Дикс : Усадьба

.01

- Наши владения были основаны ещё герцогом Букингемским, но с тех пор практически не развивались. Княгиня Володарская пыталась прополоть грядки самостоятельно, но тяпка была чересчур острая и она себе ногу случайно отрубила. На этом прополку приостановили.

Горбатый клоун в полосатой красно-белой майке шел рядом с ним по заросшей дикими травами тропинке и с хрустом ворочал шеей, оглядывая окрестности.

- Да, да.. - кивал Наум, думая про себя о том, что в очередной раз встретил на своём жизненном пути пиздабола.
"Владения" представляли из себя обычный деревенский участок, соток так двенадцати, с сортиром и домиком, пожалуй чуть более чем чересчур скромным. Десять метров прогнившего к хуям забора ограничивали участок слева.
По правую руку он был отгорожен от цивилизации стремным глухим лесом, в котором водились медведи, совы, дикие собаки Динго и даже мыши.

- А это наши кормильцы.
Горбун указал в сторону загаженного хлева, заглянув в который, Наум с ужасом увидел трёх жирных свиней, доедающих человеческую руку.
- ..затем герцог пытался разводить кур, но безуспешно, те ему все глаза повыклевали..
"тьфу ты бля" - Наум его практически не слушал и уже подумывал о том, как бы отсюда поскорее свалить.
Внимание его привлек проржавевший междугородный автобус Inline, вросший наполовину в землю и скрытый в зарослях кривых, усохших яблонь.

Горбун перехватил его взгляд и поспешил прокомментировать - "место, где рождаются нелепости. В прошлом году там соседский ребенок пропал, но как оказалось его просто мыши сожрали.. гыгыгы".

.02

Переночевав в тесной спаленке с оббитыми коврами стенами, Толян наскоро позавтракал десятком сырых яиц и побежал гулять.
Прямо напротив дома рос густой лес, прямо блядь топором была вырублена в нём просека и вся земля её была усыпана пустыми бутылками. Среди бутылок изредка попадались цветые крышки и Наум, увлеченный их сбором, незаметно для себя прошёл около тридцати километров, собрав целый вагон крышек и стоптав ноги до самой жопы.
В конце просеки стоял квадратный дом из шлакоблоков, окна его были забиты досками, а на двери висела собака.
Плавно возникающее беспокойство Толяна моментально прошло, когда он разглядел маленькую красную табличку, висящую над дверью:

"Пансионат для душевнобольных имени Ласки Балалаевой"

"вот уж чудное название" - хрюкнул Толька и смело толкнул дверь.

Перед ним открылся пыльный коридор, заваленный пожелтевшими матрасами. В воздухе стоял тяжёлый затхлый запах спермы. В дальнем конце коридора имелось небольшое оконце, сквозь которое с трудом пробивался волосатый желтый свет, обнажающий клубы пылинок, вяло кружащихся в его лучах.

- Я Толя, я живу теперь на усадьбе, ваш сосед то есть! - крикнул Наум прямо с порога, ничего не стесняясь.
- ой, дура-ак.. - тихий голосок, резкий поворот кучерявой башки - и в самый последний момент пухленький мужичок с желтоватой кожей, в проеденной молью пижаме, скрылся в дверном проёме.

- Стойте! Вы мой сосед что-ли?

Наум шагнул в коридор, и тут же, словно в банальнейшем фильме ужасов, двери за ним захлопнулись.
Он даже не обратил на это внимания.
Пробираясь по завалам пыльных матрасов, Толян споткнулся и упал на пол, проткнув ладонь иголкой от спутанной капельницы. Толстая игла, испачканная в чьей-то чужой, засохшей крови, легко прошла сквозь ладонь царапнув по кости и вышла из кисти сверху.

"блядь.."
Наум с трудом поднялся и резко выдернул иглу из ладони.
Чувство, отдаленно напоминающее щекотку по мясу, прошлось судорогой по руке. Из раны пошла кровь.

- Дяденька, вы где?! Я поранился.. - жалобно проблеял Наум и снова пошёл к двери, отодвинув капельницу ногой. Из сжатого кулака сочилась кровь.

Когда он уже подошел к проёму практически вплотную, из-за него послышался громкий глухой кашель и дверь захлопнулась перед самым носом. Толян совсем приуныл. Рука болела, коленки хрустели, в голове звенело. Зато дверь на улицу оказалась открытой. Прямо над дверью висела хер знает откуда взявшаяся деревянная табличка, на которой синей масляной краской были выведены крупные русские буквы:

ПОШОЛ НАХУЙ

"Не рады мне соседи" - пришёл Наум к неутешительному выводу и неспеша побрёл домой. - "сложно будет установить с ними дружественные отношения, но я ещё попытаюсь".

.03

Когда он добрался до дома, во дворе никого не было. Ни усатой кухарки, ни горбатого клоуна-садовника, встретившего его по приезду.
Лишь одинокая слепая собака лениво выбралась из будки и виляя хвостом направилась встречать новоявленного хозяина усадьбы.

