Чип_А : ОРГПЕРИОД.

Было дело....



Не прошло и двух дней, как мы пришли из похода, а командир объявил оргпериод. В субботу сошел с корабля, но скоро вернулся не в духе. Чего-то у него не сложилось. В воскресенье устроил с утра осмотр корабля, потом «разбор полётов» и зарубил всем сход.

Вечер. Завтра начнутся десять дней маразма. У всех стресс, а снять его нечем. Запасы шила у всех давно иссякли. Затариться на берегу никто не успел. Ситуация тупиковая.



Заходит ко мне в каюту Боря штурман:

— Там к твоему бойцу родители приехали. Его в увольнение отпустили. Обратно гостинцы от родителей понесёт, может и бутылку тоже, — говорит он со слабой надеждой.

— И что делать?, — спрашиваю.

— Я пойду поторчу на юте. Встречу и проверю, если что, приведу к тебе. Конфискуешь...



Он торчал у трапа часа два или три, на ветру и холоде. Был конец осени. Самый противный период. Пронизывающая холодная сырость до костей. Мороз легче переносится.

Мерз он не зря. У бойца в авоське таки была обнаружена бутылка, и Боря, красный от ветра, продрогший, но с блестящими от предвкушения глазами, привёл его ко мне в каюту.



Дальше так: Я звоню в кубрик, вызываю командира отделения этого бойца, при старшине его отчитываю, мол нельзя, не положено, и впредь чтоб такое не повторялось. Затем открываю конфискованную бутылку водки, выливаю в раковину и отпускаю их в кубрик.

…….

На лице Бори – ужас и обида в одном флаконе. Он стоит на пороге каюты весь обмякший и растерянный. Сказать ничего не может — парализовало.



— Конфисковал,- говорю я, — Заходи погрейся.

— Чем греться? – он в полном недоумении.

— Чайку попьём….,

В ответ непереводимая игра слов.



Но вечер удался… Стресс сняли.

Пока он караулил на юте, я демонтировал колено под раковиной в каюте. Саму раковину, решётку и сливную трубу выдраил зубной пастой. К трубе привязал полиэтиленовый мешок, предварительно проверенный на герметичность. Раковина снизу закрывается шторкой, так что ничего видно не было – куда конфискат делся.



А лицо Бори, когда он понял, что конфискат не пропал и не сгинул безвозвратно в этой чёрной дыре в раковине, описать невозможно. Одним словом — оху@вшее от счастья было лицо.