Мартин П. Stalker : СТВОЛ (часть V)

Площадку перед рестораном было не узнать. Обычно темная, пустынная и унылая, сейчас она была ярко освещена и вся увешана бумажными гирляндами и воздушными шариками. И заполнена недешево одетой публикой. Все были уже основательно навеселе. Из распахнутых дверей ресторана грохотала музыка. Народ пританцовывал и продолжал накачиваться спиртным на улице. Многие с ожиданием поглядывали в сторону трассы.
Я в недоумении подошел к цепочке ограждения автостоянки. Возле нее какой-то лохматый тип, укрывшись между двумя припаркованными джипами, увлеченно щелкал затвором внушительного фотоаппарата с чудовищных размеров объективом. Типичный папарацци.
- Слышь друг, что здесь за веселье-то? – поинтересовался я.
- У, брат, - не прерывая съемку, ответил папарацци, - уникальное сборище бандюг. Сегодня год как белореченские к папе примкнули. Годовщина монополии, так сказать. Полное отсутствие конкуренции.
- К какому папе? - не понял я.
Фотограф оторвался от объектива и удивленно посмотрел на меня.
- Ты что, приятель, с луны упал? У нас в регионе криминальный папа только один. Сева Румын. Последние, кто под него не хотел прогибаться - бригада ухарей из Белой Речки. Аккурат год назад Шишу-бригадира на стреле завалили, так остатки живо под Румына легли. Вот и празднуют. Говорят, сам папа должен появиться. Газеты читать надо, приятель. И с людьми общаться.
И он снова защелкал фотоаппаратом.
Я протянул что-то вроде «вот оно что!» и отошел от него.
Собрание бандитов. Значит, и мой Широкий наверняка здесь. Мне положительно везло. Только вот как его незаметно отыскать в этом скопище. Смешаться с толпой нечего и надеяться. Мой внешний вид никак не соответствовал здешнему окружению. Да и знают они всех своих в лицо, как пить дать.
Вокруг самого сборища ошивалась кучка крепких бойцов с цепкими взглядами. Не ходят пауки без охраны-то. Боятся. Тем не менее на меня бойцы не обратили почему-то ни малейшего внимания. А зря.
Я пошел вдоль стены ресторана и вышел на задний дворик. Здесь располагался маленький уютный садик, огороженный декоративным деревянным заборчиком. Судя по штабелям легких столиков, летом здесь располагалась летняя площадка. Сейчас, естественно, пустующая. Если не считать двух силуэтов в одной из увитых искусственными растениями беседочке.
Разобрать, что они там бубнили, было невозможно. Но интонации одного были явно угрожающими. А второй голосок был заискивающе-извиняющимся. Я стал осторожно приближаться к ним.
- Стой здесь, мудила! – отчетливо и достаточно громко произнес грозный голос.
Я быстро нырнул за нагромождение столиков и увидел, как из беседки вышел один из силуэтов, невысокий и плечистый, и направился к зданию ресторана. Когда он вошел в круг света желтого фонаря, мое сердце учащенно забилось.
Второй! Тот самый приятель Широкого. Вот так удача! Тайсон явно знал, куда меня вести.
Я бесшумно добрался до беседки и скрылся в густой темноте между беседкой и забором.
Темнота. С некоторых пор из врага она превратилась в мою верную союзницу. Вот ведь как интересно. Стоит перестать бояться, и из вечной жертвы становишься охотником. А это чертовски приятное ощущение. Оказывается все так просто. Или боишься ты или боятся тебя.
Я уже успел отведать этого сладкого чувства. Чувства способности вызывать страх. Ведь малолетки испугались меня тогда на лестнице. Не говоря уже об этом магазинном хаме.
Мои размышления прервал звук приближающихся шагов. Второй возвращался. И не один.
Следом за ним, пошатываясь, вышагивал тот, ради кого я пришел сюда. Широкий. Собственной персоной.
Такой удачи просто не могло быть. Слишком невероятно. Как рояль в кустах. Уж не угодил ли я в ловушку? Вряд ли. Ведь еще час назад я сам не знал, что окажусь здесь. Значит, это Тайсон. Он подсказал мне, когда и куда я должен идти. Он решил судьбу своего бывшего хозяина.
Маленький подвел Широкого к беседке.
- Вот твой пациент, Толян, - сказал он, - Наслаждайся. А я пойду пока. Вроде, папа должен нарисоваться.
Толян? Что ж, имечко прекрасно подходит этому шкафу. Я примерно так и думал. Они ту все сплошные толяны, коляны да вованы.