"морошка" - про себя окрестил собаку Наум и, видя что она настроена дружелюбно, наклонился чтобы её погладить.
- Морошка, морошка..
Собака на мгновение приостановилась, перестала вилять хвостом и поведя ушами подошла к нему поближе, чтобы обнюхать. Когда же процесс авторизации был закончен, Науму сообщили о том, что авторизацию он не прошёл, причем в самой грубой форме - кудлатая псина бесцеремонно вцепилась ему зубами в правую ногу, неслабо разорвав мясо и принялась трепать за оголившуюся кость с захлёбывающимся рычанием.

- Ааа!! - вопил Наум как сумасшедший, цепляясь руками за облупленную оградку, чтобы не упасть. Да, вопил. А что ему ещё оставалось?

Из сарайки выскочил горбатый клоун и причесав парик смешной расчёской, огрел собаку длинным резиновым хлыстом в бантиках.

- Лорд, на место!
Резкий взвизг псины огласил окрестности и хватка челюстей ослабла, что дало Науму возможность вырвать наконец ногу из зубного плена, и свалиться на землю в спасительном метре от зоны поражения собачьей цепи.
Из рваной раны струей хлестала кровь и вся нога была измазана в пене - собака была бешеной.

Неудивительно, что на следующий день седой неслабо заболел.
Перебинтованная нога распухла как перезревший кабачок, ладошка стала похожа на дыньку, а всё ебало разворотило от укусов майских жуков, которые какого-то хера пробрались ночью в спальню на запах собачьей пены. Наум сидел в старинной медной инвалидной коляске перед обеденным столом, накрытым древней скатертью в кружевах и молча глядел на пятилитровую канистру с манной кашей. Его сильно трясло.

Усатая кухарка сидела напротив и смотрела на него взглядом, тяжесть и строгость которого была бы к лицу разве что офицеру СС.

- Ещё раз повторяю - жри.
Руки Наума ходили ходуном, а башка дёргалась как у курицы. Вперёд и назад.
Выбивая зубами барабанную дробь и чечётку попеременке, он с трудом выдавил из себя просьбу пристрелить его. Но нервы кухарки были крепче стали.
В ход пошла металлическая ложка и её не менее крепкие кулаки.
Лишь после того, как она пообещала лично выбить ему все зубы, для того чтобы они не мешали естественному протеканию процесса приёма пищи, Наум смягчился и позволил себя накормить.

Тем не менее полегчало.
Его отнесли на сенник и положили на стог соломы.
Клоун ушёл рубить корову на ужин, а кухарка уехала в город за продуктами на междугороднем автобусе.

Седой лежал посреди душного сенника недвижим и думал о том, как же хуево жить. Ко всему прочему, он разглядел осиный улей прямо над своей многострадальной рожей, а когда не удержавшись чихнул - и всех его весёлых обитателей.

К вечеру итоги прошедшего дня были настолько трагичны, что Наум сам бы себя порубил на куски и скормил свиньям, если бы ему только дали возможность двигаться.

Хлопнула расхлябанная дверь сарая и зажглась загаженная мухами люминсцентная лампа. Её гул эхом отражался в башке Толяна, который назло сам себе за всё это время ни разу не потерял сознание.
Он даже думать толком ни о чем не мог - все мысли постоянно перемешивались в радужную прокисшую вермишель и его сильно рвало.

Вошёл клоун.

.04

Вошёл клоун.
Какого хера в конце предыдущего абзаца наступила темнота и почему клоун вошёл два раза, чиркнув горбом о низкий косяк входной двери - Толяну было непонятно. Ему было вообще похуй - он мечтал только о смерти, ну и ещё о горном велике. Иначе нахуя он вообще жил.

Клоун не принёс ни велика, ни смерти. Он принёс какие-то бумаги.
Стопка свеженькой бумаги, запах нагретой блять циллюлозы, жирные чёрные свежие буквы, отпечатанные на лазерном принтере Epson.

Седой с трудом поправил бабочку от Carden, поджимающую кадык и взял в здоровую руку ручку, любезно поданную клоуном.

- что это?.. - просипел бледный кандидат в покойники от партии кпрф.
- ручка - моментально ответил клоун и повёл бровками.
- ручка? - тупил Наум, крутя её пальцами.
- ручка. - на всякий случай повторил клоун и ткнул ему в нос бумаги.
- подписывай.

- што это?
Наум засомневался - а стоит ли?
Горбатый черт в полосатой одежде хрустнул шеей и показал Науму здоровенный конский шприц, наполненный пенящейся розоватой жидкостью.
- Вот это видишь? Одна подпись и я облегчу твои страдания.

Наум не знал что будет после - сдохнет он или вылечится. Ему было так тошно, что он с любовью вспоминал свою тупую сестру и припиздка отца, свою тесную квартирку в Криводановке и косматую собачонку, которой дворовые пацаны играли в футбол.. Ему так хотелось чтобы этот кошмар поскорей закончился, что он не долго думая подписал все подставленные ему бумаги сверху и снизу. А затем перевернул стопку кверх ногами и прошёлся подписями ещё по разу.

