Антоновский : Хронометраж ( на НГ конкурс)

Насте, Пете, Диме, Славе. Удачной картинки в Новом году!

Иногда Мальцев, словно выпадал из времени, и чтобы снова оказаться Здесь и Сейчас, приходилось совершить какое-то жуткое физическое усилие мозга, будто карабкаешься наверх. Сколько он провёл за своими двумя мониторами, за этой цветной клавиатурой, совершенно один, лишь иногда перебираясь на мягкий диванчик или на морозный воздух – до магазина и покурить? Сколько? …

Липкая наэлектризованная усталость щекотала щеки. Минута на экране монитора растягивалась на часы, заучивалась наизусть, до мельчайшего движения: Здесь тогда будет такой стык … или этот … или – может быть вообще, убрать это отсюда.

Монтировал новогоднюю передачу. Документальная рождественская сказка. Если получится всё красиво смонтировать – сам расплачется. Монтажёра Дениса, Мальцев потерял два дня назад, тот ушёл на минуту домой и мистическим образом заболел. Ругаться было бессмысленно. Стояли предпраздничные дни, монтаж надо было заканчивать как можно скорее. Люди хотят увидеть в Новый Год сказку – девочка, которую невозможно было спасти, но которую всё-таки спасли… Год съемок, год сложных съемок в больничных палатах, на медицинских консилиумах родственники, доведенные до предела, которые кажется, сами уже ни во что не верили, съемочная группа, которая ради этих кадров оставляла свой обычный профессиональный цинизм где-то далеко на остальных передачах, деньги, которые так удачно нашлись на операцию в последний момент. Нервные съемки самой операции – командировка в Германию, снимать пустили одного оператора. И наконец последние послеоперационные обследования, потом ещё обследования … то во что не верил никто. То что случается один раз на миллион или может даже больше. Всю эту сложную, драматическую вселенную, Мальцев уже несколько суток упаковывал в один час.

Пространства наползали друг на друга. Иногда Мальцев ловил себя на мысли что стены вокруг него, тоже являются частью видеоизображения, и что стык должен произойти где-то здесь, где висит вот этот вот плакат.

Иногда, и это было только на какую-то долю секунды, но Мальцев был уверен, что если затормозить эту долю секунды, внимательно рассмотреть её на репиде, то там было чувство что прошлое, какое-то мимолётное прошлое режиссёра отдела спец.проектов Вячеслава Мальцева, которое он то ли вложил в снятую историю, то ли оно просто летает тут, около компьютера и так и хочет вмонтироваться в происходящее на экране пары мониторов.

Понятно, что всё это были тревожные симптомы. Крыша ехала. И по-хорошему надо было бросить монтаж и идти домой высыпаться. Но если вот так вот бросать монтаж, это, значит, бросать профессию, бросать предназначение, бросать собственную жизнь, спиваться и может быть в пьяном угаре гордится тем, что ноша оказалось не по плечам.

Конечно же для Мальцева это было невозможно. Поэтому он лишь иногда со скрипом отодвигался на стуле, вставал, тяжело выдохнув. Надув щеки, взбалтывал голову. Накидывал на плечи куртку, направлялся на улицу. В магазин и покурить.

Глаза болели.

Канал был пуст. Лишь иногда на пути Мальцева попадались сотрудники-функции, каждый с огромным своим миром, каждый здоровался с Мальцевым и рассказывал ему что-то. А Мальцев рассказывал что-то ему. И в этом стыке огромных миров и состоял, видимо весь замысел телевиденья. И Мальцев шёл дальше и его весть, которую он как функция должен донести становилась всё тяжелей и тяжелей.

Может это, было время, которое наэлектризовывалось, как на плёнку бета-камовской кассеты, и навечно застывало на роговице глаз. А может быть это просто была Иллюзия, как год ужатый в час эфирного времени ,и проносящийся, как сама консистенция жизни. Вроде бы настоящая, а вроде бы сказочная. Пересказанная.

Мальцев, который по первой своей профессии был конструктором, очень хорошо знал как рассчитывается усталость материала. И соответственно как время влияет на материал.

Мальцев и по второй своей профессии был конструктором. Он это прекрасно понимал. Недавно он разошёлся с Юлей – тоже режиссёром. Они пытались конструировать один мир, но слишком разный у них материал был для этого. Слишком разные понятия о времени и о внимание на определенных деталях.

Была метель. Внешний мир был ещё более пустой, чем телеканал. Здесь у людей, казалось, не было функций и они просто болтались, появившись в самых неожиданных местах ,словно элементарные частицы.

Или снежинки.

В магазине продавалось много алкоголя, но выпивать Мальцеву совсем не хотелось. Выпивать в этом и без того запутанном мире, значило навести иллюзию порядка. Смонтировать мгновения в какой-то размытый сюрреалистический комок, который интересно смотреть только постоянно находясь в подобном невнятном состоянии. Это было по меньшей мере не интересно. Крыша ехала и без алкоголя, только успевай по ней скользить.

Он взял колы и красной рыбы. Хотелось почувствовать, как руки пахнут рыбой. Это возвращало к жизни. К запаху туалетной воды на воротнике, в конце концов, привыкаешь.

Как привыкаешь к монтажу.

Продавщица носила синий фартук, и это было странно. Мальцев не мог, вспомнить все ли продавщицы носят сейчас фартуки, или это какой-то далёкий, из детства советский анахронизм.

Возвращаясь назад, в монтажку, Мальцев вообще никого не встретил. Канал словно вымер. Часы показывали половину седьмого, но Мальцев решительно не мог вспомнить утра или вечера.

