Лев Рыжков : Последнее танго в Тегусигальпе (часть II)

Краткое содержание предыдущей серии
Ирина - молодая вдова старшего менеджера нефтяной компании. Покойный муж устроил ее личной секретаршей нефтепромышленика Бориса Эдмундовича. Вдова, яркая брюнетка, становится объектом сексуальных посягательств босса, однако ей удается без особого труда разрешить это недоразумение. Тайной любовью Ирины является некий молодой человек по имени Константин, с которым молодая вдова встречается раз или два в год, как правило за границей. В этот раз Константин назначает Ирине свидание в центральноамериканском государстве Гондурас.

Всякий раз во время секса с Костей Иру не покидала легкая досада. Надолго ли они вместе? Как правило, Костя мог вырваться разве что на неделю, не больше.
Сейчас, в постели, Костя не знал устали, был нежен. И постепенно, с каждым толчком и последующим сладким погружением Ира избавлялась от тревог, от вздорных и ревнивых мыслей. Она уже пересекла ту грань, за которой кончается просто удовольствие и начинается блаженство.
Блаженство имело вид розового океана. Когда Ира касалась этих розовых волн, по телу пробегало искристое наслаждение. Она изнемогала в одуряющих судорогах.
В такие минуты Ира, конечно же, любила Костю. Если бы она вышла за него замуж, их отношения, наверное, сложились бы совсем по-другому. Они бы успели надоесть друг другу. Это только безнадежно влюбленные дураки и дуры могут надеяться, что этого никогда не произойдет.
Ира где-то читала, что как раз в Центральной Америке обитают москиты, укус которых неимоверно приятен, а ощущения кусаемого напоминают мгновенный оргазм. Однако вскоре приятные ощущения сменяются невыносимым зудом и жжением.
Ее любовь к Косте напоминала укус именно такого москита, была раной, которая не могла зарубцеваться целый год.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде, чем они смогли разомкнуть объятия.
- Костенька, как же я скучала! - прошептала Ира, выплывая из розового океана наружу.
В настоящем тоже было не так плохо. Трещала цикадами тропическая ночь. С бульвара Франсиско Морасан доносились негромкие отзвуки веселой музыки.
- Нам надо поговорить, - произнес Костя.
- Давай поговорим.
- Не здесь, - отрезал ее любимый человек.
Они направились на бульвар, и по пути Костя объяснил, что в Латинской Америке отели такого класса непременно оборудованы прослушкой. В условиях почти двухсотлетней гражданской войны это - вполне адекватная мера. А болтать лишнее, пускай даже и по-русски, в номере не стоит. Всегда найдутся охотники расшифровать.
Веселая музыка доносилась из уличной кафешки, озаренной огнями и неоновыми вспышками. Ира и Костя расположились за круглым деревянным столом. Когда к ним подошел официант в смешной и почему-то зеленой мексиканской шляпе, Костя заказал фахито с рисом, Ира остановила свой выбор на легких энчиладас - трубочках с сыром и помидорами. Решили выпить за встречу немного текилы.
- Скоро мы сможем быть вместе, - сказал Костя.
Сердце подпрыгнуло в груди.
- Вместе, - повторил Костя. - И навсегда.
- Неужели мое задание подходит к концу? - спросила Ира.
- Да. Когда ты вернешься, твоя операция переходит в Фазу-2.
Ира не знала, радоваться ей или сокрушаться. Она привыкла к разлуке и сладкой грусти, свыклась с их присутствием в своей жизни. А теперь вдруг выясняется, что разлуке приходит конец.
Так всегда бывает, когда достигаешь цели. Только что тобой двигало желание, стремление взять свое любой ценой. И вот - в душе вдруг поселяется пустота.
***
Фаза-2. За пять долгих лет, прошедших со времени внедрения, Ирина каждый день мечтала услышать эти слова. В первые годы чужой жизни она мечтала о них.
