Катана Окадзаки Массамуне : Жрец (окончание)

Двуречье, Вавилон, Сиппар, Кута
ноябрь 1760 г. до Р.Х.

До самых дверей храма Иштар Эмтентар не произнес ни слова. Он спрятал полученный от старика дротик в потайной карман своего одеяния и периодически дотрагивался до него, чтобы убедить себя, что этот разговор и в самом деле состоялся.
Жрец высадил свою спутницу и, пообещав забрать её на рассвете второго дня, потребовал, чтобы паланкин остановился возле дома его отца перед тем, как отправиться в Сиппар.
Когда Эмтентар последний раз видел отца, тот был хоть и пожилым, но весьма крепким мужчиной с целой гривой седых кудрей. Теперь же жрец увидел перед собой развалину. Его отец даже не смог подняться с постели, чтобы поприветствовать сына.
- Что с тобой случилось, отец? Ты болен? – Обеспокоено расспрашивал старика Эмтентар.
- Да, сын, я болен. И болезнь эта когда-нибудь и тебя сведет в могилу, - улыбнулся больной, - старость неизлечима. Слава богам я уйду спокойно. Ты стал Верховным жрецом, сын. Сестры твои замужем, мне не о чем жалеть и не чего бояться. Хорошо, что ты заехал, сын. Кто знает, сколько мне еще осталось.
Эмтентар сжал сухую сморщенную руку больного и попрощавшись покинул его спальню. Верховному жрецу не к лицу плакать, а Эмтентар чувствовал, что не сможет удержаться от слез, если задержится у постели отца еще ненадолго.
Передав управляющему отца увесистый мешочек с деньгами, жрец вернулся в паланкин. Ему хотелось попрощаться и с сестрами, но Эмтентар решил не делать этого. Расставаться, зная, что следующей встречи не будет, слишком мучительно.
Дорога в Сиппар, занимавшая чуть больше суток, показалась Верховному жрецу чрезвычайно короткой. Осознавая, что песочные часы отсчитывают последние крупинки его жизни, Эмтентар пытался растянуть каждое оставшееся мгновенье, но время летело неумолимо.
- Пять дней, - билось в голове у жреца. – Осталось только пять жалких дней, которые я даже не могу провести так, как мне хотелось бы.
-Дорогу! Дорогу Верховному жрецу Нергала!
-Сиппар, - машинально отметил Эмтентар. В его голове раз за разом прокручивался разговор со странным стариком: « … Когда отрубленная голова жертвы покатится по плитам, не промахнись жрец!», - Что бы это могло значить? – Размышлял Эмтентар, - Ладно, отрубленная голова жертвы – это вероятно о черном баране. Но как я могу промахнуться, если она уже отрублена? И от чего я умру?
Смерть не пугала Верховного жреца, даже собственная смерть. Жрец Нергала не может ее бояться, но мысль о том, как именно он должен будет умереть, вызывала у Эмтентара какое-то болезненное любопытство.
Паланкин остановился. Перед Эмтентаром во всей своей красе возвышался величественный зиккурат Шамаша.
Навстречу Эмтентару вышел сам Верховный жрец Шамаша, пожилой грузный мужчина в золотистом одеянии. Они церемонно поприветствовали друг друга.
Эмтентар поприсутствовал на церемонии принесения жертв Шамашу, пообедал с Верховным жрецом храма и Верховными жрецами других богов, о чем-то говорил, куда-то ходил, ел, пил, спал, справлял нужду, но если бы его спросили, то Эмтентар не смог вспомнить бы и движения из своих действий, и слова из этих бесед. Он всё делал абсолютно автоматически, и мысли его были постоянно заняты предстоящим ему испытанием.
Обратной дороги в Вавилон Эмтентар не заметил, и если бы не Симбиртлах, которую он забрал у храма Иштар, то жрец до самой Куты не сумел бы вырваться из своих мрачных раздумий.
Хорошенькое личико юной жрицы сияло, - Видимо Иштар была к ней благосклонна, - равнодушно отметил Эмтентар.
- Как прошло твое путешествие, Верховный жрец? Красивый ли был праздник? Много ли собралось народу? – тут же пристала к нему Симбиртлах.
- Хорошо, но не тревожь меня своей болтовней, женщина, - брюзгливо отозвался жрец. С каждым часом его настроение всё больше портилось. – Подумай лучше о том, что через два дня мы будем в Куте. Как любимая жрица Нергала, ты должна будешь вместе со мной провести ритуал почитания судей загробного мира и принести жертвы Нергалу и жене его Эрешкигали. Готовься к таинству, жрица, моли богов, чтобы они вложили в твою голову хоть немного разума, и ты не опозорила бы Нергала перед верующими. Это тебе ясно?
Выражение лица девушки моментально изменилось. Как будто ветром с него сдуло то радостное волнение, в котором она пребывала после посещения храма Иштар. Глаза Симбиртлах налились слезами.
- Не смей плакать, женщина, - рявкнул Эмтентар, заметив, что губы девушки искривились, а на глаза навернулись слезы.
