Ульяна Владимировна : Лидер. часть ІІ

Саша очнулся от легких похлопываний по лицу. Над ним склонилась улыбающаяся старушка, из-за ее острых плечиков выглядывали заинтересованные мордахи подопечных ему подростков.
- Оклемался! – провозгласила старушенция и её улыбка расползлась еще шире, хотя секунду назад это казалось не возможным.
К нависшей над распластанным телом Саши троице прибавилась еще одна пара цепких глаз. Каряя пристальность принадлежала самке, о-го-го какой самке! Это Саша оценил сразу, даже сквозь мутность взора. Усердно поморгав он согнал туманную размытость и навел утраченную резкость. Определенно хороша.
Ему помогли подняться на ноги, рука невольно потянулась к саднящему затылку и обнаружила приличных размеров болючий бугор.
- Шишка? – почти утвердительным тоном осведомился Артур.
- Не шишка, а гематома, полученная вследствие удара тяжелым тупым предметом. – опротестовал Стас. Мальцы загоготали и обменялись вычурными похлопываниями по конечностям а-ля «Дай пять» более замысловатый вариант. «Сдружились сорванцы» - подумал Саша, а вслух сказал:
- Это все прекрасно, но, черт побери, кто-нибудь может мне объяснить, что происходит!? Да и познакомиться не мешало б. – сказав это, он внимательно огляделся и вопросительно посмотрел на дам.

Помещение, в котором оказалась компания, было лишено окон и освещалось тусклыми лампочками Ильича, свисавшими с очень низкого потолка с завидной регулярностью. Только вот рабочими лампы были далеко не все и фактическая иллюминация мягко сказать отсасывала у номинальной. Общую площадь определить не представлялось возможным, так как этот широкий кишкообразный коридор тянулся очень далеко в обе стороны и терял окончания в густом мраке. Кроме того он был небеден на затемненные ниши-аппендициты, многие из которых могли оказаться полноценными ответвлениями. Кроме двадцатипятиватных светил без плафонов и абажуров колорита помещению добавлял подъездно-зеленый окрас стен с характерной облупленностью и трещинками. От подъездных стен их отличало лишь отсутствие наскальной живописи современного быдлопитека. Судя по массивной вентиляционной трубе и характерному запаху сырости, сам собой напрашивался вывод о том, что это подвал. Большой странный подвал.

- Вера Ильинична – представилась старушка, протягивая сухонькую ручку, - а это, вот, Виолетта. – брюнетка склонила голову, и тихий грудной голос с легкой хрипотцой пролился лаконичным «Приятно».
- Пацанву твою думаю представлять не стоит – продолжила Ильинична и усмехнулась так, как обычно дедушки усмехаются в усы, только вот усов у нее не было.
Потом она пустилась в красках описывать то, как они попали в это непонятное место. Ребята, похоже, уже слышали эту увлекательную историю и не желая внимать взбудораженной бабуле еще раз отошли к груде картонных коробок сваленных неподалеку. Перебирая их, они завели какую-то свою беседу сопровождающуюся смешками и похотливыми взглядами в сторону Виолетты. Объект их латентного внимания курил зубочисткоподобную сигарету в величественном ореоле своей элегантности. В ней было что-то такое, что затягивало, покоряло. На вид ей было двадцать пять. Густые, слегка волнистые черные волосы. Высокие скулы. Бархатистая кожа. Четко очерченные манящие губы. Аристократичные ямочки на щеках. Гордая осанка и изящная шея… Движения ее были неспешными и грациозными, в них была уравновешенность и легкость. Одета она была стильно, дорого, но не броско. Строгий костюм не скрывал достоинств, а подчеркивал их. Она умела носить такую одежду, естественно вписывалась в нее, это Саша легко заметил. У него была однокурсница удачно вышедшая замуж, которая одевалась в подобном стиле, но в той всегда читалась скованность, словно не на секунду она не забывает о стоимости своего облачения. Виолетта же, напротив, была естественна до сексуальности, и жесты… неужели человек вот так может двигаться в этой среде. Ее руки плыли словно в воде или невесомости. Хотел ли он ее? Он её жаждал, но всей силой воли пытался противостоять некстати свалившемуся наваждению и переключил внимание на морщинистый живчик, что весьма усердно распинался посвящая его в курс дела.
Рассказ Ильиничны подходил к кульминации. Разгоряченная старушка размахивала руками и забавно округляла глаза, очередное движение, будто заклякло в ней, и она замерла от стаха, испуг заставил расшириться зрачки Виолетты, парни, как всполошенные гиены, подняли головы от своих коробок, а у Саши по спене пробежало стадо муравьев – из темноты ближайшего коридорного отростка раздался нечеловеческий стон или вой умноженный многократным эхом…