13.13."КОТ" : Ульянов Online;)~

Проснулся он согласно установленного, и годами соблюдаемого распорядка дня. Новые биологические часы тоже практически не подводили. Голова была привычно ясна, не забита обмылками сна. Снов снова не было. А5 и давно.
Всё же, подниматься приходилось не поднимая тяжёлых слипшихся век, и на ходу начиная избавляться от неметафорического воска сопровождающего сон, двигаться в ванную комнату через длинную, чёрную, знакомую на ощупь, но все же пустоту коридоров.
Мыльно-рыльные процедуры занимали уйму времени. Даже за столь долгое пребывание в сложившихся условиях, Владимир Ильич никак не мог свыкнуться затрачивать на так называемую утреннюю гигиену больше обычного. Того обычного. Обычного тогда.
Несмотря на это, нерационально странно, немного шизофренично, но таки побеждающе! нехотелось отказываться от бородатой до бороды, но дело в том, что – самой что ни на есть ленинской бородки. Пусть и львиная доля времени, уходившего на утренний так сказать туалет, уходил0 именно на уход за оной. А могло иметь куда более высокий КПД.
Благо не приходилось тратить время на приготовление пищи. Изначально принципиально(Viva Гаврила!) противящийся Владимир Ильич, привыкший сам за собой ухаживать, всё-таки смирился, успел привыкнуть и даже тайком от себя радовался этому.
Завтрак как обычно уже, уже ждал в кабинете. Вспомнилось почему то: как будучи уже, ещё, тогда тяжело больным, но всё же не отказываясь от встреч с рабочими он принимал персонал Глуховской мануфактуры… как отказывался на отрез от привезённых ему в подарок саженцев вишни – владимирки… как обнявшись на прощание с кузнецом, тот просил не беспокоиться – «Мы всё скуём! Мы всё скуём!» – всё вторил…
Скували блядь! Куватели!..
Вареное восмятку яйцо, бутерброд с ветчиной, пирожок с творогом «и два кусочика сыра калбаснава – словно глаза охуевшего блюдечка» (пизженные у ползучего голландца любви, А. Лаэртского) энд экс вождь мирового пролетариата с чашечкой крепкого черного кофе.
Заебца.
Утренние газеты – ночная головная боль. До боли привычная, но таки головная – не хухры-мухры. До-рэ-ми-фа-соль,– как по нотам. Без искры… Без Искры… Без искрЫ… Хоть и дуто всеми этими ажурами. Искры нет! Пошлятина – сплетни так названных светских хроник – легализированное шарлатанство – выварки как пизженного так и подброшенного исподнего – необыкновенно обыкновенный цинизм – FUCKты! Следствия духовного упадка, и одновременно причины его глубины. Рекламная мозаика выживания повёрнутых к стене плача осколков социального зеркала. Не Д´ркин Бэнд –:
«…
Мимо непременной стены,
Мимо на стене зеркала,
Мимо послезавтрашних дел
Узелками
твой город, проклятый мной.
ля – ля – ля – ля – ля – ля – ля
ля – ля – ля – ля – ля – ля – ля
…»
Бред-брэнд!
Индустрия раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь-девять-ноль-и наконец – ПУСК!влечений сожрала все чудеса электрификации – телевидение, телефонию, интернет.
Интернет,– вод там де поистине… – фора шпаргалкам Даля. Шпаргалкам. Именно. На данный момент его «Толковый словарь живого великорусского языка», пусть и четыре, пусть и толстенных тома, пусть на той же родной полке вертушке среди прочих справочников, там же у рабочего стола(тем более!), – иначе не назовёшь. Шпаргалки. Как! иначе?
А когда-то Владимир Ильич считал, что превосходно знает русский язык. Любил его. Знал сотню другую пословиц и поговорок, и умело пользовался ими, высмеивая своих политических противников.
Так и в марте 1918го, в один из самых критических на тот тайм моментов истории Советской России, на IV Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов, проходившем, сказать – в атмосфере жуткой, – не сказать ни чего. Решался вопрос о мире или войне с Германией. От волнения бледноватый, но внешне спокойный (благо несчётное число раз ему приходилось выступать на массовых собраниях, митингах, съездах…), Владимир Ильич поднялся на трибуну:
Перебиваемый раздражёнными возгласами делегатов – противников заключения «мира с буржуазией» – : максималисты, анархисты, эсеры – выступающие за революционную борьбу до победного конца; Владимир Ильич доказывал съезду безусловную необходимость заключить хоть какой-никакой, но мир! с Германией. Последовательно выразив свои мысли, приведя далеко не последние доводы, он подчеркнул сказанное старой русской поговоркой – «Не хвались, идучи на рать, а хвались идучи с рати».
При быстроте его речи она прозвучала не совсем так, как записана у Даля. Зал накрыло хохотом… + …бурные и продолжительные аплодисменты… разумеется. Подавляющим большинством голосов съезд утвердил мирный договор.