Жрица медленно кивнула и, отодвинувшись в противоположный угол паланкина, отвернулась. За все время пути она не произнесла больше ни единого слова.
По дороге в Куту двигались почти без остановок, Эмтентар был мрачен и разрешал остановиться только для перемены рабов и справления нужды. Он боролся с собой, больше всего на свете ему хотелось плюнуть на все и сбежать. Жрец не боялся смерти, но и умирать ему не хотелось. Приближаясь к Куте, он чувствовал себя бараном, которого ведут к жертвенному алтарю. Единственная разница заключалась в том, что Эмтентар спешил к месту своей гибели по собственной воле. Пророчество нищего оборванца перевернуло всю его жизнь. Верховный жрец, пусть и не желая того, все же готовился умереть, но исполнить свой долг.
Когда раздались приветственные крики жителей Куты, Эмтентар дернулся, как от удара током. – Два дня! Послезавтра ночью я уже буду мертв. Как странно…
Приготовления к празднествам шли своим чередом. Мрачный, погруженный в себя Верховный жрец наводил на всех служащих храма ужас. Никто и никогда ранее не видел Эмтентара таким. Он кричал на жрецов, а одного даже ударил, когда тот неожиданно прикоснулся к его плечу. Троих рабов, показавшихся Верховному жрецу недостаточно расторопными, он без всяких сожалений отправил на казнь. Ему было всё равно, любят его или ненавидят. Эмтентар готовился к смерти.
Утро торжественного дня почитания Аннунаков Эмтентар встретил на крыше последнего яруса зиккурата. Верховный жрец стоял скрестив руки и запрокинув голову к небесам. Молился ли он? Просил ли у богов помощи? Нет. Эмтентар прощался. С солнцем, с городом, с миром. Только на пороге смерти жрец осознал, как дорога ему его жизнь. Постояв несколько минут неподвижно, жрец склонил голову, потом спокойно развернулся и начал спускаться по лестнице вниз. Пришло время официальной части мероприятия, на которой могли присутствовать все желающие.
В храме и во дворе от Эмтентара шарахались все встречные, будь то рабы, жрецы или просто верующие. Один вид его лица приводил людей в животный ужас.
Эмтентар усмехнулся и, жестом подозвав одного из младших жрецов, с каким-то садистским удовольствием наблюдал, как тот семенит к нему на полусогнутых ногах, стараясь не встречаться взглядом с Верховным жрецом.
- Позови Симбиртлах, мы начинаем. Да поживее, - еле слышно произнес Эмтентар. Младший жрец поклонился чуть ли не до земли и побежал так, словно от скорости зависит его жизнь.
Храмовые церемонии проходили своим чередом. Верховный жрец взывал к богам, верующие молились, ягнята и бараны жалобно блеяли, а жертвенники орошались кровью.
- Нергал и Эрешкигаль остались бы довольны, если бы могли это видеть - забавлялся про себя Эмтентар. Страхи оставили его, он был спокоен, как никогда ранее.
День катился к вечеру, солнце зашло, верующие разошлись, зиккурат опустел.
Лишь перед большим жертвенником первого яруса храма одиноко стоял мужчина в длинном пурпурном одеянии.
Через несколько минут молчаливого созерцания, он поклонился жертвенному камню и, словно решив для себя какую-то сложную задачу, молниеносно развернулся и покинул зал для молений.
У дверей, ведущих на второй ярус зиккурата его ожидала юная спутница. При виде Верховного жреца она вздрогнула и склонила голову,
- Ты велел мне оставаться здесь, Верховный жрец. Нас ждёт ещё одна церемония, верно? – дрогнувшим от волнения голосом поинтересовалась девушка.
- Да, - будто бы нехотя кивнул жрец, - иди за мной и не задавай вопросов. Ты всё удивишь сама, даже то, чего тебе вовсе и не хочется увидеть. Но согласившись стать жрицей Нергала ты сделала свой выбор…
Не окончив фразы, жрец распахнул перед девушкой дверь в молельный зал, который он только что покинул.
Эмтентар подошел к большому каменному алтарю, высыпал на него семь горстей отборного желтовато-розового ладана и, воспользовавшись одним из факелов, освещавших храм, зажег его.
Взметнулось пламя, воздух наполнился сладковатым бальзамическим запахом.
Девушке пришлось опереться на алтарь, чтобы не упасть. Этот запах вызвал у неё неожиданно сильное головокружение.
Много раз ей доводилось присутствовать на церемониях, когда жрецы воскуривали ладан, но он и пах, и выглядел совершенно иначе.
Эмтентар присел на корточки перед алтарем и стал аккуратными движениями ощупывать его каменное основание. Отсчитав несколько камней, жрец нажал на один из них, потом снова отсчитал несколько вверх и в сторону и опять нажал на камень. Эмтентар повторил эту странную процедуру семь раз. Каждый из камней, после нажатия на него жрецом на мгновение углублялся в поверхность алтаря, но практически сразу возвращался на положенное ему место.
