Ерофей Шприцендроссель : Напутствие княжны. Ч. 1. Вместо предисловия

Княжна Кляквина единственно тем и отличалась от обитателей зассанного подъезда гостиного дома на Херсонском околотке, что благородством княжьего рода, да усами, погубившими ее в юности и ставшими причиной расторжения брака со столичным кутилой Андреем Жмжыным, сменившим, уже на тот момент полневшую Аглаиду, на распутную цыганку Лэйлу, заманившую гусара бесстыдностью формировавшихся персий и всеобщей доступностью. Но речь не об этом.
Так вот, пребывала досточтимая Аглаида Елесеевна в крайне запущенном состоянии, ежедневно опрокидывая чарку горькой, в воспоминание об увядшей юности и питая благородную и неистощимую ненависть к усам и цыганам. Бывало в трактире пьяная княжна припаливала горящей цыгаркой поросль раскинувшуюся над верхней ее чуть выдающейся губой и била зазевавшегося конокрада Миро кулаком в лицо или жывот.
Своим же униженным состоянием обязана была Аглаида деду своему- декабристу якобинской направленности, а в последствии проигравшемуся сибирскому опущенцу Никанору Семипятову.Свято поверивший в идеалы просвещения Никанор в пьяном угаре подписал вольные всем своим крестьянским душам, окромя трех крепостных девок с которыми пребывал в разврате и блуде. Бабка Аглаиды, Аксинья не выдержав бедности и мужьего пахабства, написала на него донос в царскую полицию, и голого разночинца Никанора долго вели мимо благодарных крестьян в черную карету с гербовой гравировкой и пьяным кучером Сенькой, позднее сожительствовавшим с госпожой Семипятовой, и окончательно разорившим дворянскую усадьбу сосланного в Сибирь хозяина.
Отец княжны Кляквиной, взявший в законные жены мать ее Ефросинью Никаноровну, оказался эпилептиком и практикующим анатомом. Под стражу был взят он тайным управлением при попытке выкрасть из городского морга тела промотавшегося купца Семена Рыглова и сожительницы его- торговки вяленой рыбой Зинаиды Кулёвой. В последствии Елисей Кляквин утверждал, что слышал голоса купца и торговки, придавленных в момент совершения прелюбодейства телом известного обжоры и бретера Кирленкова, застреленного с тридцати шагов сыном уездного лекаря Алешкой Превярзевым, испытывавшим ненависть к имперским устоям и мещанской глупости Киреленкова, слывшего славянофилом и выступавшим за восстановление старообрядчества, многоженства, хлыстовства и укоренение крестьянской общины, являвшейся, на его взгляд, опорой имперской России.
Позже студент Перевярзев умрет в притоне, то ли от прогрессирующей чахотки, то ли от некачественного морфия распространявшегося завсегдатаем трактира на Бородинской- Колькой ЩетинОй, получившим свое прозвище за жесткую поросль, начавшую формироваться в десятилетнем возрасте и прекратившую свой буйный рост в момент трупного гниения крепкого тела сутенера и торговца морфием, проникшегося освободительными идеями и братством славянских народов, и погибшего на баррикадах Балканского восстания.
Купец же и торговка, якобы являвшиеся Вениамину утверждали, что во чреве Зинаиды развивается плод их постыдного греха, и молит о выходе на свет из бездыханных телес распутной торговки. Сосланный в психиатрическую клинику Елисей требовал к себе большого внимания, и как следствие немалых затрат, но крестьяне его, вдохновленные сельским учителем из народовольцев, польским католиком и униатом Вацлавом Бляцки, отказывались возделывать княжеские земли и платить оброк, отчего и были сожжены в избе Вацлава ополоумевшим старостой Иваном Дрыгиным, позднее повесившемся в сенях столь любимого и охраняемого им поместья. Доведенная до отчаяния безумием мужа, перенесшего свои анатомические потребности на докторских канареек, и крахом безоблачного будущего, княжна удавила спутника жизни расшитой подушкой и родив на свет в его палате Аглаиду, вскрыла себе жилы медицинским скальпелем мужа, на глазах у безумно любившего ее доктора Швырягова- лечащего врача коченевшего Елисея.
Глядя на вызывавшие отвращение вопящие дитя, Швырягов хотел было провести на младенце операцию по вживлению электромагнитной катушки в грудь для осуществления давней мечты создать панацею от всех болезней с помощью вживляемых электрических токов, но обнаружив что младенец девочка, только и успел вколоть ее тройную дозу гормональных препаратов, созданных им же из содержимого гомункулов крестьянина Степана Мыртороскина, известного на всю округу своими выдающимися достоинствами, и вызывавшего зависть у дворянского собрания и задавленных имперским гнетом крестьян губернии.
Доктор Швырягов был остановлен мстительным неудачником и рукоблудом Ситкинским- известным сплетником и подлецом. Давеча на балу Швырягов оскорбительно выразился о Митрофане обозвав его "испражнением" и "мудомозгым". Простить этого Ситкинский ни как не мог, и упокоил Швырягова ударом пожарного топорика, украденного им же из специально оборудованного доктором противопожарного уголка. Так угас один из светочей экспериментальной медицины, а Аглаида произнесла первые звуки в присутствии отвратительного ростовщика с бельгийскими корнями...

продолжение естественно следует.