Ebuben : Кто обитает в заброшенных домах?

- Ты не сцы, сам подумай, что там может быть? - сказал мне товарищ, когда мы стояли возле старого заброшенного дома. Уже давно этот дом был чем-то вроде храма среди местных пацанов. Тот, кто заходил туда и приносил что-нибудь, становился уважаемым и своим. Естественно, были рассказы про вампиров, призраков и прочую нечисть. И дети, согласно слухам, пропадали там ежегодно, если не ежемесячно. Я был среди тех, кто мог только восхищаться смелостью других, а сам тихо ссался от страха при виде этого дома. Согласно пацанским басням когда-то в этом доме жил фашист и пожирал маленьких детей.
И вот однажды, сидя у одного из побывавших в этом логове и попивая вино я, набравшись смелости, ляпнул: «мол, пох, чо такова?» Понятное дело герой поймал меня на слове, и как бы я не отнекивался на следующий день было перед всеми пацанами объявлено, что я иду в заброшенный дом. Теперь моему другу было поручено проследить, чтобы я не свалил куда-нибудь и правда обошел дом, включая чердак, существование которого я считал мифом. В подтверждение я должен был стащить что-нибудь оттуда. Остальные пацаны были заняты строительством шалаша в лесу.
Я еще немного постоял, переминаясь с ноги на ногу и пялясь на дом. Он был очень старый — неизвестно как уцелел во время застройки квартала. Он уже порядком подгнил и окосел, крыльцо ушло под землю, и, крыша, покрытая шифером, совсем сгнила и грозила обрушиться. Все окна были забиты фанерой, труба из красного кирпича осталась одним неповрежденным местом в этом доме. Второго этажа, как такового не было, но, согласно слухам, был чердак, лестница на который вела из дома.
- Давай, иди уже, - оборвал мои размышления друг.
Я даже не пытался подкупить его или сговориться, все равно он бы не согласился. Зайти в дом, как пройти обряд посвящения. Сговор просто невозможен. Наконец, я сдвинулся с места и пошел по направлению к дому. Друг остался стоять на месте, провожая меня слегка насмешливым взглядом. Я миновал косую открытую калитку и вступил в заросший сорняками огород. Тропинка к дому была отчетливо видна — пацаны довольно часто ходили туда, однако не каждый заходил в здание. Заморосил дождь, как бы подгоняя меня скорее зайти в заброшенный дом. Я постоял в нерешительности и юркнул в приоткрытую дверь. Темнота накрыла меня.
По правилам можно было брать с собой фонарик, чем я и воспользовался, взяв у дяди какой-то мощнейший рабочий фонарь. Я достал и включил его. Луч осветил пространство передо мной. Сам я находился в небольшой прихожей, впереди, по-видимому, был коридор. Обои, бывшие когда-то белыми, а теперь грязно-коричневыми, от постоянной влаги, были исписаны автографами побывавших здесь пацанов. Среди них встречались: «Сдесь был Толик», «Это я», «Петя мудак», «Хуй», «Я ебал Иванову» и проч. Мне стало как-то гораздо лучше, когда я прочитал эти послания. Мистика улетучилась, остались только привычные чувства. Я без опаски подошел к стене, собираясь что-нибудь написать, но обнаружил, что ничего не взял. К счастью, на полу валялось немало мелков и карандашей. Я поднял один и, положив фонарь так, чтобы он освещал стену, стал выводить по букве. «Здесь был Мишаня» - получилось у меня, и еще я пририсовал хуй для оригинальности. Мелок сунул в карман, посчитав это за трофей. Потом я вышел из дома с глупой улыбкой на лице и с распирающим чувством собственного достоинства.
- Чо-то ты быстро. Чо принес? - спросил удивленный друг. Я показал ему мелок, и он нагло ухмыльнулся, - Ы, не, это не пойдет. Реальные вещи на чердаке только.
Я приуныл. Попытка договориться не увенчалась успехом. Тогда я, разозлившись, ворвался в чертов дом и, громко топая по гнилому полу, стал искать вход на чердак. В коридоре его не было. Я вошел в первую попавшуюся комнату и ничего там не обнаружил кроме исписанных стен. Следующая комната была гораздо больше, и я осмотрел ее. Входа на чердак не обнаружил, зато увидел карту с голой бабой. Не трофей, но пригодится. С потолка на меня капнул вода, и я круто развернулся, испугавшись неожиданного прикосновения. Оказалось, просто крыша сильно прохудилась. После второй комнаты я осмотрел кухню, такую же исписанную и абсолютно пустую — только огромная печка заполонила все помещение. Печь была прямоугольная, низкая, с ровной поверхностью, как раз для готовки. Осталась последняя дверь, которая была приоткрыта. Не чувствуя страха, только жуткую злобу и стыд, я ногой распахнул дверь настежь и зашел в комнату. Сразу в глаза мне бросился обгоревший угол — не иначе пацаны затеяли здесь костер. «Лучше бы нах этот дом сгорел», - подумал я. В противоположном углу стояла лестница, уходившая в дыру в потолке. Я обрадовался и полез наверх.