Но теперь Ирине было страшно. Роковые слова оказались произнесены. Они значили, что агенты обязаны перейти к решительным действиям. Как-то: меры физического воздействия, похищение либо задержание объекта слежки.
Ирининой целью являлся Борис Эдмундович. О нем она была обязана докладывать еженедневно, примечая каждую мелочь, любой незначительный пустяк. Стал иначе поправлять очки? В разработку. Развязались шнурки? Отправить информацию аналитикам.
В самом начале миссии Иру готовили к тому, что для всего мира она умрет. Конечно, не по-настоящему. Но с теми людьми и реалиями, которые окружали ее раньше, придется проститься навсегда. Не должно было сохраниться ни одного контакта, ни одной ниточки. В прошлом безвозвратно оставались родители, школа, друзья, подружки.
Слабаки непременно обнаруживались в каждой группе. Кто-то из кандидатов не выдерживал, и во время первого месяца принимался названивать маме. Или любовнице. Или ребенку. Кто-то оставался у каждого. Расставание с этим кем-то являлось настолько болезненным, что способно было свести человека с ума.
Хорошо, что у Иры не было детей. Хорошо, что она была в семье одна. Но она безумно скучала по маме.
Когда ты становился агентом, твоя фамилия появлялась в списках пассажиров разбившихся авиарейсов. Иногда - с вариациями, "срабатывали" кораблекрушения, автокатастрофы. Родственники, конечно, не могли поверить. «Как так, ведь наша дочка не собиралась лететь тем рейсом!»
Коварство первого месяца изоляции состояло в том, что будущего агента оставляли в его родном городе, разве что переселяли в другую квартиру. Мало того, давали полную свободу передвижения. Имелся телефон, Интернет.
Первый месяц выдерживали не все. Кто-то все же возвращался в большой мир. Конечно, пути назад такому человеку не было. Вы могли читать в газетах материалы о девушках или юношах, которых считали погибшими, а они, оказывается, на самолет опоздали. В некоторых случаях это - кандидаты, сорвавшиеся на первом месяце. Их не трогают. О них, возможно, и забывают. Если они начинают трепать языком, с ними происходит несчастный случай. Но иногда обходится и обычными травмами.
Выдержать первый месяц почти невозможно. Кто-то начинает следить за своими родными или близкими, уповая на профессионализм. Который, в свою очередь, ничего не значит по сравнению с навыками, доступными лишь настоящим спецам.
Ира (тогда ее, кстати, звали Лизой) чуть не сорвалась к концу испытания. Она решила позвонить маме из телефона-автомата на станции метро. В какой-то момент ей стало понятно, что ебись она колом, вся эта конспирация. Она хочет жить нормальной человеческой жизнью. Ира сняла трубку, почти набрала номер. И вдруг разревелась, скользнул по стене на заплеванный пол. Это была настоящая истерика. Появились люди. Кто-то держал ее под руки, кто-то настойчиво протягивал минералку.
Во время первого месяца подготовки будущие агенты, за которыми, конечно же, велось тщательнейшее наблюдение, выявляли все свои контакты с внешним миром. К концу профилактического периода, как правило, кандидаты вспоминали всех, даже самых дальних родственников или случайных приятелей. За этими контактами устанавливалось наблюдение.
На втором месяце начиналась психологическая обработка, которой кандидаты подвергались круглосуточно. Промывание мозгов проходило в здании бывшего монастыря на территории закрытого коттеджного поселка в Подмосковье. Сбежать оттуда было нельзя. Хотя никто уже и не пытался. Все потенциальные беглецы отсеивались во время первого месяца.
В психообработку были включены гипноз, медитация, тесты. Ирину уже тошнило от пятен Роршаха, от бесконечных вопросов, от темной камеры с теплой водой, куда будущих агентов погружали на долгие часы, и где начисто пропадало ощущение реальности окружающего мира.
Любые упоминания о прошлом, рассказы из своей жизни были запрещены. Если кто-то что-то вспоминал, болтуна задерживали в изолированной камере с водой на час-два побольше. А потом налетали психологи, обмусоливали со всех сторон твое воспоминание и вычленяли ту душевную нить, которая, при расставании со старой жизнью никак не хотела обрываться.
