bubastik : Середина (продолжение)

(Начало - http://litprom.ru/text.phtml?storycode=31895)

Мысли мешали и не давали трезво оценить сложившуюся ситуацию. Так надо вспомнить, сколько крови может потерять человек и не умереть? Литра два, кажется. А сколько вообще крови в человеке? Черт, ничего не помню. А вообще человек ли я? Наверное, уже нет.
– Согласен, – выпаливаю я.
Женщина медленно встает. Сразу видно, что дается ей это с трудом. Она откидывает маску, иголку втыкает себе в пузо, подносит указательный палец вверх, из него начинает расти ноготь. Мальчик, который обгладывал свою руку, перестает ее есть и приносит толстухе маленький сосуд. Сосуд напоминает человеческий живот, зашитый снизу. Мальчик удаляется и снова впивается зубами себе в руку, вкусно ему, наверное, голодный, улыбаясь, думаю я.
– Подойди, человеческий, – я покоряюсь и покорно подхожу, она подносит палец к моей руке, второй рукой хватает меня за запястье. Ноготь впивается мне прямо в локтевой сгиб, складывается такое чувство, что она была санитаркой.
– Может быть, продезинфицируем? – она молчит. Боль начинает нарастать, ноготь входит все дальше в руку, кровь пока не идет. Она отпускает мою кисть, берет сосуд и вынимает ноготь из моей руки. Прикладывает сосуд к моей ране. Голова начинает мутнеть, явно от потери крови. Сосуд впивается в мою руку и сам начинает сосать из меня кровь, словно пиявка. Боль нарастает. Жирная тетка облизывает свой ноготь.
– М-м-м-м-м, свежатина, давно не лакомилась такой вкуснятиной, а ты ничего, вроде бы даже не плохой, – она подходит ближе и отрывает сосуд от моей руки. – Вот, ровно литр, как договаривались, мы тут не воры.
Я падаю на землю, силы почему-то покинули меня, закрываю глаза.
– Папочка-а-а-а-а-а! – слышу я, открываю глаза, жирная тетка стоит там же, не могу подняться.
– Рассказывай, – еле слышно говорю я, – как договаривались.
Она возвращается к своей табуретке, усаживает туда свою огромную, голую задницу, только сейчас я понял, что у нее отсутствуют половые органы, там просто ничего нет.
– Рассказываю: ты находишься в Середине. Середина – это мир, в него попадают люди, из Реальности. Реальность – это мир, в котором вы живете. Вы совершаете разные вещи, которые вам не свойственно делать: убийство, издевательство друг над другом, унижение, третирование, ложь, предательства и прочее поступки. На самом же деле вы придуманы для того, чтобы делать мир лучше. Вы же его, напротив, делаете хуже и те, кто делает хуже, попадают сюда. Они не помнят кем были до этого. Все ужасы, которые они делали воплощаются в них самих в этом мире – в Середине.
Тебе, наверное, интересно почему ты нормальный? Потому что ты не сделал ничего страшного, чтобы попасть сюда, скорее всего, кто-то что-то сделал тебе плохое, а ты попал сюда по ошибке. Как такое могло произойти я не знаю – она вздыхает, вылавливает следующую кожу.
– Как выйти отсюда, наверное, тебе интересно? Выход отсюда есть. Их даже два. Первый – ты тут остаешься навсегда. Чем тебе не выход? Второй вариант – это ты найдешь свет, заключенный в жизни, – пытаясь уже подняться, я спрашиваю, – где мне найти свет?
– Есть одна деревушка вниз по Реке масок, – а-а-а, вот как она называется, надо будет запомнить. – В этой деревушке есть Роги. Когда ты придешь ты сразу поймешь, что это он. Описать тебе его я не могу, я не видела его никогда. Он поможет тебе, но тоже не бесплатно. Что ему надо будет, я не знаю.
Стоя уже в полный рост, я протираю глаза.
– Спасибо.
– Нет, это тебе спасибо. Тебе вон туда, – она указывает на тропинку, ведущая куда-то вдаль.
Я смотрю на нее еще раз, окидываю взглядом поселение и спокойным шагом отправляюсь в путь. Путь, наверное, предстоит не близкий. Жаль, я не уточнил у толстушки сколько идти. А впрочем какая разница? Все равно сколько надо, столько и идти, все мое.

