Урусхан : Последний сердар.

Последний сердар.

Глава 1. Копьё войны.

Сердар Дыкма-хан вышел из своей роскошной белой юрты, держа в руке копьё, украшенное конским хвостом, воткнул копьё в землю и провёл ладонями по лицу. Ещё совсем недавно этот символический жест мог означать только одно: сердар набирает людей для очередного аламана. Аламаном назывался разбойничий конный набег для угона людей и скота. Все желающие поучаствовать в разбое подходили к юрте сердара и втыкали свои копья рядом с его копьём, и когда копий собиралось предостаточно, сердар объявлял о начале аламана.

Как правило, туркмены-текинцы совершали аламаны на территорию Персии. Продажа угнанного скота была делом прибыльным, но основная прибыль шла от продажи пленников и особенно, пленниц. Самые крупные невольничьи рынки находились в Хиве и Бухаре. Персы, которых в Средней Азии называли «ирони» были шиитами, их считали вероотступниками, а потому, и бухарские эмиры и хивинские ханы смотрели на аламаны сквозь пальцы, только бы воинственные туркмены не трогали их самих.

Дыкма-хан участвовал в аламанах с молодости, ходил в Хорасан и Мазендаран, и однажды даже попал в плен к персам. От неминуемой смерти сердара спас его соратник по разбою авторитетный сердар Нурберды-хан, совершивший дерзкий налёт на тюрьму, в которой содержался Дыкма-хан.

После своего освобождения Дыкма-хан отправился служить кокандскому хану Худояру, став начальником его охраны, должность по тем временам весьма важная. Но в 1868 году Худояр-хан попал в вассальную зависимость от России, и не всем в Коканде это понравилось. Восстание против Худояра возглавил представитель кипчакской знати Абдурахман-Автобачи, к которому вскоре примкнули все недовольные. Дыкма-хан предал Худояра и также примкнул к восставшим. Худояр бежал в русские владения, территория Кокандского ханства перешла под контроль восставших, которые, вскоре объявив священную войну, вторглись и в русские владения. Вот тогда Дыкма-хана впервые услышал о Скобелеве. Впервые их дороги пересеклись.

Скобелев достаточно быстро подавил восстание, а потом долго гонялся за бывшим охранником Худояр-хана по всей Ферганской долине, но безуспешно.

Кокандское ханство было ликвидировано и вошло в состав Российской империи под названием Ферганская область, Скобелев стал первым генерал-губернатором области, а Дыкма-хан вернулся в родной Ахал-Текинский оазис. За время его долгого отсутствия на родной земле, всё вокруг поменялось. Сначала Бухарский эмират, а затем и Хивинское ханство стали вассалами Российской империи, сородичи текинцев йомуды также изъявили покорность русскому царю. На всей территории Средней Азии была запрещена работорговля, невольничьи рынки повсеместно закрылись, текинцы лишились своего традиционного заработка, но покоряться русским не желали. Они продолжали совершать аламаны. И в 1879 году началась жестокая русско-текинская война. На покорение текинцев была отправлена экспедиция генерала Ломакина. И тогда впервые Дыкма-хан воткнул копьё перед своей юртой, но не для очередного аламана, а для борьбы с русскими. Желающих нашлось предостаточно, Нурберды-хан к тому времени умер и Дыкма-хан являлся самым авторитетным текинским сердаром. Для защиты от русских по его приказу персидские рабы за короткий срок воздвигли крепость Геок-Тепе и все текинские юрты были перенесены в крепость. Оборона внутри крепости противоречила военным традициям туркмен, но она удалась. Генерал Ломакин был разгромлен и отступил. Победа над русскими принесла Дыкма-хану славу, поскольку, никто ранее в Средней Азии не мог победить русских в открытом бою. Текинцы вновь вынесли свои юрты из крепости и возобновили аламаны, а к Дыкма-хану потянулись английские разведчики, с предложениями о помощи. Сердар принимал в своей юрте одного за другим чопорных английских посланников, пришедших из Афганистана, угощал их верблюжьим молоком и лепёшками, слушал их сладкие речи. Дыкма-хан не верил англичанам, для него они были такими же неверными, как и русские. Но русским он подчиняться не хотел, а потому охотно принимал от англичан любую помощь.