На четвертом-пятом месяцах психологи сочиняли тебе новую личность, прорабатывали ее в самых незначительных мелочах. Учтен должен был быть каждый пустяк, каждый штрих в биографии.
Потом было знакомство с фальшивыми родителями, друзьями. Для Иры до сих пор оставалось загадкой - являются ли абоненты, обозначенные в ее мобильном, как «мама» и «папа» штатными сотрудниками ведомства? Или же занимаются фрилансом и «работают» по совместительству еще чьими-нибудь «родителями».
К новым «родственникам» можно было нагрянуть среди ночи. Можно было выпить пива со старым «другом». В большинстве случаев они действительно оказывались приятными людьми. Хотя что-то мешало, ощущалась какая-то фальшь. С этими людьми можно было говорить достаточно искренне. Но сомневаться вслух в их родительских или дружеских правах было бы очень неосмотрительно. В таких случаях провалившегося кандидата возвращали на переподготовку, психологи принимались исправлять упущения.
Ирину «маму» звали Людой. Она, вместе с «папой» Григорием, жила в Ставропольском крае. Несколько раз Ира гостила в «родном доме», встречала «старых друзей». Все это время ей было не по себе.
Фальшивые родственники были необходимы во многих случаях. Прежде всего, если агент собирался вступить в брак. Предоставленные конторой люди всегда превосходно справлялись с ролью. Ира не слышала, чтобы кто-нибудь них вдруг проболтался.
Седьмой и восьмой месяцы занимала пластическая хирургия. Агентам меняли лица, даже фигуры. Разумеется, до полной неузнаваемости.
Девятый, последний, месяц подготовки был посвящен исключительно любви. Человек, разорвавший связи с прежним миром, не мог не ощущать душевную пустоту. Чудовищный, гнетущий внутренний вакуум. Однако когда агенты обретали новые лица и новые биографии, в их жизнь испепеляющим вихрем врывалась любовь. Исключений не имелось. Это был закон. Приятный, но одновременно и мучительный сюрприз.
Ира влюбилась в Костю. Произошло это мгновенно. Они встретились в столовой монастыря. Ира вглядывалась в его красивое, слепленное пластическим хирургом, лицо и гадала, кем он был раньше. Его новое имя ничего не говорило Ире. Когда-то они знали друг друга, доживая остатки прежних, канувших жизней. Теперь они должны были познакомиться, как новые люди. У Иры были подозрения, что раньше ее Костика звали Игорем. Во всяком случае, он был очень похож. Но и с Тимофеем - еще одним кандидатом - сходство тоже имелось. Но Ире почему-то не хотелось, чтобы Костик оказался Тимофеем. Ни у одного из них не было ни родимых пятен, ни шрамов, а по голосам Ира их не различала. Мужчины и женщины в монастыре до периода пластических операций редко встречались друг с другом. Разве только в столовой. Но и там не особо друг с другом разговаривали. У каждого своих проблем хватало.
Психологи активно приветствовали формирование пар. Человек, с которым будущего агента связывает новая любовь, на всю оставшуюся жизнь станет напарником. Правда, видеться влюбленным разрешалось не чаще двух раз в год.
Впрочем, как правило, оставались и одиночки. Эти в дальнейшем работали сами.
О существовании напарника не должна была догадываться ни одна живая душа. Номер его телефона ни под каким видом не должен храниться в памяти мобильного , или на жестком диске компьютера. Его нельзя было выдавать даже под пытками.
Агенты считались кадровыми офицерами, имели свой секретный счет в банке, куда перечислялась зарплата. Однако доступ к счету жестко контролировался. Злоупотреблять им не следовало. Просто могли возникнуть подозрения. Люди порой тоже обращают внимание на мелочи.
