Kaizer_84 : Привычка

Дождь сегодня, в такой прекрасный солнечный январский день не предполагался никак, да плюс к тому известие о смерти Григория, которое тоже пришло более чем неожиданно…
Вера Сергеевна глотала таблетки одну за другой и никакого эффекта.
«Не думать об этом, не думать, забыть скорее и больше не вспоминать» - эта попытка мыслить в прежнем русле, как будто ничего не случилось, смотрелась довольно жалко и понимала Вера Сергеевна – вот она, та точка, после которой лучше, чем вчера уже не будет.
Добил ее даже не сам факт, а скорее способ оповещения о нем, впрочем, чего она собственно могла ожидать от брата?
Григорий и из преисподней (а других вариантов, как считала Вера Сергеевна, для него и быть не могло) вовсю насмехался над ней.
Началось все вполне буднично – в дверь настойчиво позвонили, Вера Сергеевна подумала, что это очередной рекламный агент, который будет пытаться втюхивать ей подключение к кабельному телевидению или еще чего подобное, бдительно спросила «кто» а в ответ услышала такое, чего не желала бы слышать никогда.
Это был некий «помощник» и по совместительству «старый друг»(!) ее брата, который умер в дальнем своем захолустье, где они когда-то жутко поссорились, неделю (!) назад и вот только теперь ей сообщалась данная печальная новость. Но еще не все, нет-нет. Морк (что сие означало – имя, фамилию, кличку, Вера Сергеевна так и не спросила) хотел бы поговорить с ней о Григории. Он, разумеется, наслышан об их давней ссоре и да, покойный и впрямь обладал непростым характером и был слегка, пожалуй, эксцентричным, но все-таки, все-таки….
Назвать Григория «слегка, пожалуй, эксцентричным» мог или очень деликатный человек, или тот, кто относился бы к нему сильно предвзято.
Современность и Григорий существовали отдельно настолько, насколько позволяли обстоятельства. Цивилизация интересовала его в очень малой степени, впрочем, как и вообще все на свете. Как к нему прибился этот Морк, Вера Сергеевна даже не хотела думать. Вероятно, он не вполне нормальный человек, а чужие патологии Веру Сергеевну никогда не интересовали.
Она (с внутренней тоской) поняла, что правила хорошего тона не позволят ей выгнать это инопланетное существо прямо сразу.
Но говорить о брате… Хотя, о чем же ей еще с ним говорить?
- Вы уж меня простите, - с немалой порцией яда в голосе произнес Морк как-то вдруг, - но я всего лишь был его помощником, ну и отчасти другом, а у Вас-то с ним ни много ни мало общее ДНК. Как же Вы можете так равнодушно относиться к его смерти?
Вера Сергеевна вздрогнула.
- Мои отношения с братом Вас никак не касаются, - произнесла она, стараясь говорить максимально твердо, но прозвучало довольно жалко.
- Я просто хотел немного поговорить с Вами о нем, - уже гораздо доброжелательнее сказал Морк, - у кого же еще я узнаю, каким он был раньше, до нашего с ним случайного знакомства?
- Думаю, ровно таким же, - холодно ответила Вера Сергеевна.
- А он часто говорил о Вас. Мне кажется, Григорий в последнее время сожалел о том, что вы совсем не общались столь долгий срок.
Морк немного помолчал, словно придавая дополнительный вес последней фразе, а затем продолжил.
- Главное – из-за чего же вы двадцать лет избегали друг друга?
Тут настал черед Веры Сергеевны демонстрировать сарказм.
- А что же он Вам не рассказал, раз вы были такие хм друзья? Или кто вы там были?
- Ай-яй-яй, - сокрушенно покачал головой Морк, - зачем же Вы так? Я знаю его версию. Хотелось бы услышать и Вашу.
- Какую «мою»? Он фактически выгнал меня из дома, который вообще-то и мой тоже, только потому, что я хотела жить иначе, чем он. Это его самодурство…
Морк ее перебил.
- Да, я все это знаю. И про аборт, на который он Вас уговорил, я тоже слышал.
Вера Сергеевна стояла у окна и рассеянно следила за бегающим по двору черным пуделем.
- Ну, за это я все же больше виню себя. Пещерные доводы братца в духе «нагуляла неизвестно от кого» - все это надо было просто игнорировать. Но что теперь-то говорить – уже слишком поздно…
Морк вздохнул и как-то нервно дернулся в ее сторону.
- Да, печальная история. И что же, теперь Вы даже и на могилу его не сходите?
Вера Сергеевна наконец оторвалась от слежения за пуделем.
- Не знаю.
- Так может быть, все-таки поедем? – в основном утвердительно произнес Морк.
Вера Сергеевна хотела было что-то возразить, но так ничего и не сказала.
…Могила Григория показалась ей какой-то слишком обыкновенной.
Впрочем, это выглядело даже примирительно. Хоть после смерти братец стал чем-то похож на обычных людей – каковых он при жизни в основном презирал. И почему-то не хотелось Вере Сергеевне покидать кладбище, хотя сроду она кладбищ не любила.
- А Вы оставайтесь – словно услышал ее мысли Морк, - поживите в доме. Вам ведь, между нами говоря, не так уж и много осталось. Сколько дали врачи?
Вера Сергеевна совершенно перестала понимать происходящее, но на автомате ответила:
- Полгода…
- Какие жадины, - скривил губы Морк, - Вы проживете еще два. Два года и десять дней, если быть совсем точным.
Вера Сергеевна не знала, что и говорить.
- Вот оно как, - только и сказала она.
А Морк стоял себе рядом, кусал губами невесть откуда взятую совершенно по-летнему зеленую травинку и вдруг разоткровенничался.
- А я, Вы знаете, люблю, когда все хорошо заканчивается. Ну, насколько оно возможно. Еще на старой работе привык.
У Веры Сергеевны слегка кружилась голова, и казалось, что голос собеседника звучит сквозь кирпичную стену. И все же она отреагировала.
- Старой работе? – вопрос прозвучал скорее рефлекторно и как-то сдавленно.
Морк немного смутился.
- Ну я писал сценарии для телевизионного мыла. Там обычно вначале и середине много страданий, но в итоге все равно хэппи-энд. И Вы знаете - по привычке по-прежнему думаю, как из вот этих наборов несуразностей, какими обычно жизни человеческие бывают что-то хорошее в финале вылепить. Профессиональная деформация, что и говорить. Ну вот Вы я вижу простили Григория, - да нет, нет, не надо говорить ничего… Вообще, пойдемте лучше в дом. Не смотря на то, что от пневмонии Вам умереть не грозит, простужаться все равно не стоит.
И они медленно пошли по длинной обледенелой дороге.