Darkoboar : Школа' 1996

- Пойдем с нами. Скажешь, что это ты.
Передо мной стоят трое одноклассников. Один из них, Кобейн, двумя пальцами сжимает мою шею, тянет на себя. От него пахнет жеваной сигаретой.
- Ладно - говорю я - пойдем.
- Вот и правильно - Кобейн ведет меня вперед. Я чувствую на шее жжение от немытых пальцев.
- Да иду я, убери руку, - дернув плечом говорю я - пожалуйста.
Кобейн толкает меня вперед и проводит подошвой кроссовка мне по спине - по майке и брюкам. Отряхиваясь, я иду вперед.
На первом этаже, возле раздевалки, сидит мать нашего одноклассника Сережи. Все его называют Шуней - из-за фамилии. Сам Шуня неловко стоит возле матери, опустив голову. Ближе к нам стоит Завуч.
- Вот - это он - говорит Кобейн, толкая меня в спину.
Глаза матери Шуни полны истерических слез. В дрожащих руках она держит отсыревший учебник с разбухшими страницами.
- Да, это я сделал - говорю я, принимая виноватую позу.
Принято считать, что отец Шуни - военный. Правда, за шесть лет, что мы учимся вместе, никто его никогда не видел. Зато мать Шуни приходит в школу чуть ли не каждую неделю. Это глупо - приходить к сыну в школу так часто. Хотя, Шуню обижают намного чаще. Практически на каждой перемене. Надо мной, скажем, тоже издеваются, но значительно реже.
Мать Шуни несколько секунд непонимающе смотрит на меня.
- Ты это сделал? - она вскакивает со стула - Ты? - она возле меня, хватает, прижимает к груди.
- Выродки, ублюдки - орет она. Я чувствую, как утробный голос вибрирует в груди. - Я знаю, что это вы, а не он. - и тут же тихим, истерически-нежным голосом - Бедненький, миленький, я знаю, что ты ничего не делал - прерывистыми движениями она гладит меня по голове, целует в макушку. Мокрые слезы неприятно холодят кожу головы.
Шуня с матерью живут бедно. Мы тоже живем бедно, но, скажем, у меня есть Пентиум 120 мегагерц. А у Шуни стоит 386-й. Или, например, у Шуни не бывает денег на полдник. После третьего урока мы все идем в столовую. Нарезанный белый хлеб, слегка подсохший, лежит на подносе. Его можно брать бесплатно. Я обычно покупаю себе компот, а Шуня ест хлеб всухомятку.
- Я знаю, знаю, вы сделали, а на него свалить хотите - снова орет она. Потом тихо, мне: - Они тебя тоже били? Бедненький, не бойся, мы найдем на них управу - и снова целует в макушку. - Выродки, скоты собачьи!
- Че такое? - говорит Кобейн - Он же сделал, че на нас-то бычишь?
- Он? Да что ты, тварь, на... него... на-на него - она начинает задыхаться в истерике. Несколько секунд слышно только ее учащенное дыхание. Потом, с новыми силами - Я знаю, это ты утопил рюкзак. Ты и твои дружки. Кто платить будет? За учебник... платить.. кто?
- Я ниче не делал. Не буду платить и все - говорит Кобейн.
- Это мы посмотрим - говорит Завуч - идите на урок. - потом, обращаясь к матери Шуни - Светлана Васильевна, пожалуйста, успокойтесь. Мы вычтем за учебник из их месячных пособий на проездные.
- Антон - говорит она мне - ты тоже иди на урок.

Мать Шуни отпускает меня. Проводит рукой по моей голове, поправляет челку.
- Не бойся, они больше тебя не обидят. Не бойся, миленький. - Она роется в сумочке, достает оттуда половинку сникерса - на, держи.
- Но мама - говрит Шуня, делая шаг к нам - это же мой.
- Ничего, ничего. - говрит она - Держи, Антончик.
- Спасибо - говорю я, беру сникерс и ухожу.