Зипун : Владимир рассказал

Антиповы были наши приятели, есть такой вид приятелей – друзья семьи. Мы ходим к ним, что бы они потом о нас поговорили, точно так же они ходят к нам. Я даже примерно представляю, что Маша говорит Сергею
-Видишь он уже купил ёлку, шары повесил, гирлянду блядь!
-Вижу, - отвечает ей Серёга, - он опять с твоих сисек глаз не сводил.
-Дурак ты, это просто новая кофточка!
-Конечно, но скорее всего Людка ему не даёт.
-С чего это ты взял?
-А зачем ей две кошки?

Я думаю, как-то так они говорят, ведь Людка мне действительно отстёгивала, словно нац банк кредит ипотечный, нехотя, редко и молча. Если не болела голова, то были месячные, если не было месячных, то «ты мне испортил всё настроение», если живот не крутил, то «господи, я так сильно устала». Но чаще всего она просто поворачивалась ко мне жопой, словно я блядь переполненный троллейбус или «поезд дальше не идёт». Я ничего не мог с этим поделать.

Антиповы приходили редко, а когда их не было, мы или ругались или ссора только назревала, не семья, а сектор газа.
-Почему ты кладёшь столько соли в борщ? – невинно спрашивала Люда
-Он, не много не солёный, - наивно отвечал я
-Ты, что меня за астматика принимаешь, да ты знаешь, что мой папа ест по две тарелки моего борща?
-Послушай, не начинай, - взывал я к здравому смыслу, - лучше съесть кастрюлю твоего борща, чем находиться в одной квартире с солянкой, которую готовит твоя мама.
-Что мама? – я терялся, не знал что ответить и старался быть деликатным
-У неё не всегда получается солянка.
-Так она ведь туда мясо кладёт! – взвывала она, я знал что конфликт неизбежен, но это было сильнее меня
-Да, но то что это мясо, нужно ещё доказать! – Люда становилась пунцовой, подносила фартук к сухому лицу, и сквозь него я слышал изменённый до неузнаваемости голос, переходящий на вой
-Ыыыыыы? Она мне говорила, дура я дура, бляяяяя? Зачем пошла за тебя козла вонючего.

Видит Бог, я не мог этого слушать, шёл в зал и включал магнитофон, дальше начиналось самое ужасное, она хватала что-нибудь потяжелее и я потом дня три не ходил на работу, в один из таких унылых дней, когда мне в очередной раз по телефону пригрозили увольнением, я лежал на диване с повязкой на голове и думал о намечающемся разводе, в один из таких дней и зашла Маша.

Маше нужно было масло, ну как масло, подсолнечное масло из подсолнуха, жёлтого такого цветка с полей.
-Масло есть? – крикнула она с прихожей, у меня перед глазами так и всплыли Машины титьки и на каждой была наклейка «Масло подсолнечное, нерафинированное». Спина болела, хотел резко встать и не получилось, охнул, она услышала и подошла, села напротив меня.
-Ооох, - простонал я
-Где болит? - участливо спросила Маша и наклонилась ко мне, так что титьки её колыхнулись, в паху заныло и стало опухать.
-Везде, - простонал я и закрыл глаза.
-А так, - спросила Маша и положила руку мне на лоб
-Так, не много полегче, - не открывая глаз выдавил я
-Сейчас я Вам подушку удобней положу, - её титьки скользнули по моему носу, успел уловить запах, в паху одеревенело.
-Спасибо!
-А хотите чаю или может быть кофе?

Я не понимал, что она говорит, Люда последний раз была добра со мной кажется вначале прошлого месяца.
-Ооох.
-Может дать Вам таблетку? – я открыл глаза
-Маша, покажите мне пожалуйста Вашу грудь, хотя бы одну! Дайте!
-Вы, что совсем? – сказала Маша и сняла кофточку
На ней был черный, кружевной лифчик, который тут же упал на пол вместе с кофточкой.
-Боже мой, - только и смог выдавить из себя я. А она уже опускала мне на лицо свои белые груди. Белые, полные влекомой силы титьки, надвигались неумолимо, как два облака. И только я хотел приникнуть к ним, зазвонил телефон, и сонный голос Люды, прогремел в самое ухо «сними трубку животное».

В телефоне была Маша
-Владимир, доброй ночи, извините пожалуйста, Сергей в ночь, а тут кажется трубу прорвало, капает, я переживаю, не могли бы Вы зайти посмотреть?
Белые, белые титьки, запах сдобного теста, чёткие кнопки сосков, я прикрыл глаза, где-то в темноте квартиры, в нескольких сантиметрах от меня, затаилась и не дышала Люда. Синяя кофта, белые титьки, чёрный лифчик, кружева, ыыых. Люды рука скользнула под моё одеяло, пробежало по бедру, потеребила яйца и ухватилась за поручень, сжала, нужно было что-то говорить в трубку.
-Маша? – я прокашлялся
-Да!
-Я не могу, у меня болит голова и живот.
В трубке раздались гудки, яйца ощутили пустоту и мнимую свободу, Люда повернулась ко мне жопой, словно «поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны» и через минуту захрапела.