Мозг : РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ

Кузьма Бухой любил называть себя люмпен-интеллигентом и был последовательным сторонником физического уничтожения Чубайса. Он всякий раз люто ненавидел буржуйскую жизнь, когда та донимала его на улице, в телевизоре и по прочим другим каналам чувствительного понимания. «Сволочи буржуйские», – цедил он вслед очередному явлению сытой жизни классовых эксплуататоров, сжимая кулаки до костлявой белесости: «по фонарям развесить гадов через одного, один хрен не светят».

Коммунисты, приходившие на завод собирать народные голоса, звали его к себе.
- Мы за всенародную правду. Давай сообща вождя выберем, сами будем ему заместителями, возьмём как раньше власть над угнетенной массой!
- Мне ваша власть не нужна, я справедливости хочу. А от вашего вождя какая справедливость? Идеология одна, и ту буржуйская гнильца своими деньгами точит.

Однажды, идя рано утром на колесную фабрику, где он работал, Кузьма с пристрастной внимательностью оглядел угнетенный пролетариат. Многие хотели спать и были озабочены предстоящим трудовым буднем, другие пролетарии празднично пахли перегаром и группировались перед турникетом проходной развлекая друг друга показной веселостью. «Тоже мне, гегемоны», – думал Кузьма: «добьешься от вас народного негодования, как от ж… мармелада… всю классовую ненависть пропили, и каждый, небось, надеется буржуем стать. Форменная контрреволюция. Нет, этими не взять».

Однажды у Кузьмы случился отпуск и он решил навестить брата, жившего в главной государственной столице. Брат работал в буржуйской артели и даже руководил некоторыми другими начинающими буржуями, но Кузьма все равно любил его, чтобы не допустить гражданской войны. «Это он сейчас буржуй», – убеждал он себя, смиряя классовую ненависть: «а родится у него ещё десятка полтора детишков и будет чистокровный пролетарий. Поеду, посмотрю что у них, да как, и не настала ли уже революционная ситуация». И, дождавшись ближайшего электропоезда, отбыл в Московском направлении…..

л и р и ч е с к о е о т с т у п л е н и е
Состав чумазой железной гусеницей растянулся по рельсам, хвост ещё болтался где-то среди железнодорожных мастерских, а голова уже просвечивала фонарями путь где-то среди необъятности больших расстояний Русской земли. От тоскливого щемления души Кузьма достал четушку и бутерброд с колбасой, другие пассажиры тоже повытаскивали свои нехитрые питательные запасы, и все начали восстанавливать оскудевшие после прощания с провожавшими их родными и цыганами силы.

Приняв по норме питания и выспав положенные часы отдыха, Кузьма, сунув порожнюю четушку запазуху, приехал в главную государственную столицу город-герой Москву. Оглядев многолюдие столпотворившегося народу, Кузьма пожалел москвичей: «этак тут скоро никакого жизненного пространства не останется, чтобы двумя ногами встать». И пошёл смотреть революционную ситуацию.

«Революционная ситуация тем виднее – думал Кузьма, - чем ближе подойдёшь к структуре власти». Поэтому он направился на Красную площадь, где мыслил в едином порыве с трудящимися влиться в какую-нибудь демонстрацию.
Революционной ситуации на площади не было, зато обильно стояли фотографы и глазели на праздно гуляющих. Кузьма отыскал в красной стене большие ворота и ударил по ним кулаком.
- Чего стучишь, быдло пролетарское - окоротил его милицейский охранник, - не шуми, государственной деятельности мешаешь. Или ты с кабацкой дверью горнило власти попутал? А ну-ка щас луноход за тобою вызову! - и схватил Кузьму своей взяточнической рукой за ворот.
Кузьма, возмущенный таким агрессивным угнетением, стукнул обидчика пустой четушкой в лоб поверх фуражки. Четушка немедленно раскрошилась, а охранник со спокойным презрением двинул Кузьме по уху и завернул руку к затылку, готовясь через рацию вызвать конвой. Но это время зазвонил звонок, большие ворота распахнулись и из них друг за дружкой покатились блестящие черные машины. Забыв о Кузьме, прислужник эксплуататорской надстройки вытянулся полным ростом отдавать честь. Первая машина, тем временем, достигла колесами стеклянных осколков и, удивившись такой неожиданностью, попробовала затормозить. Однако, ехавшая следом другая машина ничего не поняла и врезалась в неё всей своей прытью, две остальные машины хотя и почуяли что-то неладное, но сделать ничего не успели, ударившись об возникший затор, друг об друга и об вытянувшегося в приветственной позе представителя внутренних деловых органов.
Кузьма, жалея более об утраченном орудии пролетариата, которое у него на малой родине можно было бы сдать по сходной цене, нежели об искореженном лоске буржуйского великолепия (наверняка в РОСНЕ какой-нибудь застрахованы), быстрее двинул в незакрывшиеся по причине ДТП ворота…
Все военные и штатские сотрудники бежали Кузьме навстречу, один за другим кидаясь в горящие машины.
- Слышь, дядя, - окликнул Кузьма бегущего спринтом толстого служащего, - чего это все в машины кинулись, там место столько нет, чтобы всех вас разом сжечь.
- Там премьер министр горит – терорист какой-то зажигательную бутылку на дорогу подложил - бросил толстяк и мотыльком кинулся на горящий транспорт.
- Тюю… зажигательную… говна-пирога. Это он оттого у Вас загорелся, что народный нефтяной ресурс расхищал, весь насквозь мазутом пропитался – заключил Кузьма, воодушевляясь нечаянно произведенным карательным возмездием, - жаль Чубайса там рядом не сидело… И пошёл к разбираться с оставшейся властью.

(дальше постить пока не стал, чтобы не обременять массы)