И вот лазутчики сообщили ему, судьба вновь сводит его со Скобелевым. Теперь сам Белый генерал идёт на Геок-Тепе. И сегодня Дыкма-хана вновь воткнул перед своей юртой копьё войны.

Глава 2. Смерть неверным.

— О, Великий сердар, мы принесли тебе много хороших новостей из стана неверных, — радостно заговорил Гельды Гель, почтительно склонив голову и прижав руку к сердцу.

— Говори, — ответил Дыкма-хан.

— Новость первая, Аллах помутил неверным разум, мы видели, как они роют подземные ходы в крепость. И теперь, когда они будут вылезать из этих ходов, нам будет легче их резать.

— Хорошая новость, — довольно улыбнулся Дыкма-хан. – Пусть роют себе могилы, мы не будем им мешать, продолжай, храбрый воин, ты уже меня обрадовал.

— Новость вторая, ночью мы вырезали почти всю роту неверных, и солдат, и офицеров, и захватили их знамя, вот, оно, — Гельды Гель бросил запачканное кровью знамя Апшеронского полка к ногам Дыкма-хана. – Мы захватили ещё одну пушку, но и это ещё не всё…

— Продолжай, Гельды Гель, чем ещё ты меня сегодня порадуешь? – совсем повеселел Дыкма-хан.

— Приведите неверного, — скомандовал Гельды Гель.

Перед взором Дыкма-хана вскоре предстал раненный русский артиллерист.

— Вот, наша следующая хорошая новость, Великий сердар. Это русский пушкарь, он научит наших военных стрелять из пушек.

— Как тебя зовут, урус? — через переводчика обратился к артиллеристу Дыкма-хан.

— Агафон, Агафон Никитин.

— Из каких мест ты пришёл на нашу землю?

— Из Сувалкской губернии мы.

— Не знаю, где это, но думаю, очень далеко. Ты ведь беден?

— Небогат, я простой крестьянин.

— Очень скоро ты будешь богат, очень богат, урус, ты даже не можешь себе представить, как тебе повезло и какую награду ты получишь. Но сначала ты научишь моих джигитов стрелять из пушек.

— Ты просишь невозможного, никогда русский солдат не станет предателем, — с достоинством ответил Никитин.

— Не спеши отказываться, солдат, хорошо подумай, ты всё равно не выдержишь мучений, которым тебя подвергнут.

— Честь русского солдата дороже, чем жизнь, ты зря теряешь время.

— Ну, что ж, на всё воля Аллаха, — вздохнул Дыкма-хан. — Ты сам выбрал свою судьбу, урус. Уведите его, — скомандовалсердар.

***

Дыкма-хан сидел в своей юрте, медленно пил верблюжье молоко и затягивался чилимом.

— Хороший воин, смелый воин, — время от времени приговаривал сердар, качая головой, всякий раз, когда до него доносились душераздирающие крики пленника.

– Курбан, — позвал он одного из своих приближённых. – Неверный заслужил смерть, иди, скажи, чтобы прекратили, отрубите ему голову.

— Будет исполнено, сердар, — поклонился Курбан и вышел из юрты.

***

Скобелев смотрел на залитые кровью тела апшеронцев и подавленно молчал. Было видно, что генерал испытывает сильное потрясение.

— Взгляните на них, господа, — обратился он к стоящим рядом офицерам. – Вы видите, мы забыли, что это восточная война, восточная война коварная и жестокая, в ней нет никаких законов и нет никаких правил. Поэтому, мы забудем обо всех законах и правилах, это разбойничье племя понимает только язык силы и жестокости. И мы покажем им нашу силу. Время штурма переносится на завтра, я больше не могу ждать подкреплений и подвергать наших людей риску быть зарезанным во сне. Завтра мы войдём в это проклятое логово. Передайте мой приказ всем солдатам и офицерам: пленных не брать, всё разбойничье племя от мала до велика, будет подвергнуто истреблению, будут отступать, преследовать и рубить. Если произойдёт чудо и кто-нибудь из них останется в живых, он запомнит это на всю жизнь и передаст своим потомкам. А теперь похороните убиенных по-христиански.

Окончание следует.