«Кхеээсукаэблиатьэээгх».
Я больно ударился, упав с лестницы, закричал и бросился бежать. Из дома выскочил с остекленевшими глазами, бледным лицом и дрожью во всем теле. Дядин фонарь проебал, порнокарточку тоже. «Ну и пох», - подумал я. Скрыть ужас я и не пытался, поэтому мой дружок заржал.
- Чё, блядь обосрался? - сгибаясь пополам, спросил он.
- Да ты чё! Там, блять, я лезу на чердак, да вдруг, ёб, как зарычит сверху, оборотень или чё там, я на хуй, туда больше не пойду, там что-то есть, я вон фонарь проебал, - запинаясь, заикаясь, протараторил я.
Друг еще ржал, но уже немного тише. Он стал поглядывать на дом.
- Честно? - спросил он, лишь ухмыляясь.
- Да я говорю, зарычало что-то, когда я...
- Ну, хорошо, хорошо. Завтра втроем туда сходим.
- Нет, блять! – закричал я, но понял, что повторного похода не избежать.
Прямо сейчас идти туда у него желания не было, не говоря уже обо мне. На том мы и расстались. Я ушел домой и не спал полночи, то готовясь к ожидающему меня позору, то вспоминая жуткий рык.
- Не, не, я туда не пойду больше, идите в жопу, - я пытался увильнуть от очередного похода в дом.
- Ты идешь, закрой рот, ща в ебло дам, - остановил мои пререкания Леха, наш лидер, который был старше меня на два года, - ты идешь, твой дружок и Серый. И еще Миха за вами проследит. Всё бля.
Что делать? Мы пошли. Что меня не так оргорчало, так это возможность вернуть дяде фонарь. Получить от него не хотелось. По дороге пацаны бесконечное количество раз спрашивали меня, правда ли, что там кто-то рычал, не послышалось ли мне и т.д. К дому мы подошли возбужденные и напуганные. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Один из пацанов вновь остался снаружи, а мы зашли в дом и остановились в маленькой прихожей. Подталкивая друг друга, говоря «давай, иди, чё застыл?», мы как-то все разом оказались в коридоре. Серый зажег фонарик в десятки раз слабее моего. Все мы тут бывали, вот только я в отличие от моего друга и Серого не прошел до конца. Несколько минут мы бродили по коридору, изучая старые надписи на стенах, потом Серый, нарушив тишину и испугав нас сказал:
- Всё, пацаны, пошли быстро зазырим и обратно.
Никто не возражал. Теперь мы столпились около лестницы, снова подталкивая друг друга, как в прихожей. Дядиного фонаря было не видно. Серый послал всех нас и полез первым. Я за ним, замыкал мой друг. Мы поднялись, окинули взглядами чердак — разбитое помещение, и пошли вперед. На чердаке окно было тоже забито, поэтому Серый стал шарить лучом фонаря по всей территории. Внезапно луч замер, задрожал, а Серый часто задышал. За трубой, обложенной кирпичами и уже почти полностью осыпавшейся штукатуркой стоял … Красное лицо, синий, по форме и цвету напоминавший сливу нос, глаза, которые только угадывались на этом лице благодаря темноте, которая пряталась в глазных впадинах, оскал из гнилых зубов. Это что-то начало приближаться к пацанами неуверенной шатающейся походкой. Живой труп (так пацаны назвали его про себя), что-то зашептал, но мгновенно чердак опустел, а Серый, я и мой друг уже выбегали из дьявольского дома.
Мы ничего не могли говорить, пока Леха не дал каждому из нас по морде. Сначала мы стали наперебой рассказывать про труп, но потом Леха велел говорить только Серому, видно потеряв доверие ко мне и моему другу.
- Значит вы поднялись, позырили, а потом? - командным голосом стал допрашивать ставшего буквально серым Серого.
-Там за трубой он стоял, потом пошел, мы убежали.
- Стой, - оборвал его Леха, - Как он выглядел то?