Маленькая девочка Аня, победившая страшную болезнь улыбалась с монитора. Мальцев улыбнулся ей. Сделал большой глоток колы, вытащил ломтик форели, отправил в рот.

Он почувствовал огромный пустой бизнес-центр в котором, возможно вообще сейчас только один человек – режиссёр Спец.проектов Вячеслав Мальцев. 31 год. Косматый, щетинистый, чернобровый.

Глаза болели. Рабочее место уплывало, куда то в Хронос. На стык счастливой истории маленькой девочки и жизни сложного распиздяя, вечно чем-то обеспокоенного и суетливого хохотуна, дважды конструктора, трижды бросившего и дважды брошенного, замечавшего многое, но лишь то что ему самому интересно, прислушивающегося к другим, но до конца не слушающего …

Мальцев ослеп.

Он уже сидел на кресле, когда до него наконец дошло, что глаза его открыты, но перед собой он видит только темноту. Пальцы нашли клавиатуру. Пальцы забегали по клавиатуре, словно на ней была кнопка, которая должна включить Мальцеву зрение.

Темнота поглотила всё. И огромный бизнес-центр, и жизнь на экране мониторов, и прошлое самого Мальцева. Выйдя из монтажки, Мальцев пошёл вдоль стенки, хотя куда он идёт он не очень понимал.

На пустой кассете, в камере которую забыли включить. В камере из которой нет выхода, и в которую …

Почувствовав дверь, он стал водить карточкой в поисках замка. Пикнуло и Мальцев толкнул дверь на себя.

Темнота стыковалась сама с собой. Черное монтировалось с чёрным. Это просто такой заход. Кто-то должен быть на этом телеканале! Кто-то должен встретится Мальцеву. Таков замысел. Таков замысел телевиденья.

В лифте он нажал первую попавшуюся кнопку. Лифт раздумывал. Где-то далеко кричала в Мальцеве паника. Она единственная могла состыковаться с темнотой в этот момент.

Мальцев вышел из лифта. Пошёл вперед. Открыл дверь. Руками пытался познать коридор. Стенка. Шаг. Стенка. Ещё Шаг.

Сколько темноты прошло перед тем, как в ней появился человеческий голос. Приятный баритон:

- Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят:

где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.

Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним.

И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу?

Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка:

Ща, давай ещё дублик сделаем … кхе-кхе …

- Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят:

Голос приближался к темноте.

- Эй! С тобой всё в порядке? Саш вырубай запись!

Мальцев кинулся на голос и видимо упал.

- Парень, ты чего жив? Саш! Посмотри?
- Так это же Слава Мальцев…

Мальцева понесли куда-то. Но он уже этого не чувствовал.

Когда он пришёл в себя, яркий свет бил прямо в глаза. Было тихо, очень тихо.
Мальцев огляделся. Зрение вернулось к нему, он лежал в тон студии. НА столе стоял микрофон, за стеклом виднелся пульт.

- Вначале было слово. – сам себе сказал Мальцев.

Дверь открылась.

- Бог с ней с записью – крикнул входящий кому-то за дверью – у нас тут человеку плохо.
- Привет – сказал Мальцев.
- О! Пришёл в себя? – мужчина протянул Мальцеву стакан воды.
- Переработал – улыбнулся Мальцев, взял стакан и жадно выпил. В горле действительно сушило. – Зрение вырубилось…
- Ты смотри, а мы тут тоже, к рождеству записываем … тут ты вваливаешься. Видел бы ты себя! Бледный! Пипец просто…

Вошёл звуковик Саша. Кивнул Мальцеву.

- Жив?

Мальцев растеряно улыбался. Реальность светала за окном, бледноватой зимней дымкой.

Глазами можно было ощутить как там холодно.

- Спасибо, парни… пойду я доделаю ..

Мальцев встал.

- Ну смотри может, стоит отдохнуть …
- Да там чуть-чуть осталось.. Блин, извините! Спасибо!

Только тут до Мальцева дошло, что он уже домонтировал весь материал, а последние часа два сидел и тупил в каких-то запредельных пространствах. Оставалось только подняться и слить все на сервак. А потом попросить ассистентку дорисовать титры.

Мальцев шёл и улыбался пустому бизнес центру. Мир, который заново родился на его глазах, был прекрасен как в детстве.

На столе лежали ломтики форели. Девочка Аня улыбалась с монитора. Мальцев не мог передать как ему было радостно от того, что её всё таки спасли. Да и не стоило описывать эти чувства. Тем более самому себе.

В машине было холодно. А на дороге очень тяжело передвигаться от снега.
На проспекте голосовала девушка в огромной меховой шапке с хвостом и в блестящем пуховике.
Мальцев притормозил.

- С наступающим!

Она дыхнуло алкоголем. Сказала куда ехать.

Мальцев улыбнулся, когда она назвала по имени этот хорошо знакомый лабиринт новостроек.

- Хорошо бы оттрахать, пока у неё ноги не отмерзли… - подумал Мальцев.

Он оставался таким же, каким был сутки назад, час назад, свет назад, темноту назад.
Непонимающим и глубоким, тормознутым и при этом со своей системой мыслей…В общем он был Мальцевым.

- Поехали, красавица!

Стало совсем светло. Мальцев думал как бы лучше предложить ей отправится к нему. И ещё подумал, каким разным мыслям может радоваться один и тот же он.
Стык идей.

Ехали медленно.

А мир каждую секунду. И если на рапиде посмотреть, то это точно. Каждую секунду мир заново рождался перед его глазами.