Видатов : Первый шаг

Катя положила трубку и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Лицо едва уловимо исказилось – разгладилась улыбка, натянутость которой была неочевидна и неправдоподобна – фальшивая натянутость ненастоящей улыбки. Глаза задумчиво изучали знакомое до последней точки лицо, на этот раз они равнодушно и отстранено скользили по нему, привычно отмечая еще неясные признаки старения, значения которым теперь не придавалось. Изучив лицо, глаза скользнули ниже. Катя сидела вполоборота к зеркалу; немного повернувшись и расправив плечи, она внимательно осмотрела ясно видную под обтягивающей небесно-голубого цвета футболкой, купленной год назад в Петербурге, грудь, высокую и красивую, открытые ключицы. Осталась довольна.
Принятое накануне решение казалось настолько закономерным, естественным, что спонтанность его не удивляла и, разумеется, не беспокоила. Просто как-то вдруг она поняла, что нужно делать, как тогда, десять лет назад, когда толстая девочка-пятикласница, над полнотой которой все издевались, молчаливая и всегда испуганная, внезапно осознала, что все может измениться, стоит ей сейчас, вот прямо теперь согласиться заплатить ту цену, которая за это назначена. Не колебалась она тогда, ни о чем не думала и теперь. Правая рука рассеянно нашарила на столе полуржавую безопасную бритву Жиллет, которую она вытащила из папиного станка, лежавшего в ванной. Родителей дома не было, брат уехал с друзьями. Пальцы, немного повертев лезвие, удобно ухватили его. Медленно согнув левую руку в локте и слегка вывернув ее запястьем наружу, Катя стала рассматривать ясно видные под загаром солярия многочисленные вены. Все так же неторопливо она поднесла кисть правой руки с зажатым в ней лезвием к запястью левой. Испуга не было, не было ничего. Чуть помедлив, она сделала неторопливый, уверенный разрез. Хлынула кровь, фонтанчиком, сразу забрызгав зеркало. Катино лицо исказилось, но рефлекторно. Глаза оставались бесстрастными и холодно-отстраненными. Она отложила бритву в сторону и легла на кровать. Левую руку Катя вытянула, правую положила на грудь. Теперь ждать.
Зазвонил телефон, его трели долго разносились по пустой квартире. С улицы доносились взбудораженные крики детей, во что-то играющих. Катя чуть повернула голову. Небо голубое, растворившее в себе солнце. Едва заметный след пролетевшего недавно самолета. Тихо, спокойно, хорошо. Ждать оставалось недолго. Совсем недолго…

…

Я сижу в кафе один за небольшим столиком, пью пиво, иногда ем салат из пластиковой баночки, стоящей рядом с полупустым уже бокалом. Смотрю в окно слева. Садовая улица, сто метров от Невского проспекта, окно выходит на универмаг Гостиный двор. Первый этаж ярко освещен снаружи, но еще ярче изнутри. Отдел, торгующий продуктами питания, в основном алкоголем. Люди, внимательно (а, может, рассеянно, отсюда не видно) разглядывающие товар, стоящий на витринах. Я думаю: я знаю, как это устроено. Куча отделов, есть какая-то компания, АО или ООО, она арендует торговую площадку у ОАО «Гостиный двор» или ЗАО «Хрензнаеткакназывается», высокая стоимость арендной платы, устанавливаемой в условных единицах за метр полезной площади с применением коэффициентов местоположения и некоторых других, компенсируется нерационально (с точки зрения арендатора, впрочем, более чем рационально) высокой стоимостью выставленного здесь товара, который люди все равно покупают, снова и снова. Все это скучно, просто ужасающе скучно и неинтересно. Я думаю о Кате – как она там одна, на кровате, с вытянутой левой рукой?

Видатов
25.02.04