ШилоМыло : Ярослав

Ярослав сидел на столе и ловил рыбу в пустом аквариуме. Хотя, не совсем пустом. Там была вода, пара пластмассовых водорослей и бегал маленький крабик. На один конец шариковой ручки была намотана нитка из носка, к другому приделана скрепка с насаженной на неё козявкой. Фактически, это была удочка. Но максимально упрощённая. Как и наживка. Вообще, вся жизнь Ярослава была собранием всего максимально упрощённого. Он был непритязательным, весёлым и довольно легкомысленным человеком. Его работой была халтура, которую он умел профессионально находить. Это было его единственное профессиональное умение. Халтурой считалось всё, что мог сделать Ярослав. А сделать он мог довольно много: перетащить что-то тяжёлое, припугнуть какого-нибудь торгаша (комплекция позволяла), протянуть шнур для выделенной сети, поклеить обои, что-нибудь выложить плиткой, написать какую-нибудь статейку на злобу дня, установить винду, поменять лампочки, убрать квартиру, побыть тамадой… список был внушительный. К сожалению, количество умений Ярослава было обратно пропорционально их качеству. Да, да. Ярослав мог похвастаться обширными (но весьма неглубокими) знаниями и навыками практически в любой среде – тому способствовали огромное число совершенно разных знакомых, большое количество свободного времени и живой интерес ко всему миру. В то же время, этот интерес не мешал Ярославу самозабвенно погружаться в пучины своего захламлённого разной информацией сознания и блаженно плавать в нём, отпихивая и отпугивая от себя, как медуз, всякие мысли о смысле его бессмысленной жизни и бренности бытия. Умение абстрагироваться от этих двух вопросов для него, как для человека без определённого рода деятельности, сиречь – бездельника, было таким же важным, как инстинкт самосохранения в животном мире. Правда, он этого не понимал. По тому, что не задумывался. А не задумывался, по тому, что не имел дурацкой привычки думать обо всём. Живой образ человека действия.
На улице было пасмурно и довольно прохладно, несмотря на то, что календарь сейчас занимал июль. Середина июля. Дождь, переходящий в град, град, переходящий в морось, морось, расползающаяся туманом… Ярослав слез со стола, положил ручку рядом с аквариумом. Почуяв, что непонятные гости ушли, краб выглянул из-за водоросли и осторожно, боком, пошёл осматривать владения. Сотового телефона Ярослав не имел. Он не думал, что тот может ему когда-либо понадобиться и прекрасно обходился, имея только стационарный домашний, который в скором времени и зазвонил.
- Алло? – Ярослав почесал бритую голову.
- Ярик, привет, - приятный женский голос, - Я… я поговорить с тобой хотела. Помнишь, знакомый твой, Паша, я от него звоню, кстати…
- Да, помню. Говори, - Ярослав почесал шею.
- В общем... Нам с тобой расстаться надо. Я так решила. Знаешь, мы наверное друг другу не подходим, мы такие разные. Я всё больше в делах, некогда остановиться, подумать о будущем. А ты - нет, всё больше дома, замкнутый. Но Паша… Мы с ним понимаем друг друга с полуслова, он тоже работящий, с утра и до вечера вкалывает… Так-что как-то так. Вот, - Ярослав молчит, - Ярик?
- М? – Ярослав почесал за ухом.
- Что «м»? Ты мне ничего не ответишь? – дама несколько разочарована и начинает злиться. Скандал явно не удастся.
- По поводу? – Ярослав уже потянулся было почесать за другим ухом, но остановился.
- По поводу моих слов! – дама кричит.
- Нет. Ничего не отвечу.
- Прощай, - короткие гудки.
Настя, девушка Ярослава, была очень удобным для его образа жизни человеком. Удобным Ярославу. Она обычно сидела дома, думала о том, чем бы себя занять и воображала разные картины, как выводит Ярика, постоянно где-то шляющегося, на чистую воду, бьёт посуду, рыдает, говорит, что он – скотина, изменник, негодяй, что она отдала ему всю себя, а взамен получила... в замен она получила то, чего не может у неё быть в силу физиологии. А он извиняется, встаёт на колени, тоже рыдает. Но она непреклонна! Собирает вещи и уходит, хлопнув дверью. Или идёт, и режет себе вены. Или прыгает из окна… Нет, вариант с окном всегда отпадал, они жили на втором этаже. А Ярослав, потрясённый горем, кончает жизнь в психушке. Или с алкашами… Как-то так.
Но вывести Ярослава на чистую воду было невозможно. Он был честным покорителем халтуры. Других, кроме Насти ему было не надо, его она устраивала на все сто. А вот её такое положение вещей – нет. Только в голове родится красивейший спектакль, должный начаться со входом Ярослава в квартиру, как он приходил то с цветами, то с конфетами, то с шампанским, то с мягкой игрушкой, то со всем вместе. И нельзя было уже к нему привязаться с хитрыми, двоякими вопросами, запутать и раскусить. По его лицу было ясно, что он работал, устал и рад видеть подругу. Настю это очень огорчало. Тогда она начинала понимать, что, в отличие от Ярослава она – комнатное растение. А как хотелось, что бы было наоборот. И это злило. Бессильная злоба – самая коварная. Она может выплеснуться на кого, и чем, и когда угодно.
Слова о расставании – пожалуй, единственные слова, которые заставили Ярослава задуматься за последние 10 лет. Он стоял, смотрел в окно на дождливый град сквозь туманную морось, и думал. Думал. Думал. Он думал тогда обо всём. Меньше всего – о расставании. А потом упал внутрь себя и поплыл, отпугивая медуз. Очнулся через два часа, на улице. Светило вечернее солнце, было очень тепло и мимо проходили летние девушки – короткие юбки, лёгкие босоножки, обтягивающие джинсы, полурасстёгнутые рубашечки, почти прозрачные топики… Ярославу улыбнулась одна такая принцесса, с изумрудными глазами и шикарными русыми кучеряшками до плеч. Его как обухом ударило, вспомнилось о Насте и тут же, молнией, одновременно с неудержимой симпатией к пронёсшемуся мимо очаровательному чуду, родился план мести. Но месть подождёт. Сейчас надо догнать ту… Ту, с улыбкой и глазами.
Ночью того же дня у подъезда Настиной мамы, под её окнами, появилась надпись: «Настя. И., я тебя ненавижу. Ярослав» и нарисована жопа. Такая же надпись с иллюстрацией появилась под окнами Паши. А на следующий день Ярослав нарисовал Паше уже на лице. Немного другую картину. Она больше походила на натюрморт с фруктового салата. А ещё через день он сломал Насте руку. А через неделю к нему переехала кучерявая улыбка с зелёными глазами. И тогда началась история о другом человеке…