bubastik : Одинокое озеро

Выстрел прозвучал очень громко. Было такое ощущение, что его слышали все.
Я валялся мертвым на холодном, мокром асфальте. Я видел, как я покидаю свое тело, я видел как мой убийца скрывается где-то в переулке. Я видел город с высоты. Я видел саму жизнь…

Закурив очередную сигарету, я затушил резким движением спичку и кинул ее в пепельницу. Кофе в моей чашке уже заканчивался и потому я поднял руку, прося официанта подойти ко мне.
– Еще, двойной эспрессо.
Официант кивнул и удалился за новой порцией кофе для меня. Я сидел и разглядывал людей в кафе. Кто-то жадно кушал, кто-то болтал ни о чем, кто-то читал журнал, а кто-то, как я, наблюдал за всеми.
– Да, я слушаю, – нажимая зеленую кнопку на мобильнике, сказал я.
– Евгений Самуилович, добрый день, вас беспокоят из газеты «Новая Линия», хотим поговорить по поводу вашей статьи, которую вы нам прислали.
– Да, присылал. Что решили, что с ней делать?
– Решили, приходите ко мне обсудим все. Как придете, секретарше скажите, что я вас жду, я ей сейчас скажу, что вы подойдете, когда вас ждать?
– Я думаю, буду у вас минут через двадцать.
– Жду.

Я опять подозвал официанта и попросил счет. Быстро допил кофе. Не получилось подольше посидеть и помечтать, работа ждет, если не пойду, то не за что будет пить кофе и мечтать. Я расплатился с официантом, оставив не скромные десять процентов чаевых, а целых тридцать. Не знаю, почему, но каждый раз, когда я просто сижу в кафе и просто пью кофе и официанты меняют у меня пепельницу через каждые две сигареты, а так как курю я много, то мне их жалко. А кофе у нас не очень дорогой, поэтому десять процентов от двух кофе получается, что он просто ходил даром. Я понимаю, что можно развести демагогию, что они получают зарплату и начать бить себя в грудь, но деньги-то мои и поэтому я оставляю сколько захочу, и я уверен, что в следующий раз, когда я сюда приду, этот официант улыбнется мне и, наверное, не плюнет в чашку.

До редакции газеты я добрался, как и ожидал, за двадцать минут. Не люблю городской транспорт и не люблю машины, люблю ходить пешком. Пользуюсь автотранспортом только в редких случаях, когда нужно прибыть на место, чтобы что-то поснимать быстро и оперативно. А так, только пешие прогулки, ну и, конечно же, это помогает для тех, кто курит, мне гораздо легче подняться на десятый этаж пешком, чем человеку, который курит и ездит на машине.

Секретарша сразу узнала меня, хотя в редакции я был всего-то третий раз, кажется.
– Евгений Самуилович, проходите, – прощебетала она.
Я зашел в кабинет Сергея Виаминова, он как всегда сидел у себя в кресле, стол был обставлен кипой книг, журналов и газет. У Сережи была одна черта – он не любил, так сказать, технологии, у него до сих пор не было компьютера, печатал он на старой печатной машинке.
– Сережа, когда ты уже купишь себе хотя бы ноутбук?
– А-а, Евгений Самуилович, входи дорогой, входи. Да, дети подарили на день рождения, так я его кому-то из нашей редакции отдал. Зачем оно мне? – он засмеялся.
Почему он называл меня на «Вы», а я его на «Ты», не знаю, мы были давно знакомы, он был младше меня всего на восемь лет. Мне было пятьдесят два, а ему сорок четыре. Но не суть важно, так сложилось, ну и конечно мне это льстило, чего греха таить?
– Ну, Сережа, как же зачем? Печатать будешь что-то, там рассказики, стихи, в косынку рубиться, много зачем.
– Та перестаньте, я лучше уже как-то по старинке. Ручкой и машинкой. Даром что ли машинки печатные изобрели?
Мы вместе опять посмеялись.
– Смотрите, Евгений Самуилович, ваша статья, которую вы нам прислали, очень нам понравилась и мы, безусловно, у вас ее купим, но, будьте добры, сократите ее на тысячу знаков. Нам нужно рекламу еще впихнуть, ну вы сами все понимаете. За статью даем как обычно четыреста зеленых бумажек.
– Ну, вот так вот всегда, трудишься, работаешь, можно сказать ночами не спишь, приходишь, а тебе говорят: «Режь, режь к чертовой матери», – я тихо хихикнул.
– А я думал, серьезно говоришь.
– Сокращу, конечно, сокращу.
– Хороший вы журналист Евгений Самуилович, пойдете к нам в штаб работать?
– Сереж, ты же знаешь, что не пойду, ну, не нравиться мне быть привязанным к одному месту.
– Знаю, знаю.
Я попрощался с Сережей и вышел за дверь. В руках у меня была бумажка на получение заветных денег. Я спросил у секретарши, где тут касса, потому что хоть и получал тут деньги, но не помню где она. Мне отсчитали купюры. Я вышел на улицу и закурил. С неба начало что-то капать.