Клоун удовлетворенно хмыкнул и воткнул шприц ему в шею.
Пенящаяся хрень бурлящим потоком хлынула в глотку, омывая воспаленные гланды. Во рту почувствовался солоноватый привкус крови. Наум хотел спросить, почему просто нельзя было просто выпить принесенное яство, но силы покинули его и он отключился.

.05

Свет включили.
Наум в квадратной комнатке без мебели.
Свет выключили.
Наум стоит на твёрдом полу.
Свет включили.
Стены желтые, по центру каждой стены дверь.
Свет выключили.
Наум абсолютно голый.
Свет включили.
Толян пошёл вперёд и толкнул смешную пластмассовую дверь - лёгкую как перышко.
Свет выключили.
Зато за дверью он горел. Там был сортир. На сортире сидел наголо выбритый медведь и читал газету без текста. Сильно воняло медвежьими анальными пробками.
Свет включили.
Толян поспешно захлопнул дверь и побежал к следующей.
Свет выключили.
Зато за дверью он горел. Но пола в соседней комнате не было. Там было небо. Голубая бездна с бесконечным множеством ярусов из облаков. Сильно пахнет свежей рыбой.
Свет включили.
Этого хватило чтобы доскакать до следующей двери.
Свет выключили.
Всё тот же бритый медведь удивленно смотрел на Наума, сидя на унитазе. Над его правой бровкой была родинка.
Газету он отложил в сторону, теперь на лапе с длинными черными когтями болталось длинное старое ёё.
Наум хмыкнул и наощупь добрался до следующей двери.
Открыв её - он увидел яркий свет и разрывающий уши громкий сигнал несущегося на него груженого ФрейтЛайнера.

Кучерявого сбили.

.06

Оклемавшись от пережитых событий в местной ветеринарной клинике, он вернулся в свою квартиру и долго ходил на консультации к самым разным врачам, включая проктолога.
Наконец, седому удалось обрести своё душевное равновесие в лице тупой пыльной черепахи, которую он почему-то назвал Леной.

Черепаха не ела, не спала, не гадила. Она просто сидела сутками на одном и том же месте, пялясь Науму в глаза. Наум - гуманоид из мяса, гавна и костей, поэтому ему всё же приходилось отвлекаться на сон и походы в сортир, но всё остальное время он также проводил перед черепахой - медитируя и пытаясь выстроить все произошедшие с ним события в одну логическую цепочку. Получалось хуёво.

Прокол, укус, осы.
Наследство, прокол, укус, сенник.
И тут, совсем кстати, Толян решил перечитать дедово письмо. То самое дедово письмо, в котором дед завещал ему эту богом проклятую усадьбу.

Дрожащими от всё непроходящей слабости руками выдрал он смятый листок бумаги из щели в диване и поднеся его к окну, принялся внимательно перечитывать.

"Я скоро помираю. Я старый. Я хочу чтобы усадьба, в которую Я вложил практически всю свою жизнь, жила и дальше. Жила и развивалась. Я хочу чтобы за ней присматривали. Я имею ввиду тебя, внук. Я знаю что ты позор семьи, но все же мне не к кому больше обратиться. Я прожил долгую жизнь. Я не знаю сколько проживешь ты, но Я бы хотел чтобы и твой десяток лет тоже был посвящен уходу за Моей усадьбой. Я верю в тебя."

Далее шли строки с некоторой технической информацией о местоположении усадьбы, которая не должна ебать мозг моего молодого читателя. Шли строки, в которых дед обсирал всех своих родственников, включая самого Наума самыми последними словами и было ещё пару абзацев про то, как он блядь извиняется и списывает всё на свою старость.

Но лишь один момент заставил Наума всеръёз призадуматься.
Нигде по тексту письма не упоминались никакие усатые кухарки и горбатые клоуны.
Он задумался и посмотрел на черепаху. Та, всё также молча и неподвижно, таращилась ему в глаза.

- Да это же черт побери чучело! Блядь!!

Раздосадованный Наум проклял всех работников птичьего рынка до седьмого колена, которые впарили ему дохлую черепаху по цене живой, сославшись на то, что она очень умная и "задумалась".
В конце концов, ему пришла в голову шальная мысль о том, что клоун и кухарка там вообще левые и не должны жить на его усадьбе, но эту мысль он отмёл, потому что понял что ничего кроме разочарования дальнейшее обдумывание этой идеи ему не принесёт - все бумаги уже подписаны и печати проставлены.



.07

Наум понимал что зря подписал бумаги, смутно догадывался о том, что возможно все беды были подстроены клоуном и кухаркой, но ему не хотелось об этом думать. Он думал о той подслеповатой суке с птичьего рынка, что продала ему мёртвую черепаху!

Дикс 03.08.2009