то бросился ее успокаивать. Кто-то протягивал бутылку с минералкой. Больше всех помогла немолодая женщина, которая показала Жанне, где находится туалет.
Прорыдавшись, Жанна подошла к зеркалу, осмотрела лицо. Глаза опухли, так она и знала. Жанна открыла косметичку. Взгляд упал на коробочку диска.
Секунду поколебавшись, Жанна выложила его на подоконник.