В кафешку я зашел почти мокрый до нитки. В животе предательски урчало. Я долго листал меню и остановился на сэндвичах, точнее на двух сэндвичах, ну и, конечно, пока мне делали их, я выпил чашку эспрессо.

– Евгений Самуилович? – отрывая меня от поглощения сэндвича, сказал человек, стоявший напротив меня.
– Угу, – произнес я, потому что говорить с набитым ртом, крайне трудно и стекающий соус по моему подбородку не делает мне чести.
– Простите, что отрываю вас от трапезы, но дело как говорится, горит.
Я дожевал свой сэндвич. Вытер рот от соуса.
– С кем имею честь? – вставая, произнес я
– Ах, да простите. Лютер Кэмсди, очень рад познакомиться с вами, – он протянул руку, я ее инстинктивно пожал.
– Американец?
– Так точно.
– У вас великолепный русский. У нас живете?
– Да, уже почти двадцать лет.
Я жестом пригласил, его присоединится к моему столику.
– Кофе?
– О, да. На улице уже конечно не такой дождь, но все равно противно.
– Осень, что тут сделаешь. – Я подал знак официанту. – Но вы явно ехали на машине, потому что плечи на вашем пальто сухие и, как я успел, заметить туфли тоже, мало того, вы даже не управляли этим автомобилем, потому что обычно когда давишь на педали, то грязь с улицы размазывается и соответственно, хоть чуть-чуть, но пачкает обувь.
– Браво. Недаром, мне рекомендовали вас как одного из лучшего журналистов в мире.
– Ну, я бы так не сказал, – мне, конечно, льстило такое ко мне отношение, но и пугало.
– Я просто понять не могу, почему такой гениальный журналист до сих пор не нашел себе пристанище в какой-то газете, журнале? Да где угодно.
– Не люблю, когда мне ограничивают свободу.
– Слушаю вас, – официант появился как-то неожиданно, я хотел начать рассказывать почему я не иду в какое-либо издательство, но он так оборвал мою речь, что я напрочь забыл, наверное, это к лучшему.
– О! Передайте своему повару, что сэндвичи были просто великолепны, очень вкусно. Лютер, эспрессо? – он только кивнул, доставая из-под пальто сигареты и зажигалку Zippo. – Нам тогда два эспрессо.
– Хорошо, – официант забрал грязную посуду и удалился.
– На чем мы остановились? Ах, да, на вашей свободе. Я знаю, что вам предлагали работу все самые богатые журналы и газеты мира, и вы отказывались. А разве за деньги нельзя купить себе свободу?
– За деньги, из того что невозможно потрогать, вообще ничего купить нельзя, – я прикурил сигарету от спички. Лютер прикурил от своей модной зажигалки.
– Понимаю.
– Так вы сюда меня похвалить приехали или с какой-то определенной целью? – немного напрягаясь, спросил я.
– Конечно, уважаемый Евгений Самуилович, с целью. У меня к вам деловое предложение.
– Слушаю.
– Я работаю на Американское правительство, а у вас тут выполняю роль посла. Как вы знаете у нас с вашим правительством сейчас очень хорошие отношения, но есть пару разногласий между нами, ну это вы сами понимаете, как у супругов, кто-то что-то не любит. Наш президент, хочет послать дополнительные войска в одну из боевых зон, для урегулирования конфликта между местным населением. И нам в этой ситуации нужен, человек занимающий так сказать, нейтралитет. – Он замолчал. Официант принес кофе, расставил его перед нами.
