bubastik : Жизнь

Жизнь
Часть 1.

Музыка звучала в наушниках. Я сидел в кресле с закрытыми глазами. Тяжелый «металл разрывал мой мозг». Ярость копилась во мне. Я взял со стола нож. Порез, порез еще один.
Рука была вся в шрамах и ранах от постоянных издевательств. Надо приложить что-то к руке, но пока не хотелось, так приятно чувствовать, как кровь пульсирует по руке. Чувствовать, что ты живой. Что ты нужен кому-то, даже самому себе. Я сделал музыку погромче. Голова начала кружиться, видно слишком много крови вытекло. Я взял майку и перевязал раны. Дал крови немного свернуться. Достал из тумбочки йод и залил им руку.
Прилег на диван и заснул. Так сладко спится, под «металл» и боль.

Алексей был примерным мальчиком до определенного момента. Когда ему наступило семнадцать лет, умерли его родители. Они разбились в автокатастрофе. Папа был еще тем лихачом, он врезался в столб на скорости сто девяносто. Их остатки собирали пару часов. В гроб клали не тела, а части. После смертей родителей за воспитания Алексея взялась еврейская община. Леша был евреем. Нельзя сказать, что он был евреем от и до, но его покойная мать была еврейкой. Отец – русским. Община помогала, как только могла. Школа, еда, деньги, квартира. Еврее они такие – своих не бросают.
Он закончил школу и поступил в институт. Общение со сверстниками и вообще людьми у Алексея проходило ужасно, можно сказать оно вообще не проходило. Он всегда таскал с собой книги с фантастикой и читал их на парах. Нужно было где-то устроиться на работу, он хотел независимости от общины. Не то, чтобы, ему не нравилось жить за ее счет или он не любил евреев, нет. Он просто хотел избавить себя от утомительных посещений Синагоги и прочих мероприятий, связанных с иудаизмом. В целом его напрягали все религии мира и не мира тоже. Алексей не был тупым мальчиком, но устроиться на более – менее хорошую работу в восемнадцать лет, было крайне трудно. Макдональдс стал – первой работай. Это лучше чем ничего рассуждал он. Он не будет здесь вечно, во всяком случае, он наделся на это.
Шли годы. Он по-прежнему таскал в институт книги и читал их на парах. Он был уже на четвертом курсе. По-прежнему работал в Макдональдсе. Почти перестал зависеть от общины. Правда, изредка брал у них «пайки» на еду, так как гамбургеры и прочий макдональдовский junk food – ему надоел. А евреи в «паек» клали: рис, гречку, сахар, макароны. Поэтому Леша стабильно раз в месяц ходил в синагогу за новой порцией «пайка». За квартиру он платил сам. Маленькая однокомнатная квартира на окраине города. Жизнь шла. Не так как ему хотелось, но вся его. Он никогда не плакал, что умерли его родители, он не жаловался и не кряхтел, не смотрел на дорогие машины у сокурсников, на стройные ножки сокурсниц, ну и на мужские ноги, он тоже не смотрел.
Он стойко принимал все удары судьбы и держал лицо, как говорится – «Его забрало, было открыто». На работе, как и везде впрочем, к нему относились нейтрально, поэтому продвижения на работе не было. В институте он успевал, но без особого энтузиазма.

Институт закончился. Он получил диплом. Отметил его, покупкой новой книг Сергея Лукьяненко и Перумова. Леша не пил и не потому что на половину еврей, а просто не хотел, да и дорого это было, для его кармана.

Открывая дверь в квартиру, он обнаружил, что в щель был впихнут клочок бумаги, который гласил следующее: Семакин Алексей Борисович, явиться на призывной пункт №3, Центрального Района, по адресу: Константинова 6., в девять утра.

Алексея ждала армия. Денег, чтобы откупиться у него не было. Просить у общины он не хотел, да и зачем? Он решил пойти в армию, отслужить год, получить новые ощущения, новые знания. Надо сказать, что Алексей не был атлетом. Слово спорт – вызывало у него тоску. Никогда в своей жизни он не дрался и тяжелее чем стопку книг не подымал. Такова была его натура. Он был больше похож на половую тряпку, об которую все вытирают ноги. На книжного червя.
Он выехал с квартиры. Все свое имущество отдал на хранение в общину. Там его решение уйти в армию, приняли не очень тепло. Но это был его выбор, им ничего не пришлось, как смириться. Из его имущества были почти одни книги. Точнее огромное количество книг – одной фантастики.

– Семакин?
– Я.
– Специальные войска. Поздравляю.
– Спасибо, – только, что и нашлось ответить у Алексея.

Он был единственным, кто попал в спец. войска. Что это за войска не знал, ни он, ни другие новобранцы которые были на призывном пункте. Все прощались с родственниками. Леша видел, слезы родителей и сыновей, которые обнимались и целовались. Родители просили чаще звонить им и писать. Леша стоял в стороне и наблюдал за всем этим. К нему никто не пришел, он никого не обнимал и его никто.
– Ста-а-а-а-новись!

(продолжение следует)