Мартин П. Stalker : СТВОЛ (часть II)

Первое время в голове не было ни одной толковой мысли, кроме осознания того, что только что чудом избежал верной смерти. А потом нахлынули противоречивые догадки одна страшнее другой. Ведь этот бандит отдал мне свой пистолет! Наверняка этим оружием он совершил преступление. И скорее всего не одно. И теперь этот пистолет на заметке в милиции.
По фильмам я знал, как это делается. Значит, если меня повяжут с этим пистолетом, все преступления, совершенные с его применением, автоматически приписываются мне. Меня посадят лет на двести! Надо немедленно избавиться от этого ужасного предмета. Это был единственный разумный выход.
Но немедленно всплыли и другие аргументы.
Ведь на рукоятке отпечатки моих пальцев. Значит, их надо стереть. А как это делается? Насколько сильно надо вытирать, чтобы ничего не осталось? И чем? Опыта в стирании отпечатков у меня не было.
А если этот бандит не собирался мне отдавать оружие? Если он просто издевается за мной. Наблюдает сейчас откуда-нибудь из-за угла и ждет, когда я неправильно себя поведу.
А если он попросту сейчас передумает и вернется за пистолетом? Если он приедет и увидит, что меня нет, это просто взбесит его. Он озвереет и бросится в погоню за мной. Может стоит посидеть и подождать его.
Я спрятал тяжелую железяку во внутренний карман, отчего пальто тут же перекосило.
Может разумнее оставить в ресторане? Но ведь этих двоих, судя по всему, выставили оттуда. Да и хорош он будет, если зайдет внутрь, весь вымазанный в грязи, и попросит охранников передать давешним агрессивным бандитам ствол.
Прошло не меньше получаса, а Широкий все не возвращался. Я медленно водил пальцем по бугоркам рифленой рукоятки и ждал, втайне надеясь, что хозяин так и не появится. И тут до меня дошла чудовищная по своей простоте мысль. Ведь я вот так сижу один на скамейке посреди пустого тротуара, пялюсь в пустую клумбу. Транспорт уже не ходит, и я в своей грязной одежде представляю лакомую цель для любого проезжающего мимо милицейского патруля. Да еще с пистолетом в кармане. Я, похоже, совсем рехнулся!
Подскочив как ужаленный, я быстрым ходом направился в сторону дома. Оглядываться я не решался. Пистолет гирей бил меня в бок. Я чувствовал, как трещит по швам карман, но придерживать пистолет рукой не решался. Слишком уж характерная поза выйдет. Поэтому, как мог, прижимал его локтем. Ничего. Тут совсем чуть-чуть осталось. Пройти вон те два дома и можно будет во дворы свернуть.
Пока я так шел в голове сформировался вполне разумный план. Я доберусь до дома. Там уж отмою напрочь все отпечатки, потом заверну в пару тройку пакетов и рано утром выкину в мусорный контейнер подальше от дома. Заодно и пробежку сделаю.
Во дворах уже стало полегче. Света здесь было мало, и вид мой не так уже бросался в глаза. Ну, упал человек в грязь, с кем не бывает. Не шатается же. Не орет, не буянит. Не отливает посреди двора. Значит, трезвый. Значит, просто неприятность с человеком случилась.
Только бы на местных не напороться. Здешние малолетки являли собой образчик редкостного нахальства и беспардонности. Никакого представления о субординации или просто уважения к старшим у них не было. Зато дерзости и агрессии хватало с избытком. Даже не могу вспомнить, когда эти детки перестали играть в мячик и расселись по беседкам и спинкам скамеек с пивом и сигаретами, которые стали неизменным атрибутом. До открытых конфликтов у нас, слава Богу, еще не доходило, но они никогда не упускали возможности позадирать меня на расстоянии.
На этот раз мне повезло. Площадка перед моим домом, где обычно «зависает» эта молодежь была пуста. Да и неудивительно, учитывая который сейчас час. Двор был восхитительно пуст. Я присел на скамейку перед подъездом, даже не проверив ее на чистоту и сухость. При моем нынешнем состоянии это лишнее. Вот и добрался. И без последствий. Теперь поправить провалившийся в прорванную дыру пистолет, который стал неимоверно тяжелым, и домой.
