Азин : Часть третья – Дорога к Храму.

Предисловие:http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=32332
Часть первая - Падение: http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=32400
Часть вторая – Начало пути: http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=32458

- А почему вы не пытаетесь издаваться? Почему вот так продаётесь в электричке?
- Зачем? Сказка, она жить должна. Она рождается, когда смотришь человеку в глаза…
История жизни сказочника захлестнула Лизу с головой. Бородатый старичок с доброй улыбкой. Одет он неброско, в руках авоська. В авоське самиздат. Зайдя в вагон, он сначала нашёл ребёнка – маленькую девочку. Завёл разговор с её родителями, потом перевёл внимание на неё, рассказал сказку, подарил свой сборник. Только после этого нехитрого хода он начал труд коробейника. Лиза купила у него целую стопку книжек, заранее подготовив долгий разговор.
На прощание она сделала несколько снимков - было в этом человеке что-то волшебноё, что нужно сохранить и передать. Выйдя из вагона, она добавила:
- Интересный человек – и тут же выбросила в урну всю стопку.
В её мире вообще не было неинтересных людей. Каждый человек – уникальный кадр, бестселлер, который можно продать.
Идём моча – говорить нам особо не о чем. Я для неё прочитанная книга – нет работы, нет денег, нет своего угла, нет бабы – замкнутый круг безнадежности. Она для меня наглядная иллюстрация теорий Дарвина и Маркса: Жизнь – это движение, движение - это борьба; Слабый умирает, а свято место пусто не бывает; Делай или за тебя это сделают другие; Выбирай, решай или кто-то выберет и решит за тебя. Она слепо движется вперед. Словно акула – умрет, если остановиться. Это хищное даже в её внешности: резаные черты лица; пальчики-иголки; маленькая острая грудь, как волчье вымя; сухое подтянутое тело.
Спустя полтора часа сделали привал и всё-таки немножко поболтали – о природе, о погоде. Потом продолжили путь. Она начала незатейливо рассказывать свою жизнь – череду успехов и побед, преодолений трудностей. Мне парировать было нечем, поэтому я молча, слушал. Иногда задавал вопросы, поддерживая её монолог.
Вскоре тропинки и дороги кончились, пошли вдоль реки, иногда срезая её извивы через глухой бурелом. Правда ходок по карте и компасу из меня оказался никакой – пришлось всё-таки строго держаться ориентира. Петлят вслед течению было очень нелегко, поэтому к заброшенной узкоколейки мы пришли лишь затемно. С горем пополам разбили лагерь.
Лиза вымоталась невероятно, но ныть себе не позволяла. В отличии от меня. Глядя на её молчаливые страдании, я решил немножко её развеять.
- Реки редко идут напролом, прямиком…
- Это я заметила.
- Поэтому на Алтае существует легенда про Катунь и Бий…
- ?
- Это две реки, которые раньше были богами. Катунь своенравной правительницей, а Бий величественным ханом. Они полюбили друг друга и сочетались браком, но перед этим поспорили, кто будет старшим в семье. Спором стала гонка. Они обратились в реки и потекли на встречу друг другу. Кто придёт первым к месту встречи – тот и господин. Катунь ринулась на пролом сквозь скалы с ревом и громом, а Бий стал обходить все горы. Пока правительница боролась с камнем, хитрый Хан первым пришел к цели. Он стал господином, она госпожой. Кстати названия этих рек так и переводятся.
- Прям про нас с тобой.
- Я не специально. Это настоящая легенда, я в сплаве от местных услышал.
- А знаешь я сегодня общаясь с тем стариком поняла, что мне никто никогда не рассказывал сказок. Вот так – в живую, глаза в глаза. Даже в детстве не читали, я слушала аудиозаписи и смотрела мультики.
Потом мы немного перекусили, выпили…
- А у тебя есть в жизни цель, мечта? – наивно и по детски спросила она.
- Нет, и если честно я вообще не знаю людей, у которых есть цель, мечта. В моей жизни нет человека, с которым бы случилось чудо. Такое ощущение, что эти вещи есть только в книгах и кино. Мы все живём в двух абсолютно разных мирах: Один на экране - там люди, у которых есть необходимое, они могут желать и добиваться желаемого. Они говорят о вещах, которых никто не знает, словно это реальные явления. Мечты, подвиги, предназначения, любовь, чудеса. Для них всё это реально, ведь они – картинка. Другой за окном - там всё происходит как-то отстраненно, течет само собой – одни люди попадают в нужную, струю, возвышаясь над остальными, других выбрасывает на мель, третьих топит.
