Облом off : Десерт

Афанасий Федорович Дыня откинулся на спинке стула, снял массивные очки и помял лоснящуюся переносицу, подумав о том, что неплохо было бы и отобедать. По старчески покряхтев и почесав лысину, Дыня кривовато зевнул и, охнув, медленно поднялся.
- Саша, я обедать! – крикнул Афанасий Федорович лаборанту и, прихватив из дубленки пахнущий кожей бумажник, вышел прочь.

Идя по институтскому коридору и время от времени раскланиваясь с попадающимися по пути профессорами и доцентами, Дыня подумал, что сегодня он, даже не закусив, с утра принялся за работу, и теперь аппетит его ворочался под ложечкой подобно медведю-шатуну. На лестнице Дыня встретил доктора наук Ландышева и простоял с ним с четверть часа, обсуждая перипетии недавней защиты кандидатских. К концу обсуждения в животе у Афанасия Федоровича выразительно и красноречиво зажурчало, и Ландышев, понимающе моргнув своими выцветшими близорукими глазами, стал прощаться. Дыня покраснел и побежал вниз, в столовую.

Несколько неуклюже лавируя меж студенческими столами и благосклонно отвечая на заискивающие приветствия молодых людей, Афанасий Федорович проследовал в преподавательский зал. Здесь, в отличие от студенческой трапезной, где скверно пахло кислыми щами, стоял аромат свежесваренного натурального кофе и сдобных булок с корицею. Дыня уселся на любимое место у окна, и на душе у него стало легко и привольно. Очень скоро ему принесли салат «мимоза», свеклу под майонезом с чесноком и грецкими орешками, суп с клецками и восхитительные макароны по-флотски с аппетитным поджаристым лучком. Афанасий Федорович кинулся на еду, мысленно побранив себя за то, что с утра ничего не ел. «Как это вредно для желудка», - думал он, поедая клецки.

С обедом было покончено довольно быстро. Сонно отдуваясь и обмакнув рот салфеткой, Афанасий Федорович подумал, что сейчас неплохо соснуть пару часиков (что он непременно проделал бы дома), однако необходимо было взбодриться, и Дыня решил откушать кофею. Пройдя в небольшой симпатичный бар в глубине зала, Дыня заказал себе чашечку кофе (двойной заказывать не стал – давление стало пошаливать), а после уставился на подносы со сдобной снедью, выбирая жертву.
- А вы возьмите пирожное-картошку, - улыбнулась девушка за стойкой, - они у нас свежайшие – только час тому назад привезли…
- Пирожное, говорите? – Дыня полез в пиджак за бумажником, - что ж, Леночка, убедили: давайте!
Леночка ловко подцепила лопаткой пирожное-картошку, таинственно лоснящуюся шоколадной глазурью в полумраке, и положила ее на блюдце.

Умиротворенно прихлебывая ароматный кофе, Афанасий Федорович, поглядывал на пирожное-картошку. Помнится, супруга его в молодые годы частенько баловала Дыню таким лакомством. Однако в последнее время этого не случалось. «Постойте-ка, - поразился Дыня, - а ведь получается, что пирожное-картошку я не едал лет пять, а то и все шесть! Как летит время, боже мой…». Он решил, что все ж таки по такому случаю закажет еще чашечку кофе и уже за нею и расправится с картошкою.
Когда очередь дошла до второй чашки, Дыня обернул картошку салфеткой и поднес ко рту. Потом вдруг остановился, улыбнулся, взял пирожное другой рукой и разломил на две совершенно равные части. На месте слома одной из частей из приторной коричневатой массы торчали лапки и тельце довольно крупного таракана. Дыня, не поверив сначала глазам, трясущейся рукой надел пенсне и поднес половинку пирожного к самому лицу. Сомнений не оставалось никаких – в сердцевине пирожного покоился самый что ни на есть настоящий прусак. Ошеломленный, Афанасий Федорович, рассматривал таракана, чувствуя, как в желудке его медленно поднимается буря. В этот момент таракан слегка шевельнул одной из своих конечностей, а потом резко засеменил ими всеми. Выронив половинку пирожного, Дыня опрометью бросился вон из зала. Путь его лежал в туалет.

Леночка, удивленно проводив глазами разрываемую спазмами фигуру Афанасия Федоровича, подцепила лопаткой пирожное-картошку и положила его на блюдце: «Берите еще, Алексей Ефремыч… Свеженькие, только с час как привезли…».

©2003 Облом off [J-z]