Удивительная мысль посетила меня после довольно долгой прогулки – я совершенно не хочу пить или есть. Сколько я уже тут времени? Час? Два часа? Мне казалось, что уже сутки прошли, а может быть на самом деле десять секунд? Я не знаю ответов на эти вопросы, да, честно говоря, и не хочу знать. Надо найти Роги и выбраться отсюда как можно скорее. Надо идти. Необходимо идти.
По дороге я встречал пару «животных» середины. Как правило, это были собаки без ног или глаз. Интересно, что собака могла натворить в нашем мире, чтобы попасть сюда? Кусать прохожих? Которые мирно шли на работу? Наверное, все подвергаются наказанию, даже те, кто оставлял на стуле канцелярскую кнопку, чтобы преподаватель сел на нее, как мы когда-то забавлялись в школе. Я шел и рассуждал дальше обо всем, что видел. О Середине, о нашем мире и о том, что же меня в итоге ожидает. Только Река масок непрерывно следовала за мной – хоть какой-то спутник, уже веселее.

Маленькая деревушка, как выразилась толстуха, действительно имела место быть. Река сворачивала направо, а тропинка – влево. Вместо камней под ногами лежали груды костей, черепов. Вход в деревушку был увешан трупами. Вместо головы у них был огонь и создавалось такое впечатление, что тело было использовано как воск и сквозь него продет фитиль – такая себе свеча. Я вошел в деревушку. При входе была табличка. Она гласила: «Огонь погаснуть не может». Что бы это значило? Не знаю. Я прошел дальше. Дома были точно такие же, как и там, где я встретил толстуху – все те же огромные черепа. Они стояли кругом и в центре горел костер. Возле костра было какое-то местное население. Они ничего не говорили, а просто смотрели на костер. Я так понял, что это такая местная забава. Жаль, у меня спичек нет или зажигалки, я бы им показал Прометея. Я подошел к костру и так же стал на него смотреть. Пару голов посмотрели в мою сторону, остановили свой взгляд на мне, потом обратно повернулись к огню и продолжили медитировать.
– Мне нужен Роги, – громко произнес я. Мне никто не ответил. Тогда я решился обойти костер с другой стороны и посмотреть на всех поближе. Может быть, толстуха права и я сразу пойму, что он – это он. Я обошел три раза вокруг костра, вглядываясь в разных уродов, но никто не казался мне очень уж странным по здешним меркам. Спрашивать у всех я не решился, потому что не знал к каким последствием это приведет. Хотя, что мне уже бояться: если не убили до сих пор, то вряд ли уже тронут. А так давно бы уже разобрали мое тело.
Я никак не мог найти Роги. Решено было пойти посмотреть в домах. Только я подошел к первому дому, как увидел лежащего человека, у которого не было глаза, ушей, явно была раздроблена лицевая кость, создавалось такое впечатление, что грудная клетка была вмята.
– Роги? – смотря прямо в его уцелевший глаз, спросил я. Он едва пошевелил головой. Да, сразу можно было понять, что это он. Любезничать с ним и спрашивать что и как все равно бессмысленно, все равно ничерта не помнит, поэтому я сразу приступил к делу.
– Ты меня понимаешь? – продолжая смотреть ему в глаз, спросил я, он еле кивнул.
– Меня сюда послала одна толстуха, которая шьет маски, вон оттуда, – делаю жест рукой, показывая откуда пришел.
– Она сказала, что ты мне поможешь выбраться из Середины. Ты знаешь как это сделать? Он опять слегка кивнул. Меня это начало раздражать. Как же он может мне чем-то помочь, если он слова сказать не может, потому что у него нет челюсти? Роги поднял свою руку, слава богу, у него она была целая, и сделал жест, чтобы я подошел поближе. Он дотронулся до меня.
– Да, я знаю, как тебе помочь, но сперва ты должен оказать мне небольшую помощь, – его голос звучал у меня в голове. Это был вполне себе такой нормальный мужской голос. Я бы даже сказал, что это голос уверенного в себе мужчины лет тридцати пяти.
– Какую? – спросил я и понял, что не произнес это вслух, а просто подумал.
– Отдай мне свою челюсть, одну руку, часть печени, уши, глаз, грудную клетку¬ и я скажу тебе как выбраться отсюда. Я убрал с себя его руку. Но он снова схватил меня.
– Да вы с ума тут посходили что ли? Как можно отдать все это? Это же тебе не кусочек конфеты! Как можно просто взять и отдать часть себя? Бред какой-то! А мне что потом прикажете делать? Если я это все отдам, я же тут тоже останусь навсегда. Я не смогу нормально видеть, слышать, дышать, разговаривать.
– Как хочешь, выбор за тобой, – сказав эти слова, он сам отпустил меня.