Заданием Иры было проникновение и глубокое внедрение в нефтяную компанию, возглавляемую Борисом Эдмундовичем. Для этого пришлось выйти замуж, пришлось родить Олежку. А старший менеджер Степан оказался сам виноват. Ну, зачем он принялся следить за женой? Зачем поехал в Катманду и разыграл нелепый и пошлый спектакль с разоблачением любовника?
Простой штатский, узнавший о существовании у агента напарника, долго, как правило, не жил. Вот Степан и погиб в катастрофе. Иногда Ире в голову лезли лишние мысли. Например, о том, что она сама виновата в гибели мужа. Но были в ее жизни цели, которые оправдывали даже это. Ира должна была идти своим путем. Через гибель мужа тоже следовало переступить.
Казалось бы, для того, чтобы быть в курсе того, что происходит в нефтяной компании, достаточно нанять осведомителей. Но минус состоял в том, что они - как раз не безоговорочно преданы своей цели. Они могут вести двойную игру, скрывать информацию. И, главное, при отсутствии профессиональной выучки они невнимательны к деталям.
Сейчас внедрение Иры заканчивалось. Она сделает, что ей прикажут, поставит жирную точку в своей второй жизни. А там, глядишь, начнется и третья. Счастливая.
***
- Значит, прости-прощай, постылый офис? - усмехнулась Ирина. - Что мне надо сделать? Убить Бориса Эдмундовича? Может, задержать и доставить в милицию?
- Нет, - покачал головой Костя. - Всего лишь проникнуть в его защищенный паролем компьютер и скопировать оттуда кое-какую информацию. Это все. Больше тебя в твоей компании никто не увидит.
- Подожди, а Олежка? Мой сын? Как с ним-то быть?
- Мы придумаем что-нибудь, - Впервые за весь их разговор Костя отвел глаза.
- Да уж придумайте! - рявкнула Ира, да так, что на нее стали оглядываться соседи - припозднившиеся японские туристы, все одинаковые, словно изготовленные по одному шаблону на станке. - Без Олежки я никуда…
- Ира, кончай, а? Зачем детский сад разводить? С тобой нормальные люди работают. Все всё понимают.
- Да я и не сомневаюсь, - Ирина все-таки переставала кипятиться.
- Ну, вот и умничка, - одобрил Костя. - Потом мы будем вместе.
- И ты? - Сердце заполнила мгновенная радость.
- И я, - согласился Костя. - Только нам с тобой предстоит еще одно важное дело сделать напоследок. Небольшая миссия. Не на годы, а на пару месяцев. Не больше. А потом - свобода.
- Мы уедем? - спросила Ира.
- Уедем, у нас будет все - деньги, документы. Мы в очередной раз забудем свою прошлую жизнь.
- И не будем разлучаться? - иронически усмехнулась Ира.
- Никогда-никогда, - подтвердил Костя. - Будем только ты, я, Олежка…
- Непременно.
- Что ж, давай выпьем, - подытожил Костя. - За наше будущее.
Потом они еще о чем-то разговаривали, но разговор принял какое-то необязательное, пустяковое направление. Самой серьезной материей, которую затронул Костя, был Ирин блог в ЖЖ. На первый взгляд, дневник неприметной студентки - серой мышки, каких в мировой паутине тысячи.
Однако система кодировки позволяла безбоязненно передавать информацию. Например, безобидная запись: «Вот, блин! Сегодня простудилась, а в носу свербит дурацкий пирсинг. Он сегодня чуть не вылетел, когда я расчихалась на паре. Апчхикаю и думаю: «А ну, как ноздря у меня сейчас оторвется? Да и приземлится Пал Палычу на лысину?» И ржать начинаю. Чихаю, ржу и боюсь».
В расшифровке эта запись значила совсем другое. На самом деле Ирина сообщала, что, хотя финансовый рынок и лихорадит, а некая канадская компания затеяла разработку арктических ресурсов (замерзший пирсинг казался слишком прозрачной аллюзией, однако за неимением лучшего так и оставили), а цены на нефть останутся на прежнем уровне. Если бы предвиделось падение, «отчиханный» кусок носа шлепнулся бы мифическому Пал Палычу под ноги. Или пролетел бы над головой, если бы предвиделась тенденция к повышению цен на энергоносители.