- А у меня есть…
- Какая?
- Я хочу сделать тот единственный кадр.. Понимаешь?
Я не стал её разочаровывать, говорить, что это не мечта – это надуманная иллюзия. Она же сама рассказывала, как хотела то одно, то другое потом её случайно, половым путём занесло в мир фотографии. И она нашла себя здесь, стала чего-то добиваться. Нет – Лиза не исключение, я не вижу в ней той красной линии, что идет через всю жизнь. Её судьба – такое же броуновское движение, как и моя: В ней всё закономерно с точки зрения статистики, но абсолютно случайно, если взглянуть изнутри. Только воображение человека складывает это хаос в альтернативную цифрам картинку.
- Ну, значит, я первый раз вижу счастливого человека.
Небольшое смущенное молчание.
- Надеюсь, тот Храм подарит тебе этот кадр.
- А ты зачем идёшь в этот Храм? Лонгрен говорил, что он тебе сниться.
- Да сниться. Иду потому, что жду чуда, надеюсь обрести что-то, узреть свой путь. Глупо?
- Почему? Нет не глупо, даже очень интересно. Необычное такое паломничество.
Сказав это, она в спешке извлекла фотокамеру и сделала несколько моих снимков, а потом добавила:
- И чего ты попросишь?
- В смысле?
- Ну, если ты ждешь чуда, то значит, у тебя есть сокровенное желание?
Я ненадолго замолчал, подумал:
- Да есть. Хочу обрести цель в жизни, найти своё место.
- Оно обязательно сбудутся – сказала она и поцеловала меня.
После недолгих прелюдий мы переспали. Наутро оба сделали вид, словно ничего не было. Ясно без слов – мимолётный роман, маленькая слабость. Наверно надо было удержать её, но зачем? Я из тех людей, у которых нет долгих отношений. Они всегда расстаются рано или поздно, просто потому, что не знают о том, что может быть иначе. Может было нужно что-то сказать, удержать её. Но я знал её ответ:
- Прости, сказка кончилась – смущенно прошепчет она и сверит меня тем сочувственным и жалостливым взглядом, которым серьезные люди сверяют таких заигравшихся детей как я. Взглядом к которому я привык. Все к нему привыкают. Все кроме Лонгрена. Он не оставил надежд на то, что это его путь, и он еще посмеется над теми, кто выбрал серую, обыденную жизнь.
Та выставка, к которой готовит свои фотографии, Лиза будет первой выставкой в новом проекте Лонгрена. Его дом-баржа на кладбище кораблей, станнит прибыльным заведением. Здесь будут проходить выставки, перфомансы, концерты, арт-хаусные вечеринки. Настоящий центр авангардной культуры. Шансы на успех у Лонгрена уже есть – кладбище кораблей известное место в среде потенциальных потребителей. А люди и место – это солидная база. Да и спонсоров он уже нашёл.
Точнее они его нашли, и предложили эту идею – продать свой маленький мир. И он с радостью согласился на эту сделку. Видимо именно этого чуда он ждал, окружая себя толпами жаждущих нового, неизвестного, неформатного, неформального.
Я не сомневаюсь в том, что кладбище кораблей станет Меккой. Название только придумают покороче, да благоустроят получше. Интересно только одно продолжит Лонгрен делать свои кораблики и проповедовать чудо открытия своего пути, или бросит это неприбыльное хобби? По крайней мере, кораблики точно будут уже совсем другие – не модели, а яхты в полную величину и немалую парусность.
Честно, я ему завидую. Вот жил человек также как я без цели и смысла – безымянным солдатом. И вдруг получил всё то чего оказывается ждал, хотел, мечтал, добивался. Он никогда не усомниться, что все это не зря, так и должно быть, это и есть его путь. А сотни таких же, как я и он все также останутся за бортом. Наверно так и должно быть: если всем футболистам на поле выдать по мячу, игры не будет.
Неужели они правы – бог, счастье, любовь – всё это только для избранных, а семена, что брошены на камни у дороги, так никогда и не взойдут? Не хочется в это верить. Жизнь – не игра, в ней нет победителей и проигравших. А эти вещи либо есть для всех, либо их нет. Иначе, какие же они вечные и всеобъемлющие?
Немного перекусив, мы продолжили свой путь, бредя вдоль брошенной железной дороги. Дороги из моего сна.