- Удружил, братан, - ухмыльнулся Толян-Широкий, - с меня причитается.
- Да брось, - хлопнул его по плечу маленький, - мне не в напряг. Жухлый сам нарвался. Давай. Только не переусердствуй. Жмуров только на празднике не хватало.
- Базару нет, Леха. Я аккуратненько.
И Леха бодренько поспешил внутрь.
Толян повернулся и исподлобья посмотрел на зажавшуюся в углу беседки фигурку.
- Ну что, попался, сучара! – глухо прорычал бандит, - Сейчас я тебе, крысе, все кости нахуй переломаю.
- Толянчик, Толянчик, да ты что! – залепетала фигурка медленно приближающемуся Широкому, - Да ты в натуре не так все понял. Я же реально все для вас делал. Гадом буду!
- Будешь, будешь, - неторопливо проговорил Толян.
Дольше ждать было нельзя. Во дворике не было никого кроме нас троих. Со стороны передней площадки раздались множественные радостные возгласы. Папа приехал.
Я в три шага обошел беседку и вошел внутрь. Рукоятка пистолета приятно сливалась с ладонью.
Извиняющийся, вблизи оказавшийся маленьким, толстеньким, плешивеньким созданием в мятом светлом костюмчике, перестал жалобно поскуливать и удивленно уставился на меня.
Толян развернулся и встретился со мной глазами.
- Ты еще что за клоун? – угрожающе произнес он, - Ты что, огрызок, охуел совсем? А ну вали отсюда, пока я тебя тут не урыл.
Пистолета он не видел. Я держал его под полой куртки. Этот бык сейчас вообще мало что видел кроме своей злобы.
- Тайсон мой, - тихо и твердо проговорил я, - и тебе его у меня не отнять.
- Чего?! – не понял Широкий.
- Тайсон не хочет возвращаться к тебе.
- Ты что несешь, чмырдяй? Какой, нахуй, Тайсон? Ебанулся совсем! – и Толян сделал шаг в мою сторону, не выпуская из руки холки замершего толстячка.
- И имей в виду, - не шелохнувшись, произнес я, - Я сделал то, что я должен был сделать. И это не твоя заслуга. А только моя и Тайсона.
Пистолет появился из-под куртки и уставился дулом в живот бывшему владельцу.
Все поменялось. Теперь я уравновесил баланс. Теперь чернота была направлена в сторону того, кто ее заслуживал. Тьма дула среди темноты ночи.
Широкий опустил глаза на пистолет и тут же поднял их на меня.
Лицо его изменилось. Он узнал оружие. Он вспомнил меня. Он вспомнил все. И все понял. Ярость на его лице сменилась изумлением, а изумление сменилось страхом.
Вот оно! Страх того, кто привык наводить страх. Власть над сильным.
Но прежде всего – дело.
Я улыбнулся и нажал на курок.

***
- Плохо дело, Александр Борисович! Правы вы оказались.
- Любитель с «Грачом»?
- Он самый.
- Ох ты, черт! Этого я и боялся. Почувствовал вкус, значит… Кто на этот раз?
- В этом-то и проблема. Анатолий Волошин.
- Толян Рама?! Нашим «Грачом»?! Елки зеленые! Да про это убийство уже весь город трубит. Прямо на празднике же прихлопнули. А я-то гадаю, кто это беспредел учинил!
-Вот именно. Там была пара журналюг. Еще до нашего приезда успели снимочков наделать и смыться. И с утра уже на первой полосе... Так что теперь это уже общественное достояние. Весть докатилась аж до Москвы. А там, само собой, такие новости не любят. Дело переведено в разряд особо важных. Считают, что у нас начинается криминальная война.
- Дела. Кто теперь ведет?
- Филипов.
- Беда. Этот гусь любит чужими руками только жар загребать. А в команде у него те еще работнички. Ну да что я, Миша, тебе-то рассказываю. Сам, небось, настрадался.
- Не то слово, Александр Борисович.
- Выходит, надо нам с тобой, Миша, на опережении работать. Давай-ка докладывай подробно, что знаешь про это убийство.
- Да не больше остальных. Два выстрела в упор. Оба смертельные. Волошин прожил еще тридцать минут. Умер до приезда скорой. Второй, Петр Иванович Жухлин, предприниматель. Занимался темными делишками, вертелся в криминальной среде. Очевидно, оказался свидетелем убийства Волошина и пытался бежать. Выстрел произведен ему в спину с расстояния пятнадцати метров. Сейчас находится в реанимации без сознания. Ничего не пропало ни у того ни у другого. Большинство гостей успели исчезнуть до приезда милиции. Что неудивительно. Теперь как один твердят, не видел, не слышал, уехал до этого.