– А вы, я знаю, не очень любите свое правительство, всегда занимали крайнюю позицию.
– Я его не то чтобы не люблю, просто не согласен с ним по ряду вопросов и скажите, пожалуйста, как моя «нелюбовь» к правительству связана с вами?
– Ваше правительство также посылает туда войска, для своей оценки. Они сделают выводы и примут решения помогать нам в той зоне или нет.
– И чем, простите меня, я могу вам помочь?
– Вы отправитесь туда, как журналист у вас будет полный доступ к нашей и вашей базе. Вы сможете говорить общаться и делать, что вам угодно и потом напишите статью о том, что вы там видели и чья сторона права. Мы не в коем разе не заставляем вас писать о том, что американская сторона права, вы напишите все как есть, мы уважаем свободу слова.
– Ага, – я хотел начать вспоминать, сколько конфликтов было связано в Америке со свободой слова, сколько село, а сколько убито, но во время остановился. Это их вина, их война.
– Вас, наверное, интересует, почему именно я пришел к вам, а не ваше правительство? Не волнуйтесь, мы с ними все обсудили и они так же осведомлены во всех действиях. Нам просто важно получить мнение специалиста и еще раз повторяюсь непредвзятое, нейтральное мнение. В любом случае, после завершения вашего расследования, вы будете вознаграждены. Вы получите по сто тысяч долларов от каждой стороны, не зависимо от результата.
– Я, честно говоря, так и не понял, что нужно от меня? – допивая свой кофе и закуривая еще одну сигарету, спросил я.
– Все очень просто, вы будете смотреть, как ведут себя там солдаты, как обращаются с местными жителями, кто что сделал, кто чем помог.
– Но это же показуха будет чистой воды, каждая сторона будет стараться сделать как можно больше и лучше, чтобы именно их сделали спасителями.
– Все верно и именно вам надо будет выбрать, кто из них спаситель, – он затушил свою сигарету в пепельнице, сделал глоток кофе и посмотрел на меня своими карими глазами.
– Нелепица какая-то получается. Сидеть там и смотреть, как две стороны стараются и выбрать лучших, а потом, если что не дай Бог не так, то меня выберут виноватым.
– Ну, насчет этого не переживайте, вас никто ни в чем не обвинит. Ваша задача поставить оценку и все и за это вы получите, кстати, неплохие деньги, я думаю тогда, вы сможете открыть свое собственное кафе и пить столько кофе, сколько пожелаете, – он говорил все это с легкой улыбкой.
– Следили за мной?
– Нет, мы просто про вас многое знаем, – он подозвал официанта, положил ему в руки пятьдесят зеленых американских долларов, встал и сказал: – У вас есть время подумать, но теряйте его зря, сколько вам уже лет? Пятьдесят два? Вы прожили хорошую жизнь, расследовали интересные дела, были независимым экспертом на всех выборах, написали две книги, я знаю, что деньгами вас не заманишь, поэтому просто говорю соглашайтесь, вам понравится. Завтра позвоню вам, надеюсь услышать «Да».
Он протянул мне руку, я ее инстинктивно пожал и он вышел из кафе. Я не видел, какая это была машина или какие на ней были номера, я просто постоянно думал зачем.
Мои мысли оборвал официант, убирающий пепельницу и спрашивающий у меня не желаю ли я еще кофе и десерт?
– Желаю, Америка платит, – громко произнес я.

(продолжение следует)