Kaizer_84 : Шанс на мышь

Не дождь, а библейский ливень. Трудно предсказать, когда он закончится. А мне нужно его переждать, и как-то скрасить это пережидание.

В кафе почти пусто, потому что выходной день и потому что еще очень рано.

Город меланхолично принимает небесную воду и, кажется, даже рад хоть немного отдохнуть от людей.

Слегка нескладный парень за столиком напротив кажется мне смутно знакомым, но, сколько я не пытаюсь отыскать его образ в лабиринтах памяти, каждый раз он в самый последний момент скрывается за очередным поворотом.

Мелкий, лет восемнадцать. Капюшон, крашеная в черный прядь и длинные девчоночьи ресницы.

У него звонит мобильник. Ну, может, хоть сейчас что-то вспомню…
Отрывистая, глухая речь. Типичный городской невротик. И простуженный, конечно же. Да-да-нет-да.

- Не знаю, мне все равно кажется, что она придет. Сильно опоздает, но в итоге явится. Ну, не помню я, как ее зовут, и что тут такого? Подумаешь, плохая память на имена. Хватит уже мне морали читать.

Нет, правда, ужасно похож на девчонку.

Не вообще девчонку, а на одну очень даже конкретную. Ее я как раз помню прекрасно. Лиза. Ужасное имя, но не будем об этом.

Лиза была из хорошей, но немного пугающей семьи. С виду там все выглядело вполне прилично, мама-папа имелись, никто ни за кем с топором босиком по снегу не бегал, но висела в их доме жутко гнетущая атмосфера обреченного доживания. Как-то в одной газете я случайно увидела весьма многозначительный заголовок: «Мотаем» срок дома: планируется расширить спектр наказаний, не связанных с лишением свободы.

Вот и они такое чувство хором отбывали некое подобное общее наказание.

В детстве мы с Лизой не особенно дружили, скорее крутились на близких орбитах.

История, благодаря которой мы сошлись позже, слишком скучна и обыкновенна, да и вообще, как говорит сатирик Задорнов – вам это зачем?

Пару раз в какие-то особенно скучные выходные Лиза вытаскивала меня на всякие глупые мультяшки в кино.

Я безумно люблю смотреть детские фильмы и мультики, особенно на большом экране. Но очень меня не радует, что сами дети их к сожалению тоже любят и громким своим присутствием часто смазывают впечатление от просмотра. Еще более его портят постные рожи "воскресных пап", которые иногда засыпают прямо во время сеанса и даже, бывает, храпят.

Лиза однажды поступила жестко. Она взяла и вылила на такого вот засоню примерно поллитра пепси-колы. Вроде как случайно, но я-то знаю, что нет.

А как-то раз мы почти целую ночь сидели на Лизиной кухне и болтали о всяком разном.

За окном пьяные подростки неразборчиво и невпопад пели Цоя. Коллективная бессонница стекала по водосточным трубам. Пахло почему-то курами. Живыми, не жареными.
После стандартного околокультурного круга тем незаметно, как это всегда и бывает, мы вырулили на личные.
О том, как нам светит прожить отмеренные кусочки вечности.
Я что-то долго и путано говорила, пытаясь найти костыли и подпорки в самых различных областях, от футурологии до дзен-буддизма.
А Лиза лишь пожала плечами.
- Совершенно предсказуемый вариант прожить серейшую жизнь, что называется, не приходя в сознание. У кого-то есть шансы и на «живую собаку», и на «мертвого льва». У меня просматривается шанс разве что на вечно полусонную мышь.
Меня пробил нервный смех.
- Твой оптимизм, - говорю, - просто пугает.
Лиза затянулась сигаретой и не спеша выпустила дым.
- Люди меня тоже иногда пугают. Идет скажем человек по улице, а у него губы шевелятся. Как будто говорит с кем-то…. Или читала тут недавно в журнале одном... Двое братьев убили своих родителей, ну потому что они их что-то там отругали за какую-то ерунду, вот им обидно стало.. Ну вот, а полиции они сказали, что в это время были в кино, на «Бэтмене». Так их заподозрили потому, что они не смогли внятно рассказать полицейским содержание фильма про Бэтмена. То ли не до конца посмотрели, то ли не с начала. Идиоты какие-то, честное слово. Чего там не наболтать-то, про эту стрекозу?
У Лизы всегда были довольно специфический юмор и манера изложения. А еще она много вязала. Нереально много. Огромное количество каких-то совершенно никому не нужных вещей валялись по всей квартире. Иногда Лиза их раздавала знакомым. Однажды отдала свитер соседу – тот пришел просить аспирина, и выглядел настолько больным, что свитер – это самое малое, что ей захотелось для него сделать.
С тех пор он стал появляться в жилище Лизы все чаще. Ему было около тридцати, но смотрелся он гораздо моложе из-за того, что был типичным кидалтом – давно не стриженые волосы, подростковый стиль одежды и такие же увлечения.
Именно Лизиного соседа мне и напомнил тот паренек в капюшоне за столиком напротив, который девушку свою, к слову сказать, не дождался. Да, ровно так же он смотрел на мир – в некотором изумлении, как будто заказал его через Интернет, а прислали в итоге что-то совершенно не то.
Его болезнь оказалась не просто какой-то сезонной ерундой, все было намного серьезнее. У него стали регулярно случаться припадки, и врачи не обещали хорошего.
Могло сложиться впечатление, что Лиза завязала эти отношения из жалости. Это и правда, и нет. Из жалости действительно, но не к нему – больше к себе.
Когда он через два года умер, Лиза уехала из города почти сразу после похорон, и больше мы не виделись.
Для меня очевидно, что та ее попытка «выскочить» куда-то за пределы отведенного уголка и выглядела и ощущалась как обреченная, с самого начала.
Стоило ли ее совершать?
Для Лизы видимо и вопроса такого не существовало.
А я не знаю, как на него ответить.