Подъездный замок опять оказался испорченным, что неприятно покоробило в очередной раз. Ну неужели нельзя поставить что-то более крепкое, вандалоустойчивое. И не чинить постоянно этот хлипкий механизм, пока его снова не раскурочит какой-нибудь великовозрастный дурень.
Подъезд, как всегда, встретил меня тусклым светом и классическим букетом ароматов мочи, сырых бычков, пыли, газет, известки и помоев. Сейчас, после всех этих ночных приключений, он показался мне родным и близким. Живу я на третьем этаже и обычно поднимаюсь на лифте, но сейчас решил исключить возможность лишний раз столкнуться с кем-нибудь и пошел пешком.
Как оказалось, напрасно. На лестничном пролете между вторым и третьим этажом расположились пятеро тех самых малолетних оболтусов. В воздухе висел плотный табачный дым, под ногами перекатывались несколько пустых пивных бутылок. Вставать, чтобы дать мне пройти они и не подумали. Пришлось проявить верх аккуратности, обходя их максимально прижимаясь к стенке. Все это они наблюдали в полном молчании изредка прерываемые короткими смешками. Когда я уже почти миновал их, началось.
- Зырь, Лехман, сосед твой весь в говне идет!
- Хы-хы-хы!
Высоченный подросток преградил мне дорогу.
- Эй, дядя, угости сигареткой.
- Да он не курит, - лениво протянул Леха, сын соседа с четвертого этажа.
- Тогда пусть деньгой проспонсирует, - не унимался длинный малолеток, - а то нам на учебники с тетрадками не хватает.
- Хы-хы-хы!
- Да пусти ты его, Фил, - вмешалась тощая девица с густо накрашенными глазенками, - не видишь в каком он виде. Он сейчас только говном тебя и может проспонсировать.
- Ххы-хы-хы-хы!
Высокий Фил сделал шаг в сторону, и я с облегчением двинулся дальше.
- Не забудь похмелиться, дядя!
- Хы-хы-хы!
- Эй, а пусть он нам тоже накапает своей микстурки!
- Да откуда у него!
- Как откуда, вон же под пальтишком прячет что-то.
Я похолодел.
- Это не пузырь, - важно заявила накрашенная соплюшка, - это волына! Киллер с задания возвращается.
- Ха-ха-ха-ха!
Я уже дошел до двери, и тут, как назло, пистолет стал проваливаться в расширившуюся дыру. Я судорожно ухватил под пальто выскальзывающую уже рукоятку, чем вызвал еще один взрыв хохота. Сопровождаемый этим хохотом, нелепо скорчившийся, из последних сил удерживая оружие, я и ввалился в спасительную темноту прихожей.
Дома я первым делом избавился от грязной одежды и бросился под горячий душ. Потом выпил чая с мятой и только потом понял, как я устал. Столько стрессов за один вечер – это слишком много для человеческой психики. Веки сами собой стали слипаться и я еле доплелся по своей кровати. Кое-как расправив ее, я рухнул спать. Последним отблеском сознания промелькнул вопрос о планах избавиться от опасного приобретения, но я только сонно отмахнулся. Завтра. Все дела завтра. Сегодня от меня все равно уже никакого толку.
Несмотря на всю неимоверную усталость, я проснулся среди ночи. Странно. Такого со мной еще никогда не было. Я всегда сплю крепко и встаю когда мне нужно. А завтра вообще выходной. Ничего не понимаю. Я сходил на кухню, выпил воды и снова лег. Нет. Не идет сон и все тут.
Я лежал в темноте с закрытыми глазами и пытался понять причину моей внезапной бессонницы. И, наконец, почувствовал. Я читал об этом когда-то, но никогда не думал, что сам окажусь чувствительным к таким вещам.
Пистолет. Источник смертельной мощи. Предмет, переполненный огромной энергией убийства. В моем доме все вещи были привычные теплые и спокойные. Если я что-то новое покупал, то очень тщательно выбирал. И параметрами выбора были не только удобство и практичность. Эта вещь должна мне просто нравиться. То есть, по большому счету, обладать своей, приемлемой для меня, аурой. Получается, я все время подбирал вещи с конкретной энергетикой.