Над одной из таких записей сейчас и потешался Костя.
- Ты очень талантлива, - говорил он. - Сделать из зашифрованных донесений тысячный блог, это дорогого стоит. И главное, никто и не догадывается, для чего он на самом деле служит…
Ира скромно улыбнулась.
Небольшую эстраду с разбитым роялем вдруг оккупировал невысокий человечек, извлек из рассохшегося в тропиках нутра инструмента несколько дисгармоничных, но в то же время таких приятных звуков, и с фирменной том-уэйтсовской хрипотцой вдруг грянул:
- Well you play that tarantella all the hounds will start to roar, - пел он распиздяйское и такое, наверное, близкое душе каждого гондурасца, танго авторства старого алкоголика. - The boys all go to hell and then the Cubans hit the floor. They drive along the pipeline, they tango 'til they're sore. They take apart their nightmares and they leave them by the door…
Костя вдруг встал из-за стола и протянул Ире руку:
- Пошли!
Он вывел ее в центр зала, решительно обнял и вдруг толкнул прочь. Ирина закружилась, едва успевая перебирать ногами, отлетая от Кости, но в последний момент напарник подхватил ее (а стоило ли сомневаться?) и решительно повел в плавных и таких сексуальных движениях аргентинского танца.
- Let me fall out of the window with confetti in my hair, - драл глотку певец. - Deal out Jacks or Better on a blanket by the stairs…
Ира кружилась, находя наслаждение в том, чтобы подыгрывать Косте, ее захватывала эта безмолвная игра, особое, смешанное с болью, наслаждение доставляла мысль о том, что уж танго-то они - совершенно точно танцуют в этой жизни в последний раз.
А потом… Потом будет счастье.
- I'll tell you all my secrets, but I lie about my past, - хрипел пианист. - And send me off to bed for evermore!
Когда номер закончился, посетители вскочили с мест и принялись аплодировать. Не сразу Ира поняла, что аплодируют не певцу, а ей с Костиком.
- А как тебя зовут на самом деле? - спросила Ирина, когда они вернулись за столик.
- Сама-то как думаешь?
- Ты Тимофей, - сказала Ира.
Костя молчал, только улыбался.
- Я угадала? - Ира начинала терять терпение.
- Конечно, - усмехнулся Костя. - Конечно, Лиза, ты права.
Ира вдруг поняла, что никого, роднее этого человека у нее не осталось. Человека, который знал ее тайное имя…
***
На следующее утро Ира позволила себе понежиться в постели, пока Костя суетился, звонил по телефону, отдавал по-испански распоряжения.
После завтрака, который принесли в номер, Костя сообщил, что им надо кое-куда съездить. Ориентировочное время в пути - трое суток.
- Костя, не смеши меня, - улыбнулась Ира. - До любой точки огромной России при желании можно добраться за считанные сутки. А мы - в крохотном Гондурасе.
- Тут есть такая глушь, что нашим Урюпинскам и не снилась. Собирайся, давай. Нам нужно поторопиться, пока не стало слишком жарко.
Во дворе гостиницы их дожидался джип-«чероки». Костя сел за руль, и повез Иру по бульвару Франсиско Морасан в сторону огромного стадиона, рядом с которым стоял монумент, изображавший ощетинившихся автоматами солдат.
- В честь футбольной войны, - пояснил Костя.
Они выехали на парадную набережную реки Чолутека, уставленную белоснежными зданиями и чьими-то конными статуями. Оказались на запруженном транспортом мосту.
Автомобили, как заметила Ирина, были по большей части разъебайками, старинными иномарками. Впрочем, встречались и приличные. Одним из них был красный джип-«ниссан», державшийся чуть поодаль от них.
Пробка была почти как московская. Разве только в столице между рядами машин не бродили ослы. В открытое окошко джипа всунулась чумазая физиономия какого-то попрошайки.