После седьмого нажатия каменная глыба алтаря сдвинулась в сторону. Жрецу почти не пришлось прилагать к тому своих усилий. Под жертвенником изумленным глазам девушки открылся квадратный провал с гранитными ступенями, ведущими в непроницаемую тьму.
Взяв в одну руку факел, Эмтентар жестом приказал юной жрице следовать за собой. Как только они спустились на несколько ступеней, жрец остановился и, найдя в стене небольшое углубление в форме ладони, приложил к нему руку. Каменная глыба над их головами тут же встала обратно, не оставив даже малейшего зазора. Девушка непроизвольно вскрикнула, но Верховный жрец не обратил на её испуг никакого внимания. Он спокойно продолжил спускаться.
Свет факела метался по стенам, выхватывая из темноты странные сценки. Жрица догадалась, что многие из них изображают жизнь Нергала и Эрешкигали в царстве мертвых. Её удивление усиливалось с каждым шагом. Симбиртлах с самого детства знала, что изображать Нергала запрещено, и в надземных ярусах зиккурата, это правило неукоснительно соблюдалось, однако строителей этого подземного чуда, по всей видимости, совершенно не смущал гнев Владыки мертвого царства.
Каждый пройденный ярус был красивей предыдущего, и если бы не сурово нахмуренные брови Верховного жреца, девушка забросала бы его вопросами и поделилась бы восторгами по поводу увиденного.
Спустившись на седьмой ярус подземного зиккурата Эмтентар остановился перед массивными вратами из красной меди. На обеих створках врат были сделаны углубления в виде ладоней. Верховный жрец передал девушке факел и приложил одновременно обе руки к этим углублениям. Врата немедленно распахнулись.
Перед Верховным жрецом Нергала и его юной спутницей предстал огромный зал с гранитным алтарём посередине. На алтаре был изображен сумрачный лик Нергала. Слева от изображения виднелся уже привычный отпечаток ладони. Подножие алтаря было выложено рядом крупных камней.
Эмтентар зажег факелы, расположенные вдоль стен, высыпал на гранитный алтарь семь горстей того же странного ладана, поджег его принесенным факелом. После чего воткнул факел в один из свободных держателей на стене.
Когда зал наполнился тяжелым сладким запахом ладана, Эмтентар раскинул руки и вознес молитву Нергалу. С последним словом молитвы над жертвенником распахнулась черная арка, буквально сочащаяся мглистым туманом, из которого выпрыгнуло чудовище. Жрица завизжала и попыталась спрятаться Эмтентару за спину, но он поклонился чудовищу и невозмутимо вытолкнул охваченную первобытным ужасом девушку вперед.
Чудовище оглядело красными провалами глаз девушку и улыбнулось, показав клыки. Оно было ужасным, невероятно высокого роста, рогатое и когтистое. В лапах оно сжимало черный топор, словно бы впитывающий в себя свет. Юная жрица завизжала еще громче и попыталась вырваться из рук удерживающего её Верховного жреца.
- Славная жертва, жрец, - пророкотал демон, - я доволен. И Нергал будет доволен.
- Она твоя, Намтар, - бесстрастно произнес Эмтентар и, с силой толкнув девушку навстречу демону, нащупал дротик, подаренный стариком. Жрец спрятал его так, дабы иметь возможность выхватить и метнуть оружие одним движением, молясь лишь о том, чтобы не промахнуться.
Демон довольно расхохотался и, с легкостью удерживая свой громадный топор одной лапой, другой схватил жрицу за волосы, и, взмахнув топором, перерубил ей шею. Агонизирующее тело упало. Кровь жертвы окропила алтарь, самого демона и его топор. Демон жадно облизнулся, но тут Эмтентар с силой метнул свой дротик.
Острие вошло Намтару в грудь на всю длину. Демон взревел. Отбросив в сторону голову жрицы он шагнул к Эмтентару и из последних сил ударил его топором, но выдернуть своё орудие убийства из тела Верховного жреца уже не смог. С каждой секундой Намтар слабел, с немыслимым трудом он дополз до туманной арки и скрылся в ней. В то же мгновенье она закрылась.
Истекающий кровью жрец остался один. Он умирал.
Из последних сил, на одном только усилии воли, Эмтентар дотащил своё умирающее тело до алтаря. Вложив одну ладонь в углубление на жертвеннике, он попытался дотянуться другой до седьмого камня у подножия. Ему не хватало сил, он захлёбывался собственной кровью. После нескольких бесплодных попыток, мучения жреца увенчались успехом. Навалившись всем телом на гранитный алтарь жрец сдвинул его с места. Под алтарем обнаружилось углубление. Эмтентар уперся спиной в гранитную стенку алтаря и изо всех сил дернул, застрявший в теле топор. Кровь теперь была повсюду. Она толчками шла горлом, небольшим фонтанчиком брызнула из груди. Верховный жрец спихнул топор в углубление под алтарем, и жертвенный гранитный камень сам встал на место, скрывая от всего мира своё страшное сокровище.
Но Эмтентар уже не видел этого. Он был мёртв.