Пyля : Последний концерт

Когда я играю, опираясь на разум, я попадаю в беду.



Стиви Рэй Воэн

Последний концерт



Выступление было в самом разгаре. Если бы кто-то посмотрел на стадион сверху, ему бы показалось, что он видит огромный ковер, который двигается в такт музыке. Попеременно, в той или иной части стадиона, на ковре поднималась ворса, и, в зависимости от темпа издаваемых звуков, либо медленно колыхалась из стороны в сторону, либо совершала бешенные ритмичные движения. Ковер образовывала многотысячная толпа народу, а то, что могло показаться ворсой, было руками каждого из присутствующих в ней людей.



Концерт шел уже второй час. Толпа даже не думала о том, чтобы выбиваться из сил. Музыканты испытывали легкую усталость, но энергия стадиона действовала на них, как зарядное устройство на выдыхающиеся аккумуляторы. Между исполнителями и фанатами происходил постоянный обмен: музыка огромными порциями выплескивалась из динамиков, приводя публику в бешенство, которое, в свою очередь, такими же порциями вливалось в сердца участников группы, постоянно подпитывая их силы.



Только что музыканты доиграли одну из своих самых популярных композиций, которая вот уже второй месяц держалась на вершинах музыкальных чартов. Издав последний аккорд, они принялись жадно поглощать питьевую воду, а затем выливать ее на себя. Стадион ревел.



«Дай воды!», «Рубай дальше!!!», «Хорош отдыхать!!!», – кричали самые преданные и в то же время сумасшедшие фанаты. «Мы любим вас!!!», «Хочу тебя!», – эти крики принадлежали женскому полу. В разных частях стадиона публика выкрикивала названия любимых песен, которые все еще не были исполнены.



– Вы еще не устали?!, – закричал один из гитаристов в микрофон.

– Нееееееет!!!!!, – прогремели собравшиеся фанаты.

– Я вас не слышу! Вы еще не устали?!

– Нееет!!! Нееет!!!

– Вы готовы веселиться дальше?!, – подхватил инициативу фронт-мен

– Дааааааа!, – стадион разрывался по швам от этих криков.



– Конечно они готовы, они же ненасытные!, – проворчала бас-гитара Gibson.

– Хрена они надрываются? Я уже не могу слышать этот гул, – подхватила бас-бочка Yamaha.

– Да-да, это просто невозможно, – вторили последней остальные компоненты ударной установки.

– Да что ж они делают то со мной, монстры?, – завопил микрофон Marshall, что находился в руках у фронт-мена, – орать то так зачем? Ни стыда, ни совести. Вот, помню, недавно Басков пел в меня, так то ж совсем другое дело, золотой голос! А тут звери… Выругаться хочется!

– Эээ. Ты хавальник то прикрой там. Ты с ними в первый и последний раз выступаешь, а мы уж полгода как корячимся и дальше будем. И вообще, говно твой Басков, слышали пару раз, – на этот раз говорила двугрифовая соло-гитара Ibanez.

– Ничего ребята! Веселее, уже чёрти знает, сколько лупим, совсем немного осталось, я чувствую, это последняя. Сейчас поддадим джазу и отдыхать, – оптимистичное подбадривание принадлежало ритм-гитаре Fender, болтающейся на шее у фронт-мена.

Колонки и мониторы, по своему обыкновению, угрюмо молчали, дожидаясь заветного покоя.



Между тем, музыканты, вдоволь пообщавшись с верными фанатами, начинали следующую композицию.

– Поехали! – прокричал фронт-мен рок-группы.

Стадион стал содрогаться под ритмичными ударами по бас-бочке. На шестнадцатом ударе пространство наполнилось нежными звуками соло-гитары. Публика взорвалась, – каждый присутствующий ждал именно этой песни на протяжении всего концерта. Ударные ускорили темп, соло-гитарист не отставал и, только что, казавшиеся нежными, ее звуки превратились в истеричные повизгивания, в дело вступила ритм-гитара. Спустя минуту, в исполнении уже принимали участие все музыкальные инструменты.



– Во даем, ребята, во даем, – закричал Ibanez.

– Да мы из них решето сделаем, – весело подхватил Fender.