А этот стальной агрегат резко отличался от всего в этом доме. И я почувствовал это. Поэтому сон и улетучился.
Я снова встал с кровати и босиком прошлепал в прихожую. Пистолет лежал там, на телефонном столике. Красный уютный свет бра бросал мрачные и в то же время торжественные кровавые блики на черном металле. Этот сгусток силы был чужеродным здесь, и в то же время не отталкивал, не вызывал отвращение. Вот передо мной лежит вещь, которая этой ночью могла меня убить. Мои руки невольно потянулись к призывно поблескивающему оружию. Рукоятка, изготовленная с учетом анатомических особенностей кисти, удобно легла в ладонь.
Странное ощущение – держать в руке то, что угрожало твоей жизни. Странное, тревожное, но приятное. Все равно, что укротить смертельно опасного хищника. Он опасен, но послушен тебе.
С оружием я до этого дел не имел. В армию меня не забрали по состоянию здоровья. Причем моя справка, в отличие от тысяч других, выданных в тот раз, была подлинной. На работе были фанаты пейнтбола, но я, естественно, ни разу не принимал участие в этой вакханалии. Так что я впервые в жизни (если не считать сегодняшнего вечернего марш-броска) держал в руках боевое оружие.
Тем не менее, благодаря телевизору и книгам, кое-что про обращение с этим механизмом я знал. Вот этот рычажок вверху рукоятки, возле большого пальца – это предохранитель. Если его повернуть вот так, то становится видна красная точка. Значит можно стрелять. Но сейчас лучше вернуть рычажок обратно. А вот этот кружок пониже выбрасывает обойму.
Послушно выпавшая в подставленную руку обойма оказалась не плоской, а толстой и увесистой. Сколько же здесь патронов? Никак не меньше двенадцати. Правда, вот патрон выковырять не удалось. Зато, когда я оттянул назад верхнюю раму, из прямоугольного отверстия весело выскочил желтый блестящий патрончик. Он был небольшой с тупым черным рыльцем. Маленький посланник смерти. Этот малыш мог заставить навсегда замолчать того кто сейчас держал его в руке. Пожалуй, его я оставлю себе. На память.
Я осторожно вставил обойму назад и защелкнул на место. Потом еще раз осмотрел его. От него пахло железом, ружейной смазкой (вот как, оказывается, она пахнет), дубленой кожей, очевидно от кобуры, и даже остался запах дорогого одеколона хозяина. Из самого дула порохом не пахло. Значит, давно не стреляли или недавно чистили. Все-таки полезно смотреть детективы.
Как называется такая модель, я не знал. На самом пистолете кроме номера, от которого осталась только короткая цепочка аккуратных ямочек, был только значок в виде раскрытой книжки и стрелы. Но по самому виду этого массивного оружия, по его строгим и экономичным квадратным формам, можно было заключить, что это вещь не из дешевых.
Я еще раз медленно оттянул затвор и услышал, как с мягким щелчком патрон лег в патронник.
Припрячу-ка я пока эту штуку как следует. На время. Выбрасывать в мусор такое нельзя. Не дай Бог найдет какой-нибудь алкаш или бомжара. Беды не оберешься. А в воду кидать такое жалко. Ну а так, я буду точно знать, где он, чем смогу оградить себя и других от неприятностей.
Этой ночью я так и не уснул. Когда на часах высветилось пять часов, я старательно завернул его в старую рубашку, положил в пакет и тихонько вышел на улицу. Где будет тайник, я уже знал. Сзади трансформаторной будки. Там на углу стены стыковались неплотно, образуя внизу маленькую полость. Как я ее обнаружил – это отдельная история. Как я ее обнаружил – это отдельная история. Но то, что там никто ничего не найдет, это стопроцентная гарантия. Я опустил сверток и со спокойной душой отправился домой, сжимая в кармане теплый цилиндрик патрона.
Все утро я проспал как младенец.