- Поборемся некоторое время с духотой, - решил Костя, закрывая окна.
Время шло, пробка не двигалась. Костя выбрался наружу, минут через пятнадцать вернулся.
- На том берегу демонстрация, - сообщил он. - Размахивают государственными флагами, настроены агрессивно. Вокруг - полиция.
- А почему на том берегу? - удивилась Ирина.
- Там - другой департамент, Комаягуа. Законодательство там мягче, не то, что в столичном департаменте Франсиско Морасан.
- И здесь этот Морасан, - удивилась Ира. - Покруче нашего Ленина будет.
С того берега, из департамента Комаягуа зазвучали выстрелы. Потом раздались отрывистые крики людей. Громко и страшно, в один голос далекая толпа издала клич:
- Viva el republika! Viva liberalismo! Viva Gonzales!
Послышался грохот, звук битого стекла. Крики, крики. Снова выстрелы.
Через полчаса затор, наконец, стал рассасываться. Когда Ира и костя проезжали мимо места недавней демонстрации, на асфальте все еще была кровь. Двое полицейских обрабатывали дубинками чье-то тело со скованными наручниками руками. Еще двое стражей порядка оттаскивали прочь какую-то девушку, похожую на индеанку. Девушка визжала и выкрикивала:
- Вива Гонсалес!
Она вдруг укусила руку одного из полицейских. От неожиданности тот выпустил пленницу. Этого хватило. Девушка лягнула его напарника в голень и бросилась наутек.
Река Чолутека осталась позади, и путешественники оказались в Комаягуа. По словам Кости, это был город-соперник Тегусигальпы. Некоторое время он оспаривал у нее звание столицы, но сейчас Тегусигальпа поглотила его.
Джип оказался в лабиринте путаных старинных улиц, застроенных зданиями в колониальном стиле, сменившиеся кирпичными домами-бараками, между которыми, на протянутых над улицей веревках сушилось белье. Носились мотоциклы, на них по двое сидели какие-то криминальные типы.
- Это бандиты, - пояснил Костя. - Местная гопота. В черте Комаягуа не советую выходить из салона без моего сопровождения.
Ира кивнула.
Костя достал GPS-навигатор и принялся прокладывать дорогу.
Дальше ехали без приключений. Они миновали бывшую столицу и поехали по горной дороге на северо-запад. Автомобили попадались все реже. Иногда Ира поглядывала в зеркало заднего вида. Пару раз ей казалось, что она видит в отдалении все тот же красный джип.
«Нас ведут?» - удивилась она. Об этом Косте она решила пока не сообщать.
К полудню достигли городка Грасиас, который, как выяснилось, тоже когда-то был столицей. Определенно, в Гондурасе каждый городок хоть раз, но побывал в зените славы. Пересидеть жару решили в мексиканском ресторанчике.
Костя налегал на буррито, Ира, тоже успевшая проголодаться, расправлялась с энчиладас. Сквозь оконное стекло она увидела красный джип, въезжающий на стоянку.
- Костя, эти люди нас ведут, - сказала она.
- И при этом даже не скрываются, - добавил Костя. - Я их давно заметил, но решил тебя не расстраивать.
- А я - тебя, - улыбнулась Ира.
- Одно из двух, - сказал Костя, - либо мы нарвались на идиотов, либо нас просто прессуют.
- Пока сложно делать выводы, - заметила Ира.
Из джипа вышли два крепких чернявых парня, вполне профессионально заняли места у выхода.
***
Один из типов у выхода в упор рассматривал Иру. Можно сказать, даже раздевал взглядом.
Латиноамериканцы, конечно, не сказать, что особо церемонятся с женщинами. Так что, может быть, веселые гондурасские muchachos просто увязались за красивой девчонкой.
- Похоже, ты нравишься одному из них, - заметил Костя.
Ирина улыбнулась, пожала плечами. Изображая беззаботность, задала серьезный вопрос:
- Кто это, что думаешь?