– Вот то-то и оно. Музыка ведь, а не дебильное перекрикивание с залом, – в голосе угрюмой бас-бочки слышались заводные нотки радости.



Фронт-мен запел в микрофон переходя то на фальцет, то на крик. Последнее слово каждой строки подпевали остальные участники группы.



– Батюшки, да где ж тут музыка? Это же какофония какая-то! Как можно? Где слыхано-то такое? Они же издеваются над инструментами, – микрофон Marshall явно не привык к такому исполнению. За долгие годы его эксплуатирования, максимум, где его использовали, на фестивалях и концертах отечественной эстрады, где и работать то не надо было, так как чаще всего, музыку и пение задавала верная подруга-фонограмма.

– Действит…, – остальные микрофоны попытались поддержать коллегу, но в дело вмешался ворчливый Gibson:

– Милейший, ты плохо услышал? Тебе сказали хавальник прикрыть, что тут непонятного? Сейчас такое устроим, что тебя в толпу выкинут, это я тебе обещаю, как пить дать. Наши могут то, могут. Подумают, что неисправный, бывало уже такое, правда ребят?

– Правда, – грянул хором состав личных инструментов рок-группы.

Микрофон и его собратья испуганно замолчали. Оказаться в обезумевшей толпе им хотелось меньше всего.



А толпа действительно обезумела. Оцепление охраны еле сдерживало натиск на передний кордон. Юркий парнишка умудрился просочиться между грузными телами, перескочил секцию металлического забора, и, ловко взобравшись на сцену, начал исполнять причудливые движения под звуки музыки. Прежде чем смельчака схватили двое огромных охранников, он успел подбежать к фронт-мену и принять из его протянутой руки маленький пластиковый медиатор. Народ на стадионе взревел и двинул вперед, но вдоль переднего кордона уже выстроились два дополнительных отряда ОМОНа, и дальнейшие попытки взобраться на сцену сразу же прекратились.



Исполняемая композиция подходила к концу.

– Ай, больно как, когда он металлическим лупит, нахрена было этому придурку пластиковый отдавать?, – прокричал Fender фронт-мена.

– Терпи, браток, ничего, последняя уже, ты вслушайся лучше, по-моему мы так еще не играли!, – Ibanez был преисполнен оптимизма. Он, как и другие члены личного инструментария группы любил взрывать публику.

– И то правд… Ааааай! Ты что ж делаешь гад?! Струну какого хера рвать? Больно же! Ай как больно то братцы…, – ритм-гитара потеряла прежний боевой настрой. Фронт- мен беспощадно бил по струнам металлическим медиатором, одна из которых уже была порвана, два ее обрубка вяло колыхались над землей. Композиция давно подошла к концу, но музыканты выплескивали из себя всю оставшуюся энергию. Звуки на стадионе теперь действительно напоминали хаотичную какофонию, которая, впрочем, не мешала сходить с ума слушателям. Пока коллеги продолжали выдавливать из инструментов остатки «музыки», фронт-мен снял Fender и взял его за гриф.



– Братцы, это что ж сейчас будет? Это что за хер…, – первый удар пришелся по одной из концертных колонок RaveLand.

– Вот ведь звери, – проворчала она, – вандалы просто…

Между тем, уничтожение гитары шло полным ходом. После двух ударов о RaveLand, фронт-мен принялся лупить Fender-ом об пол.

– Спасииите!!! ААА!!! Больно мать его!!! – гитаре и вправду было очень больно. Остальные инструменты, хоть и жалели товарища, боялись что-либо пикнуть, дабы не нарушить свое затихающее звучание и не оказаться жертвами адреналина музыкантов.

– Помо… Сдел… что– ни… Как же…, – последние слова произносились гитарой, когда обезумевшие музыканты поочередно прыгали на ее разломанный надвое корпус. Спустя еще несколько минут издевательств, группа прокричала несколько прощальных слов и удалилась со сцены. На стадионе загорелись прожекторы. Мертвая гитара Fender безжизненно лежала посреди сцены.



Это был ее последний концерт.







Микрофоны удовлетворенно перешептывались, стоя закрепленными в вертикальные стойки.