тихийфон : Алёна и Черный Пэ-эМ. Часть II (на конкурz)

Начало тут: litprom.ru/text.phtml?storycode=30364

2066-й год. Акватория Красноярского водохранилища.

В непроницаемой темной плоскости скалилось заросшее рыжей бородой лицо худого, изможденного мужчины. В который раз, разглядывая одиноким глазом свое отражение, он подумал, что уже совершенно забыл, как выглядит нормальный человек. Пару лет назад в пещере появился какой то старик, напуганный и жалкий, через какое то время «эти» утащили его в Глубины, где он и сгинул, по видимому навсегда. Больше пленник не видел своих, хотя часто слышал человеческие крики, разлетающиеся пронзительными сигналами бедствия над беспокойной поверхностью огромного искусственного озера.

Забравшись вглубь небольшой сырой пещеры, расположенной в трех метрах над уровнем воды, мужчина порылся в груде грязных, изъеденных насекомыми, вонючих шкур и вытащил остро отточенную кость, которую тут же упрятал в лохмотья своей истрепанной одежи.

Сколько он здесь? Отчетливые воспоминания остались только от последних трех лет, в течение которых необычайно холодные осени и зимы, разрушающие пещеру лютыми ветрами и стужей, почти доконали его. Однако, четырежды переболев простудами, лишившись пальцев левой руки и уха, отмороженных несколько месяцев назад, он умудрился выжить и все еще был зачем то нужен «этим», появлявшимся у него теперь уже все реже и реже.

По началу, общение с мутантами было довольно частым, они приходили «в гости» почти ежедневно, рано утром, по одному или группой в две-три особи и пытались разговаривать с ним, выписывая крючковатые фигурки на кожаных, очень плотных пластинах. Один из них, с сухим и твердым именем, по звучанию своему напоминающем треск разрываемой фольги, по видимому главный, появлялся чаще других. Он садился напротив, долго смотрел немигающим взглядом куда-то сквозь пещерную стену и всегда начинал свой разговор одной фразой.

-Жтрасссуй, Тщимма…- голос заставлял зябко ежиться, и вообще чувствовать себя не уютно, что, впрочем, вполне объяснимо — скрип пенопласта по стеклу мало у кого из людей вызывает приятные ощущения.

-Здрав-ствуй-Ди-ма,- поправлял Дима своего визави, четко выговаривая каждый звук. После нескольких часов утомительной беседы, больше напоминавшей разговор двух умалишенных, ему приносили кусок сырого мяса, бутыль пресной воды и оставляли в покое.

Били его лишь трижды. Первый раз, в самом начале заточения, когда он наотрез отказался вступать в контакт с «этими», и, забившись в угол, тихонько скулил от страха. Били не сильно, но долго. Второй раз били, когда он, почувствовав, что сможет сопротивляться, напал на «главного». Тот появился в очередной раз в одиночку. Дима подгадал момент, и когда противник отвернулся, набросился на него. В этот раз «главный» бил не долго, но очень жестоко, после чего Димины внутренности надсадно болели еще месяца два, а глубокий шрам на щеке, прорезанный острым когтем, остался навсегда. В третий раз били и долго и сильно. Он очень хорошо усвоил этот урок, и когда к нему вернулось сознание, он на длительное время выбросил из головы любые мысли о побеге.

До сегодняшнего дня.

Клочья утреннего тумана еще скользили над водой, уже проблескивали сквозь пелену облаков лучи летнего солнца, и воздух, наполненный ощущениями близкой опасности и возможной свободы, кружил голову. Осмотрев вырисовывающиеся окрестности, Дима выпростал наружу крепко связанные меж собой обрывки шкур, аккуратно, стараясь не создавать шума, опустился по ним вдоль отвесного берега и, сделав глубокий вдох, нырнул в стылое нутро водоема…



2066-й год. Где-то в районе енисейского бассейна.

-Вас готовят не для охраны периметра, что бы вы через три года превратились в тупых разжиревших свиней! Вы не станете верхними наблюдателями, что бы превратиться в свиней еще раньше! Здесь вас учат убивать, быстро и безжалостно! Здесь вас, тупые крысиные ошметки, учат выживать в любой ситуации. 24-й! Резче удар! Голыми в снегу! Раненными в воде! Лучшая участь, что возможна в вашей никчемной жизни – это сдохнуть на поле боя. Но даже сдохнув, и став тухлым разложившимся дерьмом, вы должны помнить и делать одно: убивать, убивать, убивать! 35-й! Работай ногами! — Алена, продираясь сквозь еловый бурелом, вспоминала хриплый зычный голос инструктора тренировочных курсов для «серийных убийц».

Это был ее восьмой одиночный выход на охоту. Двудневка, проведенная в тайге, оказалась на редкость удачной. Ей уже представлялось, как она отчитается перед командиром: «Плюс три, шэф!» и бросит на стол айспакет с тремя «скальпами» «этих». За сорок восемь часов даже бывалый «серийный» обычно выслеживал не более двух ублюдков, как правило, по одному в сутки, ей же повезло обнаружить и нейтрализовать группу сразу из трех мутантов. Она застала их сегодня под утро, мирно посапывающих рядком, в затылок друг другу. Мощности бээфгэшника хватило, для того что бы одним зарядом продырявить сразу троих. Пуля застряла в груди последнего, и она хорошо запомнила зеленые, полные ненависти и боли глаза раненного, наблюдающие как Алена свежует трупы уже мертвых его товарищей. Добив ножом и его, Алена упаковала еще одну печень врага и двинулась на базу. Три печени это девять бутылок стимулятора, отличный результат.