Ну кого, скажите на милость, сейчас удивишь… да что там удивление, откуда?! кого тронет хоть как-то каламбур подобных трюизмов? И совсем не важно, что для нынешних сапиенсофф это не то что не банальность, а очень даже наоборот. «Д низнаю и знать нихачю»…«Кручу верчу наебать хачю»…
Забытое (от слова «быт», непричём память) аукционерное общество с неограниченной безответственностью.
И не в одном языке дело, понятно. Властьдержащие сёгодэння позволяют себе бацать не каламбуря, рубя правду... правду говоря правда тут так же не при чём, – матку разве что(?)… И SSталь…in…н…ой Джуг…it…а – швили YO!ся их вряд ли б смог исправить ужо.
Но вапроz эт уж не тот. За язык было своё, обособленное «обидно но…».
Оно пухло в горле, но приятно щекотало голосовые связки; резало мозг, но сразу же затягивалось тугим симпатичным шрамом, а шрамы как известно – украшают объекты мужского рода (мозг – он;)); желчью отплёвывалось, служа отличным желчегонным тем самым; точило зубы улучшая прикус; согревая холодное тело – палило сердце…
Да что там, по большому счёту, для большинства обитателей планеты он оставался живым только благодаря языку, – этому, новому, интернетопадонкоалбано-анекдотному. А сколько с Владимиром Ильичём (в его псевдо отсутствие) случилось всего, на этом беzкостном поприще. Одной группе «Хуй Забей!» благодаря в каких только раскладах не побывал.
Шутки шутками, но были и позитивные аспекты.
По сути, этому мутному времечку можно было простить многое, за такое чудо электрификации как интернет. Помимо… прочего, интернет позволял зарабатывать. Считая, что он может, а значит должен сам содержать себя, своим трудом, Владимир Ильич продумал довольно таки прибыльную схему. Отбрасывая подробности, скажем лишь, что всё вертелось на его же образе; многие наверно сталкивались с объявлениями о скупке бюстов, картин, знамён и прочей атрибутики кагтавого октябгя. К тому же из некогда скромнейшего (по мнению редактора газеты «Беднота») автора, Ильич мутировал в акулу, динозавра, дракона пера. На основе отдельных газетных сообщений, подобно учёному, который по найденным костям точно определяет вид животного, которому они принадлежат, Владимир Ильич давал точную характеристику партиям, устанавливая действительное положение в России и… И несмотря на всё ту же, заезженную тематику мировой революции, его публиковали. Разумеется под другим ник-неймом. По сравнению с вышеупомянутой схемой задроченых бюстиков – это не служило источником доходов, но самолюбие тешило более чем.
Уот и щя, – : пересмотрев и подкорректировав давеча оформленную статейку, заслал; проштудировал пару-тройку чужих; законтачился в vkontakte.ru (одноклассники давно вымерли); набрав в поискнике ya.ru свою фамилию, дабы проверить поступление новых жжений в свою сторону, перешёл по ссылке на litprom.ru ←(!пиssдедz!)→ «Ульянов Online;)~», –
13.13.«КОТ»,.. хватило лишь на первый абзац – : «Проснулся он согласно установленного, и годами соблюдаемого распорядка дня. Новые биологические часы тоже практически не подводили. Голова была привычно ясна, не забита обмылками сна. Снов снова не было. А5 и давно…» Хватило не заинтересованности, это вот пресловутое «А5» довольно таки цепануло своим математическим косноязычием. Не хватило энергии другого рода, – электро… Да, здесь тоже бывают перебои с электричеством. Как ни…
И без того удушающее ощущение пустоты человеческого ssуществования, в такие моменты мучило беzчеловечно.
«Да и хуй с ним, с тем Лениным» – чёт так (дословно) и сверкнуло молнией в голове Ильича – «кому он в пизду втарахтелся… Крупской? Библиотеке её имени?!» Спать. Пораньше…
Рыться в талмудах под керосинку совершенно нестояло. Спать…

Летом. В Горках. На высоком берегу реки Пахры – любимом месте отдыха – скамье под березами. В полинялой сатиновой рубахе, в сандалиях на босу ногу. В примелькавшемся, засмотренном до беzпамятства сне. Улыбаясь как октябрятский значок, в то время как… вслед за выполнившими свои обязанности гримёрами парафинщиками, шаркая ногами первых посетителей, в мавзолей пришло очередное рабочее утро.

«…
Вечно юный вечно с нами
Он всегда, всегда живой.
Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить
Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить
Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить
Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет, будет, будет
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Ленин, Ленин будет жить
Будет жить!»
(Е. Летов)

13.13.«КОТ»