белорусский жидофашист : Про пацанячее слово

Я вообще пацан слова. Сказал – сделал. Без балабольства. И Витек такой же. Витек это мой лучший кореш. Не принято у нас слова на ветер бросать. Не по понятиям, так сказать. Можно и под ответ стать. Этим, собственна, пацаны от баб и отличаются.
Вот, помню, поехали мы как-то на рыбалку. На пару дней. Я, Витёк, его брательник и две тёлки с технаря.
Ну, как рыбалка? Какая там, нах, рыбалка с тёлками. Побухать мы, короче, поехали да кочаны попарить.
Приехали, снасти закинули, и давай водку пить. Как побухали, тёлок ебать начали, а потом спать легли.
А на утро, с похмелона, решили косого забить. Что – бы улучшить самочувствие. Брательник Витька знатную дурь привёз. Однобаночную.
Сели, значит, уебали водки для начала, а потом и травы курнули. Хорошая трава. По три делаешь – башню сносит нахуй.
Сидим, за жизнь пиздим. И тёлки с нами. Втыкают. И тут одну на жрачку пробило, и она давай разные истории рассказывать. Мол, мать её - повариха в ресторане, и что хавку она пробовала разную, и что больше всего ей нравиться китайская хаванина. А самый пиздец, это типа бычьи яйца.
Мы, бля, как эту хуйню услышали, ржать давай и гнать с неё. За пиздеж приняли, ясен хуй. А тёла в никакую и всё. Зуб, мол, даю, что яйца это пиздец какая охуенная хуйня. И если бы сейчас были тут бычьи яйца она, типа приготовила бы их охуезна.
Тут Витёк, толи с укуру, толи справедливости ради как вскочит и говорит:
- Я сукой буду, если до сегодняшнего вечера пару бычьих яиц не пробью.
И пальцем скинул на пидара.
- Хотите, верьте, хотите, нет, - Витёк говорит, а сам себя в грудину кулаком хуячит, - прям сейчас на яйцевою охоту отправляюсь. Кто со мной?
И на меня смотрит.
А я-то хуле. Кореш ведь. Нужно соглашаться, хоть идея мне эта не совсем не нравилась. Я вообще поспать хотел.
- Нехуй делать, - говорю, - помогу, конечно.
- И заибись, - Витёк обрадовался, - давайте ещё по банке и мы похуярили.
Сделали, мы, значит, ещё по водному, взяли пляхан, ножик и похуярили.
Брательника Витькиного на хозяйстве оставили. Следить за женским коллективом и подкармливать сомов.
Идём, значит, по лесу, ржём, за жизнь пиздим, водку с горла хуячим.
- Слышь, - я Витьку говорю, - ты мне скажи. А где ты быков собрался найти, и главное, каким образом кастрировать? И вообще нахуй оно нам надо?
- Бля, Вадюха, - Витёк с горла ебанул и рукавом занюхал, - ты не внимательный совсем. Мы когда в лес заезжали – там, на поле, стадо паслось. Бычки в стаде по любому есть. Мы сейчас с тобой телка молодого найдём, на землю повалим и яйца ему ножиком хуяк. Мы ж не договаривались, что это по любому большой бычок будет. А нужно оно нам, потому что мы пацаны и нехуй, что б нам тёлка хуйню пиздела.
- ААА, - головой киваю понимающе, - тогда ясно.

Вот так, за жизненным пиздежом, мы допили водку, и вышли из лесу.
- Вот они, - Витёк орёт, - смотри!
И пальцем тычет.
Я, бля, ракурс навёл, смотрю – а там действительно стадо. Голов двадцать, но сука не одного маленького.
- Пиздец, - говорю, - Витёк. Тут нахуй не одного телка. Вон гля какие бычары здоровенные.
- Даааа, - Витёк задумчиво репу почесал, - хуйня выходит. Неувязочка. Но хуй с ним. Если пообещали – давай делать. Ты палку вон бери и к бычку сзади подходи. Выберай удачный момент и по башке его хуячь. Бычок по любому сознание потеряет, а я ему вжик и всё.
И ножом по горлу показал. Как он типа бычку яйца будет хуячить.
- Лады, - говорю. А у самого мурашки по спине бегают. Это я так стрематься начал. Да и пиздячит меня не по-детски. Ну, и Витька пиздячит, конечно.
Выломал, я короче, палку здоровенную, Витек нож в зубы взял, как индеец Джо, и начали мы к стаду подкрадываться.
Как подкрались, смотрим, а там всего четыре быка. Три здоровых что пиздец, а один в возрасте, но какой-то чаморышный. Облезлый весь и ели ходит.
