Шева : Не думай об этом

Троллейбус с бортовым номером ноль пятьдесят один с каллиграфично выписанной на борту огромными буквами надписью УЧЕБНЫЙ одиноко стоял в парке.
Большинство рогатых собратьев рано утром огромным стадом, один за одним медленно подъезжая к широко открытым воротам парка, затем растворялись в паутине щупальцев улиц и проспектов мегаполиса.
Шли работать троллейбусами.
Не считая нескольких «убитых» развалюх, он остался в парке один.

…Инна, а вернее, ИннВанна, как ее уважительно звали на работе, - возраст, как-никак, устало закрыла за собой входную дверь.
В квартире было тихо. Не слышно было ни задолбавшей уже ее Бейонс, ни придурков из «Дома-2».
- Дочка гуляет где-то, значит! - подумала Инна.
Сняла тяжелую дубленку, повесила на вешалку. Расстегнула молнии сапог. Сапоги упали в угол будто доспехи первобытного охотника после удачного загона очередного зверя.
- Фу-у-ух! - добралась таки домой. После переполненной маршрутки, ожидания в пробках было аж дурно.
Не раздеваясь, пошла на кухню, выпила стакан воды. Стало легче.
На кухню тут же выбежал котенок, которого дочка взяла месяц назад. Подбежал к ногам, требовательно поднял вверх голову и безаппеляционно, не допуская и тени сомнения в своей правоте, мявкнул как рявкнул, - Жрать, мол, - давай!
- Ох ты ж моя лапушка! Сейчас насыплю тебе что-то покушать! - Инна взяла котенка на руки и подошла к холодильнику.

…Не думай! Не думай об этом!

Достала сырое «котячье» мясо, порезала, подогрела под краном с горячей водой и дала котенышу. Тот радостно заурчал и накинулся на горку еды.
Инна немного постояла, с рассеянной улыбкой наблюдая, как кошонка запихивается едой, и пошла в спальню.
Переоделась в домашнее, поправила волосы. По дороге на кухню зашла в ванную, умылась.
Котенок, набив брюхо, уже убежал куда-то по своим кошачьим делам.
Ей нравилось так говорить, - брюхо! Она всегда смеялась с телевизионной рекламы, произносимой слащавым женским голосом Лисы Патрикеевны, - Желудок котенка…меньше наперстка!
Проверила хлебницу. Хлеба было совсем мало.

…Не думай! Не думай об этом!

- Опять дочка забыла купить! Да ладно, мне хватит! - подумала Инна. Незаметно для себя произнесла вслух, - Да Бог с ним! Если бы только это!
С дочкой, как говорят в фильмах, были проблемы.
Которые, в отличие от ситуации в известном анекдоте, почему-то никак не хотели рассасываться.
Какая-то она непристроенная по жизни у нее получилась.
И институт вроде хороший закончили. И в престижном месте работать начала. Налоговая. Да еще центральная! Да еще и международное управление.
Как она, Инна, тогда обрадовалась, когда дочка позвонила и сказала, что летит в командировку. Ливия, вроде, у нее первая была? Уже и не вспомнишь. Много она потом поездила. Мир посмотрела.
А потом пришлось уйти, - место-то декретное было. А дальше, - и пошло, и поехало. То там, то - там. Но нигде долго не задерживалась.
И вот опять. Ищем.
И парня постоянного нет. Все как-то не так. А годы-то идут.
И дочкины.
И ее.
Котенка вон даже взяли, - специально трехцветную кошечку, - может, хоть она счастье принесет?
…Ведь как любила, как лелеяла, когда дочка маленькая была. Сколько надежд было! За что мне! За что?!
- Эх! - вздохнула Инна и начала подогревать себе остатки вчерашнего ужина. Достала тарелку, вилку. Сделала себе овощной салат, заправила его лучком, сверху полила подсолнечным маслом. Поставила на стол.
Одной хватит.
Села за кухонный стол.
И вдруг подумала, - Но ты-то понимаешь, что сейчас нет настроения не из-за дочки…

…Не думай! Не думай об этом!

А как же не думать?
На самом-то деле ты прекрасно знаешь, чего так тяжело.
И откуда соседка, с которой только что ехали в лифте, узнала? А впрочем, какая теперь разница?
Говорит, нестарый еще совсем был, - пятьдесят один всего.
А на вид - еще моложе. Вежливый такой был, внимательный.
Каждое утро они уже перезнакомившимся коллективом стояли на остановке, ожидая всегда в одно и то же время приходящую «развозку», - троллейбус с надписью УЧЕБНЫЙ. Удобным он очень для нее маршрутом шел дальше, - почти к самой работе.
Водитель многих из них знал уже в лицо. Мог даже задержаться на остановке пару минут, когда ему кричали, что кого-то еще нет.
Сколько лет так приезжал? Уже и не вспомнишь. Кажется, что он был всегда.
Сердце, говорят…Что же оно мужиков так гробит?

…Троллейбус с бортовым номером ноль пятьдесят один с каллиграфично выписанной на борту огромными буквами надписью УЧЕБНЫЙ одиноко стоял в парке.
Большинство рогатых собратьев рано утром огромным стадом, один за одним медленно подъезжая к широко открытым воротам парка, затем растворялись в паутине щупальцев улиц и проспектов мегаполиса.
Шли работать троллейбусами.
Не считая нескольких «убитых» развалюх, он остался в парке один.
Он никак не мог понять, куда делся Михалыч?
Почему он не придет, не откроет переднюю дверь, не включит реостатный контроллер, чтобы тут же радостно загудел двигатель, не протрет аккуратно мягкой тряпкой лобовое стекло и боковые зеркала, не положит свои руки на обмотанные синей изолентой руль и со словами «С Богом!» поведет его к выходу из парка, на городские просторы.
Железный коробок на четырех колесах конечно не мог знать, - откуда? железяка ведь! - что он осиротел.