Я ушел обратно к костру и так же как и остальные уроды стал на него смотреть. Нет, я не хочу гнить тут, как они, и вечно смотреть на костер. Если суждено умереть от того, что я отдам этому Роги от себя практически половину, то так тому и быть, но сойти тут медленно с ума, всю жизнь смотря на огонь или, что того хуже, превратиться в одного из них, – такая перспектива меня явно не радует. Я резко встал, подошел к Роги и схватил его за руку.
– Согласен.
Из дома выбежали маленькие уродцы очень похожие на Одноножку, как назвала толстуха, того, кто хотел мою ногу. Один врезал мне по ногам, я упал на колени, другие начали бить меня по голове. Почему я не сопротивлялся, я не знаю. Сознание стало меня покидать, я упал на землю, глаза закрылись. Наступила полная темнота. Иногда сознание возвращалось ко мне на секунду и я видел, как маленькие уродцы возятся возле меня. Иногда я пытался отмахнуться от уродцев, но не мог этого сделать, потому что руки уже не было. Один из них увидел, что я иногда прихожу в себя, подошел ко мне. Помню только его замах.

– Папочка, тебе уже лучше?
Я открыл глаза – передо мной стояла моя маленькая любимая дочка. Ее лицо было заплакано, глаза красные, а рядом сидела моя бывшая жена, такая же вся зареванная. Я хотел было, что-то сказать, но не смог. Я попытался поднять голову и посмотреть на себя, но у меня ничего не вышло. Открылась дверь, в палату вошла огромная толстуха в белом халате. Мозг сразу перевернулся – я где-то видел это лицо, точно видел, она же шьет маски, она же…
– Добрый день, Игорь Викторович. Как вы сегодня, уже лучше? – ответить я почему-то тоже не смог. – Мы так рады, что вы пришли в себя, – продолжала толстуха. Она поднесла шприц к свету, выдавила воздух, убедилась, что из шприца что-то брызнуло и вставила шприц в катетер. В голове было мутно, мысли роились.
– Папа, – Женечка подошла ко мне, – я хочу извиниться. – Я смотрел на нее, в ее красивые глазки.
– Это я подговорила свою подружку позвонить тебе и сказать, что сплю и что мама не отвечает по мобильному телефону, а когда начала перезванивать тебе, чтобы сказать, что это шутка, ты уже не брал трубку. Мы использовали игрушку, которая изменяет голоса.

Голова начала ныть. Из глаз потекли слезы, во всяком случае, я чувствовал как они стекают по лицу. Я очутился в Середине из-за того, что дочка подшутила надо мной и я попал в аварию из-за нее, из-за ее шутки. А что же тогда будет с моей дочкой, когда она попадет в Середину?