- Может быть, полиция. Или ты понравилась сынку местного высокопоставленного человека. Не знаю даже, что хуже.
- И что будем делать?
- Я пойду, поговорю с ними.
- А вдруг…
- Действуй по ситуации. Если со мной что-то случится, спасать меня не пытайся, беги в машину, пытайся уйти в Тегусигальпу. Но, думаю, до этого все-таки не дойдет.
Костя направился к выходу и без особых церемоний расположился за столиком у их преследователей. Что-то сказал, глядя первому из нахалов в переносицу. «Ты пялишься на мою девушку, мужик», - наверняка что-то в этом роде.
За столом у выхода стало тихо. Muchachos давили Костю тяжелыми взглядами, но агент, казалось, не замечал угрозы. В какой-то момент наглец вдруг разразился громким хохотом и принялся хлопать Костю по плечу. Второй тоже поддержал общее веселье.
«Обошлось», - поняла Ира.
Теперь Костя что-то энергично обсуждал с черноусыми, махал руками. Преследователи реагировали на реплики горячо. Один из них даже схватился за голову, вскочил. Но очень быстро успокоился.
Минут через десять, когда Ира уже успела доесть энчиладас, разговор все-таки закончился. Костя вернулся.
- Это - местные полицейские. Рикардо и Хуан. Зарплату им не платят, вот они и предлагают нам свои услуги.
- Это какие же?
- Когда они выяснили, куда мы направляемся, то заявили, что там небезопасно…
- А, кстати, куда мы едем?
- В индейский город.
- Нас могут растерзать индейцы?
- Там нет индейцев. Они бежали оттуда уже очень давно. Это Колан - заброшенный город майя. И я, в принципе, согласен с этими парнями. Там может быть опасно.
- Ты их нанял?
- Да. Они согласились сопровождать нас туда и обратно за триста долларов. Если что-то случится, и им придется каким-то образом защищать нас, мы заплатим им три тысячи.
Ира посмотрела в их сторону. Давешний наглец широко улыбнулся, обнажив два ряда белоснежных зубов.
- Это настоящие полицейские?
- Они показывали мне какие-то документы. Так что это может оказаться и правдой. Однако расслабляться не будем. Думаю, что путешествовать по джунглям в компании этих ребят - не самый худший вариант. Здесь, в глухомани, могут привязаться достаточно опасные личности. Кое-кого из этой публики Хуан и Рикардо, возможно, отпугнут.
- А вдруг они сами подстроят нам неприятности?
- Не буду тебя успокаивать. Здесь возможно все.
Костик всегда говорил правду.
- Но, думаю, что мы с ними справимся. А дальше - будем смотреть по ситуации.
- Мне эти ребята не нравятся, - заметила Ира. - Они очень навязчивы.
- Про нас они говорят: «дурные иностранцы». Мол, путешествуют по Гондурасу в одиночку, нарываются на проблемы. А попросить о помощи не догадываются. Бизнес этот для полицейских, по их словам, весьма доходный. Туристы непременно встречаются с какими-нибудь грабителями. И появляются наши герои-полицейские. Гопников они чаще всего отгоняют. Хотя бывает, наверное, и наоборот. И, совершив благородный поступок, предъявляют спасенным иностранцам прейскурант. Как правило, плата за спасение на порядок выше того, что пытались отнять грабители.
- А если отказаться?
- Если отказаться, полицейские-«шабашники» тут же уедут, бросив туриста в опасном месте. Турист еще раз нарвется на проблемы, только и всего.
- Блин, Костя, куда ты меня завез?
- Мы же с тобой суперагенты, - улыбнулся ее спутник. - Правда, никто здесь об этом не знает.
- Может, вернемся в Тегусигальпу? - спросила Ира.
- Ты должна посмотреть Колан, - заявил Костя. - Экскурсия по заброшенному городу майя напрямую связана с твоей будущей миссией.
- Хм! - удивилась Ира.
- С нашей будущей миссией, - добавил Костя.