Ну, мы с Витьком переглянулись и сразу друг друга поняли. Я палку поднял и с правого фланга заходить начал. А Витек с левого крадётся.
Всё ближе и ближе подходим. Рогатые уже внимание на нас обращать начали. Но не сильно. Ласковые такие животные. И спокойные.
До нашей жертвы ещё пару шагов осталось, и тут Витёк головой кивнул и рукой махнул. Я намёк сразу понял. Палку поднял, пару резких шагов сделал, размахнулся и бычка со всей дури как уебу. Бычок на меня так тоскливо посмотрел, пару шагов в сторону сделал, но стоит.
- Ебашь! Ебашь его! – Витёк кричит и с ножом вокруг бычка ходит.
Во мне, я скажу, какая-то злость спортивная взялась. Хуле я бычка не захуярюю?
- ААААААААААААА!!!!! – я заорал, глаза выпучил и бычку ещё раз как дам. Промеж глаз прям.
Бычара ещё раз на меня глянул печально и ебанулся. Лежит и ногами дёргает.
- Давай, - кричу, - Витёк. Отрезай трофей.
Да Витьку и говорить не надо было. Он с тесаком на бычка как запрыгнет, яйца одной рукой схватил, в другой нож держит. Ну, как Рембо первая кровь прям.
Витёк ножом замахнулся, что бы окончательный и моментальный удар нанести и тут вдруг кто-то как заорёт.
- Что же вы суки творите! Что творите - то сукины дети!
Мы с Витькой головы поворачиваем, а на нас со стороны дороги бабка бежит. Юбку подняла, толстая такая и грабли в руках.
За ней дедуля. Инвалид, наверное. Или ветеран. На одну ногу хромает, но быстро хуячит. А в руках у него - ружьё.
- Я вам ироды сейчас мозги вынесу нахуй! – старикашка орёт и оружием огнестрельным машет.
Я как эту хуйню увидел, у меня очко сжалось в горошину, бля.
- Сьёбуем Витя!!! - ору.
А Витёк как - будто и не слышит.
- Я, - говорит, - пацан дела. Если сказал, что принесу – значит принесу. Успеем уйти.
И давай с яростным ебалом бычку яйцо отхуяривать.
Надрез сделал, а бычок как замычит. На копыта вскочил резко и давай крутиться. Такой у него болевой шок страшный.
А Витек за яйца его держит и не опускает.
- Неопууууущууууу, - орёт, как ебанутый.
Тут я вообще охуел. Смотрю, а бабёнка с граблями всё ближе и ближе. И мужичок ружьё на плечо мостит.
- Ну, тя нахуй, - ору, - погибнем ведь.
Витька за ноги схватил и давай не себя тянуть. А бычок в другую сторону рвётся. Дёрнулся пару, раз, завыл адски, хвост поднял и побежал на тётку с мужиком.
Я Витька под мышку схватил, и в лес бежать. И он тоже ногами перебирает, но не уверенно.
Бля, бегу, а сам прицел старого охотника у себя на спине чувствую.
Слава Богу, не далеко мы из лесу ушли. За деревья забежали и в овраг прыгнули. Отдышались пару минут и дальше на сьёб.
Бежим, дыхалка садиться, но вроде оторвались. А Витька довольный бежит, лыбится.
- Чо, - спрашиваю, - лыбишься.
- А вот, - говорит, - и кулачину разжимает.
Я смотрю – а там ёбтвоюмать!
Витёк не просто так за бычка держался. Оторвал всё-таки кусок яйца молодчага.
- Бля, - говорю, - вот ты, Витюха, маладца. Ай да красава!
- А то, - Витёк довольный весь, - если бы не ты, хуй бы у меня что вышло.
- Спасибо, - говорю, - вместе мы сила.
Так за душевным разговором до лагеря и дошли.
Пришли, значит, грязные, Витька побитый весь, но счастливые и довольные.
- Вот, - Витёк говорит, - и яйцо брательнику своему тычет, - принесли бля.
- Охуеено! – брательник удивился.
- А где эта курица? – спрашиваем.
- Нажралась и спит обрыганая, - Виткин брат говорит, - мы пока вас ждали литру ещё вьебали.
- Ну, тогда мы рыбачить пойдём, – говорим.
И пошли карасей тягать. А потом кабыла та проснулась, и давай в отказ идти, что типа забыла рецепт. Витька её ещё напиздить хотел под горячую руку, но я удержал. Хуле баб пиздить? У них по натуре своей не принято ответ за слова держать.
А на яйцо мы сома вытащили. На 2 кило.