Оставшиеся несколько километров девушка продвигалась с предельным вниманием и осторожностью. Именно в этом радиусе чаще всего можно неожиданно столкнуться с противником, занимающимся тем же самым, чем занималась она — охотой.

Концентрацию внимания постоянно ослабляли мысли об Антоне. Она гнала их прочь, и все же, на каждом привале, ей мерещился его пронзительный изумрудный взгляд, к которому она так привыкла за последний год. Сегодня же к этим, в общем-то приятным всполохам воспоминаний, примешалось незнакомое чувство тревоги, понять причину которой она никак не могла.

Внезапно, в просвете хвойных стволов, она заметила мелькнувшую тень, и сделав маневр с поправкой на северо-западный ветерок, уже вскорости заходила в тыл четвертому «скальпу». Потенциальная жертва вела себя странно. Пошатываясь и спотыкаясь, нарушая элементарные правила маскировки, и даже, казалось, в бессознательном состоянии, на автопилоте, мутант двигался в сторону базы. Алена набросилась на него сзади, одновременно с ее прыжком противник запнулся о случайную корягу, и затейливый кувырок спас ему жизнь. Озираясь, он поднимался с колен, сжимая в худых руках кусок огромной острой кости.

— Я свой, дура!

Алена озадаченно оглядела худую грязную фигуру незнакомца и его изуродованное лицо. Вроде действительно свой.

В течение оставшегося пути он рассказал ей о своих злоключениях, об удачном побеге, о том, что немного выучил язык «этих». Уже когда они проходили ворота периметра и выяснилось, что у чудом выжившего парня нет одного глаза, память Алены вытолкнула на поверхность страшную сцену из детства.

-Димка?



0047-й цикл с начала Выхода. Территория гладких. Крснрск.

Усталый, Пэ-эМ вернулся на чердак ближе к полудню. Пожалуй, основную часть его задания можно считать выполненной. Детальная схема подземных городских коммуникаций, вычерченная на нескольких листах клетчатой бумаги, была аккуратно упакована в целлофан и припрятана в тайнике ванной комнаты. Сегодня к ней добавится последний лист, а вечером, в условленном месте, он отдаст информацию своему связанному и ему останется выполнить второстепенную часть директивы – в нужный момент попытаться отключить один, или, если повезет, несколько участков периметра, в охрану которого он действительно устроился на работу месяц назад, благодаря обретенным среди гладких «нужным контактам».

В последнее время противоречивое чувство все чаще овладевало Пэ-эМом. Он искренне ненавидел враждебную расу, однако его связь с самкой гладких отчего-то вышла за пределы того уровня отношений, которые были предусмотрены его боевым приказом. Девушка стала ему близким другом. Точнее единственным другом за всю его недолгую жизнь, смысл которой заключался в одном слове — война.

Сначала, поздними вечерами, покуда он еще не ушел на свою несуществующую работу, она, вопреки сложившемуся графику, стала возвращаться на чердак раньше обычного, врывалась в его квартиру, и, если он лежал в постели, немедленно раздевалась и ныряла к нему под одеяло. Темнота скрывала некоторые анатомические различия между обычным самцом гладких и Пэ-эМом. Еще тогда, в Глубинах, умные головы постарались свести их к минимуму, однако естественные размеры и твердость одной, всем известной детали мужского тела, заставляла Алену покидать уличный станок и мчаться в объятия своего странного соседа.

-Ты чего так рано? – спрашивал Пэ-Эм свою подругу и натягивал повыше одеяло.

-Да ну их! За три дня ни одного клиента!- Алена врала, клиенты интересовались спортивной брюнеткой, которой, однако, было совсем не до них, и она под любым предлогом отказывалась от работы.

Чуть позже, разгоряченная и смеющаяся, она рассказывала Пэ-эМу о своих тренировках в спецшколе, о том, какой дурак их инструктор, о том, что скоро ей присвоят настоящий «серийный» номер и она на конец то уйдет с улицы. А потом она вдруг замолкала, прижималась к Пэ-эМу взвинченной напряженной пружиной и долго смотрела в его глаза. Пэ-эМу делалось тепло и легко. Именно в этот момент он начинал сомневаться в необходимости выполнения своего задания. Ему хотелось уничтожить пакет с чертежами и прекратить регулярный выход на связь с Глубинами.

-Ох, Антошенька, ну до чего же ты хорош! – обычно шептала Алена, тиская в ладонях костлявое некрасивое лицо любовника, Пэ-эМ смешно морщился – порезы от слишком частого и тщательного бритья причиняли незначительную боль, а она снова заливалась смехом,- Ты похож на хорька, ты знаешь?

Все перевернулось окончательно, когда два дня назад, перед уходом на очередную охоту за его собратьями, Алена вместо привычного своего «Ох, Антошенька!» долго молчала, потом выпалила вдруг, — Я беременна, Антон!- и не дав ему опомниться, испарилась.



2067-й год (по материалам DoveGlobalNews).

Две тысячи шестьдесят седьмой год ознаменовался рядом крупных побед в Большой Войне. Благодаря четко организованным действиям контрразведки и штурмовых частей мутанты были полностью разгромлены в акваториях крупных пресных водоемов (оз.Байкал, Великие Озера и т.д.) и оттеснены к устьям рек, впадающих в мировой океан.

В ходе наступления было найдено немало мест, где содержались плененные мутантами люди. Занимая эти «тюрьмы», передовые отряды «серийных» в живых не обнаруживали никого…