- Ну к Румыну, я так полагаю, без санкции соваться бессмысленно.
- Так точно. Что касается оружия. Как я уже говорил, экспертиза подтвердила, что стреляли из того же пистолета Ярыгина, из которого был убит ночной продавец.
- Так, так. И что же. Никто ничего не видел и не слышал? Под носом у толпы стреляных волчар заваливают из девятимиллиметровой дуры одного, затем ранят другого, и никто не заметил?
- Убийство произошло во время приезда Румына. Крики, музыка, фейерверк еще устроили. В таком гвалте хоть из гаубицы стреляй – не слышно. Ну, под шумок убийца и скрылся. Правда, нам удалось кое-что вытянуть из одного из этих папарацци.
- Ну-ну!
- К нему подходил кто-то незадолго до убийства, интересовался, что происходит. Только он его не запомнил. Ни голоса, ни внешность, одежды. Темно, говорит, было. Да и не до того ему тогда было.
- Да-а, незадача. Интересная картинка получается. Версию про разборки я в расчет не беру. Пусть ей твой Филипов занимается. Работал все тот же любитель, это очевидно. Почерк грубый, неумелый. И что же. Наш стрелок приходит аккурат перед фейерверком, делает дело и уходит за пять минут до переполоха. Кругом народ тертый, многие с охраной, но никто незнакомца не заметил. Какое-то волшебное везение выходит.
- Либо кое-кто из гостей кое-что умалчивает. По указанию Румына.
- Молодец, Миша. Совершенно верно. Хочет наш папа сам суд учинить. Без участия властей. Значит, появилось у нас с тобой еще одно препятствие. И еще какое. Бойцы Румына, если надо могут весь город носом перерыть. И заодно таких дров наломают, что не приведи Господи. Так что времени у нас совсем нет. Задача номер один – не спускать глаз с Жухлина в больнице. Он единственный, кто стрелка видел. Поэтому папе он тоже нужен. Впрочем, это и Филипову ясно. Но все равно.
- Понял, Александр Борисович, сделаем.
- Второе. Что там у нас нового по продавцу?
- Пока ничего. Шпану, которая магазин посещала, я нашел. Прижал, как учили. Не видели. Сто процентов. Некоторые слышали хлопок, похожий на выстрел. Но не больше. Один говорит, что видел фигуру, но в показаниях путается. Врет. Выслуживается. По пустырям и паркам тихо. Никто стрельбы не слышал.
- Следи, Миша. Следи за районом. Там он. Неподалеку где-то живет. Наверняка захочет попрактиковаться. Захочет красиво стрелять. С шиком. Следи… И знаешь еще что, выясни, где и кто в городе патроны калибра 9х19 достать может. Только аккуратно. Теперь нам вообще нужно действовать очень аккуратно.
- Но зачем патроны?
- Наш парень почувствовал вкус. Он захочет еще. А пулек-то у него в лучшем случае пятнадцать осталось.

***
Этой ночью в городе выпал первый снег. Я вдруг понял, что ненавижу снег. Он белый. А на белом фоне темнота теряет свою силу. Оставалось надеяться, что эта белая гадость еще растает, и я успею еще немного порадовать Тайсона. Ну и себя, конечно.
Последний раз был великолепен. Эти глаза наглого быка полные ужаса. Это отчаянное желание жить. Жаль, что не смог увидеть, как из его глаз выходит его жизнь. Но главное – теперь мой Тайсон свободен. Теперь он полностью мой. Безраздельно. Он принадлежит только мне. Так же как и я ему.
Одно только все испортило. Этот толстенький придурок. Надо было просто выстрелить ему в лицо. Но когда он рухнул на колени, стал умолять не убивть его, клясться, что никогда никому не скажет, обещать какие-то огромные деньги за свою жизнь, я опешил. Не привык еще к такому. Поэтому и подпустил ближе. А этот уродец полез целовать мне обувь, а потом неожиданно рванул мои ноги на себя. Я упал прямо на корчащегося Широкого, а толстяк кинулся наутек. Пришлось стрелять из такого неудобного положения. Вот он, гад, и уцелел.
Газеты пишут, лежит без сознания в реанимации в тяжелом состоянии. Будем надеяться, что он так сдохнет там. Не верю, чтобы Тайсон мог меня подвести.
Тем не менее, это не дело. Стыдно иметь такого верного помощника и пользоваться им абы как. Надо попрактиковаться где-нибудь в безлюдном месте. Только вот патронов маловато. Ну да ничего, что-нибудь придумаем.