- Красный, синий, без глаз, - шумно сглатывая, проговорил Серый.
- Голый чо-ли? - заржал Леха.
- Не, в свитере, джинсах и еще в шапке, - тут Серый запнулся, выдохнул и продолжил, - с бородой. И уставился за безудержно ржущего Лёху.
- Ха-ха-ха-ха, вот блять, дебилы, идиоты, пиздец, - хохотал Леха и остальные стали слегка
подыгрывать ему и хихикать, хотя Серый вроде что-то понял и не заржал в полную силу из-за стыда.
- Это бомж местный, мудаки, его же все знают, уроды вы. Бомж Фима, он мне еще в детстве бухло, покупал, ха-ха-ха, и вам тоже, ха-ха-ха, вы его чё, не узнали? За трупака приняли?
Мы стали смотреть себе под ноги, ковырять землю и сгорать от стыда. Слава у нас будет! Испугались бомжа. Это был позор. Мы проявили себя настоящими долбоебами и еще долго спокойной жизни у нас не будет.
***
Бомж Фима уже порядком подустал от постоянных вылазок в дом, который он считал своим, поэтому даже перебрался на чердак, чтобы его не избили или чего еще там. Но шпана повадилась лазить и на чердак, нарушая его покой. Окончательно доконали его два последних посещения. Сначала внизу кто-то громко топал, а потом вздумал залезть на чердак. Бомж прочистил горло и заорал:
- Сука, блять, - но потом, закашлявшись, прервал свой грозный рык. Тогда Фима понадеялся на то, что шумные экскурсии в дом прекратятся, но он ошибался.
Бомж Фима поселился здесь недавно. Он жутко радовался пустующему жилищу и сначала не замечал визитов в дом. Кстати, тогда пацаны меньше лазили в него, потому что нашли себе увлечение повеселее. Но в последнее время почти каждый день в дом залезали и не боялись шуметь. Фима, вспомнив, свою молодость, отметил, что сам жутко боялся пробираться в заброшенные дома. Ирония судьбы, твою мать. Теперь ему пришлось жить в таком доме.
Три придурка обнаружили бомжа на чердаке сильно пьяным. У Фимы было в это время хорошее расположение духа, в отличие от прискорбного состояния тела и он решил поговорить с пацанами, рассказать про то, как он сам был таким, как докатился до такой жизни. Незаметно троица (или их было больше) испарилась и Фима опять остался один. Выпил, побеседовал сам с собой и улегся спать.
***
Митек, который меня, мягко говоря, недолюбливал, решил окончательно втоптать меня в грязь и на следующее утро первым делом отправился в дом и обещал даже «чего-нибудь у бомжары свистнуть». Нас подняли на смех, как я и ожидал. Мне досталось больше всех, потому что я так и не прошел процедуру посещения дома. Леха под угрозой сильного избиения и исключения из нашей «банды» заставил меня проследить за Митьком. Избиение, понятно, чем грозило. Исключение же причислило меня к врагам и первым делом для «банды» стало бы, гноить и шпынять меня. Я цеплялся за любую возможность остаться в коллективе. Также Лёха заявил, что я буду постоянно следить за теми, кто проходит через этот заброшенный дом. «Чтобы чужой триумф впалить», - сказал он.
***
Состояние было ужасающим. Давненько такого не бывало. Его беспрерывно рвало, голова трещала, руки тряслись. Вдруг внизу раздался шум. Посетитель даже не таился. Шел нагло, не останавливаясь. «Шпана» - подумал бомж. Потом он засомневался, слишком отличались шаги от обычно осторожной, крадучей поступи. Посетитель что-то стал напевать и тогда Фима окончательно убедился, что это малолетки. Все посещения неожиданно влезли в больную голову бомжа, похмелье усилило раздражение, которое переросло в гнев, а потом в безумие. Бомж взял облеванными, мозолистыми и трясущимися руками топор, которым рубил дрова для костра, подполз к отверстию и занес тупой топор. Рука дрожала. Гость стал подниматься по лестнице, его голова была уже на уровне пола чердака, когда бомж Фима обрушил свой инструмент.
***
Мне надоело ждать, Митек слишком долго отсутствовал. Не иначе, как издевался надо мной, надеясь, что я либо побегу за Лехой, либо войду в дом и там он меня напугает. Я продолжал ждать.
Стоял я слишком долго и решил все же идти в заброшенный дом. Не бежать же за Лехой. Я зашел внутрь.
Так рождалась легенда для следующего поколения.